Царство

– Если получится.

Сера кивнула и неловко развела руками, намекнув на окончание разговора. Всё-таки не только Котар ждал от неё помощи.

Котар поднялся, навис над Серой, а потом наклонился к её уху и спросил:

– Тебя можно поздравить?

– С чем?! – Глаза Серы округлились.

Котар присмотрелся к девушке так, как умеют только псайкеры, а потом добавил:

– Нет, это не ошибка. Внутри зреет жизнь.

Сера вздрогнула и побледнела, сделал шаг назад неуклюже, – ноги заплелись. Котар успел придержать её за миг до падения.

– Тебя разве не тошнило? – спросил Котар.

– Тошнило, но… – начала Сера, – у меня… у нас с Вилленуччо не может быть детей.

– И всё-таки это произошло, – сказал Котар. – Я, конечно, не разбираюсь в процессе, но чётко вижу искру ребёнка. Поблагодари Бога-Машину и Омниссию за этот дар.

– Мне… мне всё надо проверить.

– Конечно! Проводить?

– Нет, спасибо… Котар. Д-до свидания.

На Сере лица не было, и Котар проследил за ней. Сера опиралась на стены и койки, иногда сталкивалась с коллегами или пациентами, словно очки перестали помогать, но всё-таки она добралась до того отдела госпиталя, где занимались женским здоровьем. Котар улыбнулся, глядя, как сходятся створки за спиной девушки.

Что бы ни происходило на "Пентакле" и вообще в галактике, жизнь всё равно побеждала.

2

Когда слова Котара подтвердились, в доме четы ван Дейк началось форменное сумасшествие. Ежедневно появлялась новая одежда: пелёнки, маечки, штанишки, обувь. Ещё ничего непонятно, – мальчик или девочка, – но Сера с головой ушла в подготовку к рождению ребёнка, уже видела, как будет покачивать ляльку в руках, разучивать "маму" с "папой" и, конечно же, наблюдать за первыми шагами любимого чада.

Все инструменты и заготовки с работы, которые могли свалиться с верстака и навредить, отправились туда, где им самое место, – в кабинет Серы при госпитале. К листам пергамента с избранными цитатами из священного писания, которые украшали собой мебель, добавились наклейки с разноцветными зверушками и сказочными персонажами. Сера то и дело просила Вилхелма надувать воздушные шары, на что тот смотрел дико, но всё-таки не отказывал супруге в прихоти. Сера похорошела. Никогда до и больше ни разу после вы бы не увидели, насколько расцвела эта девушка в первые месяцы беременности. Она сверкала, как драгоценный камень, а Вилхелм любовался.

– Как мы его назовём? – спросила Сера одним фантастическим вечером, млея в объятьях мужа.

– Его?

– Или её?

Вилхелм ответил быстрым поцелуем, а потом сказал:

– Дорогая, ты делаешь львиную долю работы. Как захочешь, так и назовём.

Сера нахмурилась, ткнула мужа под рёбра кулачком и сказала:

– Так неинтересно! Говори, давай!

– Не знаю… – Вилхелм улыбнулся, посмотрел в сторону.

– Узнай!

Вилхелм подумал немного и произнёс:

– Мне кажется, если культовое имя не будет резать слух, как у меня, то уже хорошо. Пусть будет Уран, а если девочка… хм…

– Астат! – подсказала Сера.

– Ты у меня самая умная. – Вилхелм поцеловал супругу в лоб.

Наверное, это настоящее преступление прерывать семейную идиллию, но…

Дурное предчувствие Вилхелм ощутил чуть погодя, когда Сера прошла первые обследования. К тому времени живот округлился, и Сера не скрывала его, а показывала, что уже не девочка, а будущая мать.

Улыбка до ушей, Сера взяла Вилхелма за руку, но потом встретилась взглядом с доктором Игельхундом, и улыбка исчезла, а напряжение усилилось.

Доктор Игельхунд явно не знал, с чего начать, и Вилхелм проскрипел зубами. В памяти всплыло предупреждение маленькой ведьмы, и Вилхелм только сейчас понял, о чём в нём шла речь.

– Ты знаешь, Сера, – проговорил доктор Игельхунд, – я тебя люблю. Все в госпитале тебя любят. – Он вздохнул. – Проклятье. Вот… посмотри. – Игельхунд протянул Сере пачку пиктов, полученных во время обследования.

Сера до того сильно сжала Вилхелму ладонь, что тому пришлось воспользоваться другой рукой, чтобы расцепить хватку. Сера сидела, как прикованная, а поэтому Вилхелм сам взял снимки и разложил их перед супругой. Сам он нисколько не разбирался в том, что можно разглядеть по чёрно-белому изображению плода, а вот Сера покачнулась и едва не свалилась со стула. Вилхелм успел подхватить её, а доктор Игельхунд вскочил с места и сказал:

– Так и знал.

Вдвоём они перенесли Серу на кушетку. Вилхелм расстегнул ворот блузки и подложил под ноги любимой подушку, а в это время доктор Игельхунд смочил в раковине носовой платок холодной водой и опустил Серене на лоб.

– Что на пиктах, док? – спросил Вилхелм.

– Подозрение на серьёзное хромосомное заболевание. – Большая часть линз из составного оптического имплантата сдвинулись на лоб, и теперь доктор Игельхунд напоминал ничем не примечательного лысеющего старика в очках с толстыми стёклами. – У вашего с Серой ребёнка левосторонняя анофтальмия, полидактилия, хвосто…

– Чёрт возьми, док! – проскрипел Вилхелм. – Вы так говорите, как будто я всё понимаю!

Доктор Игельхунд вздохнул и проговорил:

– Если просто и понятно… хотя и не совсем правильно, ваш ребёнок – мутант. Что хуже – это не устойчивые мутации, как у тех же огринов или ратлингов.

– А какие тогда? – Вилхелм тоже почувствовал жар и давление, но всё-таки устоял.

– Может, сядешь?