Царство

Иногда шипы так глубоко вонзались в и без того обезображенные рубцами спины, что выходили не без усилий.

Котар заметил, что совсем неподалёку, на ближайшей скамье справа, девочка-подросток взялась за живот и закрыла рот.

– Не могу… – только и выдавила она.

Девочка хотела уйти, но мать схватила её за рукав и рванула обратно.

– Смотри! Бог терпел и нам велел!

Котар потянулся к девочке, как смог избавил её от приступа тошноты и расслабил. Подобная помощь требовалась не только ей, но на счастье священнодействие подходило к концу. Силы покидали истерзанных культистов вместе с кровью. Некоторые уже не сдерживали криков во время очередного удара, и лучше всего переносил муки только молодой человек с тонзурой в обрамлении седых волос на голове. Но и он через пару минут упёрся лбом в заляпанный кровью пол. Покачиваясь и дрожа, самобичеватели поднялись. Они не стали обрабатывать раны, оделись, один из них принял из рук проповедника аквилу и встал чуть в стороне. Молодой человек с тонзурой занял место у кафедры, прочёл литанию об искуплении грехов, а потом указал на Котара.

– Бог-Император всегда отвечает на наши молитвы, если мы истово верим в Него и искренни в наших чувствах и мыслях. Он прислал сюда своего Ангела.

Прихожане обратили внимание на Котара. Кто-то упал ниц, другие отшатнулись, третьи смотрели на Ангела Смерти как на привидение.

– Я прошу, – продолжал самобичеватель, – хотя бы пару слов.

Котар прошёл за кафедру, постукивая на ходу посохом, обвёл взглядом богобоязненных людей, вдохнул воздух, насыщенный металлическими ароматами, и сказал:

– Бог-Император часто испытывает и нашу плоть, и наш дух. Братья из культа Святого Свежевателя только что показали, как нужно презирать бренную оболочку, отвергать физическую слабость. Но как можно наглядно продемонстрировать силу духа? – Котар сделал паузу, посмотрел на затаивших дыхание людей. – Найти ответ непросто. Главное сражение для каждого истинно верующего происходит здесь. – Котар прикоснулся к груди. – Поэтому призываю вас быть бдительными. Не совершать зла и зла не утаивать. Следить за собой и близкими, чтобы вовремя вернуться к поиску истины и вернуть ближнего на ту же тропу. Враг всегда будет сеять сомнения, путать, обманывать, и сила духа в том, чтобы не позволить ему это сделать. Аминь.

Разглядывая лица и мысли паствы в строгой тёмной одежде, самобичевателей, чьи белые мантии пестрели бурыми пятнами, Котар завидовал этим людям.

Они не сомневались.

В отличие от него.

6

Вилхелм вернулся в каюту раньше Серы. Не то чтобы с условного корабельного утра опаздывал, но тогда не обратил внимания на рабочую тетрадь, которую его супруга оставила на столе рядом с инструментами. На одной раскрытой странице Вилхелм увидел наброски оптического имплантата, на другой – простенький рисунок девушки с каким-то свёртком в руках.

Я сам терпеть не могу намёки, Вилхелм их тоже плохо переваривал.

Почему бы просто не сказать всё как есть?!

Но дело в том, что Сера могла терпеть очень долго перед тем, как решиться. Не тот характер, чтобы требовать здесь и сейчас. Поэтому Вилхелм тяжёло вздохнул, достал из нераспечатанной после переезда коробки бутылку амасека, налил себе бокал, выпил залпом, а потом посидел немного, размышляя о последующих действиях.

Завести ребёнка он не мог, – за долгую жизнь подвергся воздействию самой разной дряни, поэтому даже не удивился заключению медиков. Редкий человек вообще переживёт столько химических атак, повышение радиационного фона и войну в зонах применения биологического оружия.

Ещё был план взять младенца у родителей, которые от него отказались, но такие пока к горю или к радости не появились.

Размышления постепенно привели Вилхелма к давней мысли, подброшенной Нере. Сперва он от неё отказался, но когда через несколько дней услышал, что "Пентакль" отправляется в плавание, а все псайкеры компании остаются на Белами-Ки, то понял, что нельзя терять ни минуты.

Ийдану он едва не упустил. Зашёл в каюту, когда Мурцатто с девочкой уже сидела на чемоданах. Вилхелм расслышал следующий обрывок разговора:

– …подыграй им. Не сомневайся.

Мурцатто как снег белая, а Ийдана как ни в чём не бывало обернулась к гостю и воскликнула:

– У вас будет ребёнок!

Вилхелм посмотрел на Мурцатто, прочистил горло, но, кажется, та была загружена так сильно, что не обратила внимания ни на случайную шутку, ни на него.

Ийдана соскочила с чемодана, подбежала к Вилхелму и дёрнула его за брючину, проговорив:

– Ты тоже не сомневайся, всё получится. Не сразу, конечно.

– Но я же ничего ещё не сказал… не просил.

– А я уже сделала!

– Что?

В ответ довольная физиономия и протянутая ладошка.

Вилхелм выругался про себя, но делать нечего. Он вытащил из кармана платок. Там было завёрнуто кольцо, – золотое, чтобы ни в коем случае не показаться скрягой.

Ийдана мерить его не стала, а нанизала в бусы, в компанию с самыми разными камнями самой разной формы, а также с самой разнообразной же бижутерией.

– Только не отказывайся от ребёнка, понял? – предупредила Ийдана.

Вилхелм нахмурился. Вот вроде бы милое дитя, улыбчивое и добродушное, но Вилхелм вдруг понял, что имеет дело с таким кредитором, который выжмет из тебя всё до последней капли. Кольцо – это даже не оплата, так… первый взнос.

Ожила Мурцатто:

– Я тоже вся с ней поседела.

Ни убавить, ни прибавить. Ближе к шестидесяти пяти у Мурцатто ни одного чёрного волоса на голове не останется, несмотря на все старания и способы сохранения красоты, доступные женщинам её круга, за исключением, разве что, омоложения.

Ийдана обратилась к Мурцатто:

– Я знаю, ты меня боишься, но я тебя люблю. Спасибо тебе! Я теперь хорошо говорю!

Ийдана обняла учительницу за ноги. Мурцатто положила ей руки на плечи, но так, словно обращалась с чем-то хрупким или даже… боялась.

– Так… – произнёс Вилхелм, – а мне-то что делать?

Ийдана обернулась, рассмеялась и ответила:

– Ты же мужчина! Должен знать!

Вилхелм переглянулся с Мурцатто, та развела руками. Он спросил у Ийданы:

– Нет. Я о том, что сейчас мне делать? Можно идти?