Царство

Ассистентка двигала руками-ногами, сражала наповал ослепительной улыбкой. Тем временем Господин Борден вытащил из ящика с реквизитом свёрток. Он картинно расплёл ленту ткани и показал толпе меч, который тут же воспламенился в его руке.

Из зала донеслись охи. Глории и самой не сиделось на месте.

Неужели?!

Да!

Волшебник, этот злодей, попросил закрыть глаза детям, а потом принялся отрубать ассистентке конечности, пока, наконец, не отсёк голову.

– Убийца! – выкрикнули с трибуны. – Безбожник!

Роберт Борден поклонился толпе, подобрал голову ассистентки, смахнул с её волос пыль и протёр лицо салфеткой. Всё бы ничего, но Глория разглядела гарь на коже расчленённой девушки. Если это и была иллюзия, то очень детализированная.

Амберт заметил недоумение спутницы и прошептал ей на ухо:

– Скарлетт, скорее всего, сервитор. Очень тонкая работа.

Когда охи, вздохи, мольбы и причитания стихли, свет на арене снова погас. Кто-то зажёг зажигалки, но во тьме всё равно ничего не разберёшь. Глория подумала, что пронесённый фонарь испортил бы всю магию, однако вспомнила о том, что зрителей всё-таки осматривали на входе.

– Я вижу ваше нетерпение, – раздался голос мага. – Но прошу, позвольте мне сосредоточиться. Мой труд не прост. Ошибка может дорого мне обойтись.

– К чёрту! Дурят нас, народ!

Какой-то мужчина, кажется, с четвёртого ряда, хотел было пробиться на арену, но охранники перехватили его.

– Пустите! Сволочи!

Буяна вывели вон. И почти сразу же после этого действия люмены снова загорелись.

На суд зрителей предстала неожиданная картина. Глория думала, что Скарлетт вернёт себе конечности, ослепительную улыбку и эффектный вид, но…

Ассистентка осталась в гробу. Руки и ноги, правда, были уже на месте, но вывернуты под неестественным углом, как и голова.

Роберт дрожал. Он прошептал, но достаточно громко, чтобы услышали все:

– О, Боже-Император… я так торопился.

Чуть ниже справа со скамьи поднялся мужчина в сутане, перехваченной у пояса бечёвкой, и воскликнул:

– Такова участь грешников!

Глория прищурилась. Возможно, остальные люди приняли действо за чистую монету, но всё-таки это было чересчур.

Роберт Борден опустился на колени, и огни прожекторов сосредоточились на нём одном. Маг и волшебник прочёл несколько псалмов, восхваляющих Бога-Императора, и на последних словах Глория заметила, что сломанная кукла восстанавливает прежнюю форму. Это же заметил и Роберт, воскликнув:

– Слава Богу-Императору! Он – единственный и неповторимый! Маг и волшебник!

– Аминь! – подхватил "проповедник", обличавший Роберта до этого.

– Слава Императору! – воскликнули на трибунах. – Слава примархам!

Под всеобщее ликование Роберт Борден поднял крышку гроба, а потом помог ассистентке выбраться. Обожжённые рукава и брючины слетели со Скарлетт, чем немало порадовали присутствующих ценителей девичьих прелестей.

Роберт со Скарлетт подняли руки вверх, а потом низко поклонились зрителям.

Они ненадолго удалились с арены, чтобы потом вернуться ещё несколько раз под покровом тьмы.

Были фокусы с левитацией, воздействием высокого напряжения и самовоспламенением. Скарлетт стойко перенесла пытки. С каждым номером одежды на ней оставалось всё меньше и меньше.

Амберт объяснил Глории суть каждого номера, но та нисколько не разочаровалась, – отличное шоу.

Жаль только, что и работать когда-то надо.

2

Охотники встретились в кабаре "Фарфоровая маска".

На сцене выплясывали полуголые красотки, их подруги танцевали в клетках, подвешанных у потолка или отдыхали, лёжа в гамаках, точно так же довольно высоко над зрителями. Те, кто в гамаках, картинно выгибались, вытягивали обнажённые руки и ноги, отправляли с небес воздушные поцелуи тем посетителям, кто проявил интерес.

Глорию же интересовали не прелестницы, а двое мужчин, которые только-только зашли в кабаре. Оба рослые, оба вооружённые, – пришлось сдавать не только верхнюю одежду, но и пистолеты, – оба покрытые шрамами.

Некогда Лэнд Хелстром был видным мужчиной: жгучий брюнет, умный взгляд, впалые щёки, раздвоенный подбородок. Потом Лэнда окатили струёй из огнемёта. Только чудом он сохранил зрение, а вот лицо пришлось восстанавливать из оплавленной, вызывающей отвращение массы. Вернуть былую красоту не вышло, но теперь хотя бы он меньше пугал людей.

В свою очередь, если Йон по прозвищу "Полуночной" и был когда-то красив, то Глория это время не застала. Когда она начинала, Йон уже давным-давно ушёл со службы в рядах Отпрысков Бури и считался опытным охотником за головами, а такая жизнь не очень хорошо сказывается на здоровье и привлекательном внешнем виде. Левый глаз и львиная доля левого полушария головного мозга – искусственные. Ещё множество старых шрамов скрывались под густой бородой.

– Что? Призраков увидала? – спросил Йон перед тем, как сесть за стол.

– На вас, красавцев, засмотрелась.

– Мило. – Йон щёлкнул пальцами, привлекая внимание официанта.

Лэнд тянуть не стал. Он заказал себе мяса и вина, а потом спросил:

– Ну что? Как успехи?

– Голяк, – ответила Глория. – Было весело, но, похоже, веселье подходит к концу. А у вас?

Йон проскрипел зубами, и, в принципе, можно было уже не отвечать, но Лэнд всё-таки сделал это:

– В основном мошенники, но пару раз попались неплохие психологи, физиономисты. Одна пожилая дама даже объяснила свой метод, – возьму на вооружение.

Охотники замолчали. Музыка, сопровождающая выступление танцоров, тоже стихла.

После перерыва первым взял слово Амберт:

– Не всё потеряно. Да и в целом…