Цапля для коршуна

— Береженого льгош бережет? — пошутила Лена.

— Не льгош, — поправил он. — Древние боги. Так у нас говорят.

Вспоминая этот разговор, Лена тихонько погладила перстень и сейчас же мысленно дала себе по рукам. Не стоило будить истинную силу в присутствии Айделя. Своевольная цапля то и дело пыталась расправить крылья, вырваться на свободу. Особенно если чуяла рядом… короля?

Солнце резвилось и играло в круглом кабинете, как беспечный ребенок на летней веранде, золотое мерцание в воздухе мешалось с колдовским молочным туманом, видимым одной Лене. Белая птица, легкая, как призрак, опустила клюв в этот туман и замерла, блаженно прикрыв глаза.

Шело диктовал очередной магический постулат, не спеша прохаживаясь между столами.

Грациозной птице нравилось следить за его размеренными движениями. Она откинула голову и, выгнув гибкую шею, раскрыла светящийся клюв. А у Лены перехватило дыхание: Айдель Шело весь, с ног до головы, был покрыт текучими медными кляксами, как уличная статуя — плесенью. Только на статуях плесень нарастала снаружи, а у него пробивалась изнутри.

Главный маг Гадарии был отравлен истинной силой.

Этим открытием завершился первый урок.

За ним последовали другие.

Обычно Лену сопровождала Лисси и кто-нибудь из лакеев — в качестве охраны. Но как-то раз Дион сам заехал за "женой".

Занятие подходило к концу. Лена упражнялась с узором, который должен был включать и выключать световой шар на столе. А Дион с Айделем шептались у окна, украдкой поглядывая на нее.

Лене не нравились эти быстрые тревожные взгляды, и она вспомнила задание с прошлого урока: узор, позволяющий прислуге слышать вызов из хозяйских покоев. Шело сам показал ей пару вариаций… Так почему бы не применить одну из них, в порядке закрепления пройденного?

— …слишком долго пролежала в воде, — донесся низкий сипловатый голос мага. — Но сомнений нет, это…

Айдель оборвал себя, и они с Дионом обернулись к Лене. Ей захотелось спрятаться под стол или хотя бы отвести глаза, но она подавила это желание и встретила внимание мужчин прямым взглядом.

— Вы говорили обо мне.

Они переглянулись. Ни тот, ни другой не торопился с объяснениями.

— Я имею право знать! — сказала Лена.

Шело нахмурился и открыл рот, собираясь осадить зарвавшуюся студентку, но Дион неожиданно кивнул:

— Соглашусь. Неведение может быть опасным. Помнишь, я обещал найти того, кто подбросил тебе записку от рэйды Конбри? Мы проверили слуг, все они чисты. Но троих на тот момент не было в замке. Эльвин Мирас уехал в Мелью по поручению господина Колло, Недора Дахон отпросилась к больной подруге. И только новый лакей Бон Таллиган, нанятый вместо Ханно, отсутствовал без уважительной причины.

Лена не заметила, когда Дион оказался рядом. Теплая ладонь легла ей на плечо, скользнула вниз по шее и замерла между лопаток. Сердце забилось чаще и горячей — и от этого ласкающего движения, и от дурного предчувствия.

— Мираса и Дахон проверили позже. Таллиган так и не объявился. А два дня назад в реке случайно выловили…

Айдель послал Диону предостерегающий взгляд, и тот мгновенно умолк. Помедлив немного, закончил:

— В общем, мы уверены, что Бон Таллиган был убит. Отравлен. А тело бросили в реку.

— Скорее всего, те, кто его подослал, уже находятся в королевской тюрьме, — жестко произнес Айдель. — Но вам все равно следует сохранять осторожность, рэйда Герд.

Внезапно Лена поняла, что обращение, прозвучавшее из уст мага, ее больше не коробит.

— Вы сказали: пролежала в воде, — напомнила она. — Не пролежал.

Айдель покачал головой, и Лена перевела взгляд на Диона.

— Кто — пролежала?..

Его ладонь вновь переместилась ей на плечо, сжала, явно желая успокоить.

— Не кто, а что. Рука. В реке нашли мужскую руку. Таллигана опознали по крестообразному шраму на запястье.

Глава 27. Свет и смерть

Толпа у Шетталя начала собираться с раннего утра. Прибытие королевской невесты обещало войти в анналы Гадарии, как шоу века.

Королевская площадь, мощеная гранитными плитами, уступала в размерах питерской Дворцовой примерно на четверть. То есть была по-настоящему огромной. В ее центре вместо Александрийского столпа была выстроена высокая полукруглая колоннада с интересным оптико-магическим эффектом. Если смотреть на колоннаду с некоторого удаления, казалось, что на ней прилегло отдохнуть розово-золотистое облачко — такие бывают на небе ранним погожим утром. Если встать у подножия и задрать голову, возникало ощущение, что колонны возносятся в бесконечность и, презрев законы физики, пронзают небесный свод. Неудивительно, что сооружение нарекли Облачными пиками.

Именно там, у пиков, был за одну ночь возведен огромный помост, убран ценным деревом, дорогими тканями пастельных тонов, цветами, зеленью и золотом. Под навесом с бахромой и гербами стояли два богатых резных кресла. Интересно, что на гербе Гадарии, помимо знаков истинной силы, внезапно нашлось место для имперских символов, в том числе для цапли и коршуна, крохотных, схематичных, но узнаваемых.

Сперва Лена упрекнула себя в нерадивости: плохо геральдические книжки читала. Но на небывалый герб таращились многие. Рэйды и лэйны шушукались, должно быть, прикидывая, какой поворот в политике знаменует собой обновление государственной эмблемы.

— А ты не удивлен, — шепнула Лена Диону.

Они пробирались между кресел для почетных гостей по правую руку от помоста — к своим местам. Лена была в синем платье из "розового" магазина, Дион в черном пиджаке с индиговым отливом. Они отлично смотрелись вместе.

"Муж" усадил Лену на бархатную подушечку, устроился сам и только тогда неохотно признался:

— Я видел проект.

Значит, это не реверанс в сторону общего прошлого Гадарии и Иэнны, а декларация о намерениях. Интересно, Аллиала знает, что в перспективе ей предлагают корону императрицы?

От помоста бежала парадная дорожка цвета бронзы и метрах в ста упиралась в круглую площадку, красиво выстланную коврами. Площадку обрамляли деревца в золоченых кадках, на деревцах пели птицы в золоченых клетках. Лена вспомнила про Дом Птиц в замковом саду. Надо все-таки раздобыть какого-нибудь туземного орнитолога: пусть посмотрит и скажет, кого из пленных пичужек можно отпустить.

Периметр временного архитектурного ансамбля, состоящего из помоста, мест для вип-персон, дорожки и посадочной площадки с птичками, был обозначен линией нарядных вымпелов, поставленных вроде бы для украшения, и оцеплением из королевских гвардейцев, поставленных вроде бы для охраны. На самом деле все было ровным счетом наоборот. Статные гвардейцы-удальцы в броской старинной форме служили, скорее, декорацией к торжественному действу. А вымпелы помечали защитный контур, созданный королевскими магами и запечатанный лично Айделем Шело.