Царство

Инанна перехватила булаву двумя руками, подала питание на генератор силового поля и с нечленораздельным воплем опустила навершие в мешанину глаз, пастей и зубов.

Вспышка, обломки жёлтоватых костей, липкая чёрная кровь, утробный рёв. Чудовище испустило дух, но всё ещё билось в агонии, выпуская десятки и сотни пуль во все стороны. Инанна прыгнула и опрокинула инквизитора в сторону, иначе бы ту раздавила многотонная туша в равных долях из порченного металла и лиловой воспалённой плоти.

Когда обе воительницы поднялись, перед ними выросло уже следующее чудовище, ещё страшнее предыдущего. Вместо пушек – клешни и циркулярные пилы, доспехи покрыты не бахромой нарастающей кожи, а пиками, шипами, бивнями и рогами, на которые тварь уже успела нанизать множество кровавых трофеев: голов, скальпов, отсечённых кистей.

Неизвестно, справились бы они или нет, но чудовище поразили в спину. Оно проревело, выгнулось вперёд, на груди расцвело алое пятно, которое в следующее мгновение фонтанировало сверкающим лучом, – кто-то использовал мульти-мелту.

В бой вступили Сёстры Битвы в тяжёлых костюмах "Парагон". Та, которая сразила шипастое нечто, на всякий случай отсекла громаде уродливую башку, а потом крикнула:

– Спасайтесь, госпожа! Мы справимся!

Инанна закончила рассказ следующими словами:

– Мы понесли тяжёлые потери. За день больше, чем за весь прошлый год. Но всё-таки эти… отродья отправились обратно к лживым богам.

Георг покачал головой. Когда он летел в звёздную систему Фендланд, то видел впереди тяжёлую кампанию, что затянется на годы. Теперь всё рушилось на глазах и грозило превратиться в крупнейшую военную катастрофу после Скутума и Мордвиги.

Хорошо, что Георг умел работать в подобных условиях.

3

Туонела вошла в "Strategium" и похромала к гололитическому столу в центре.

Георг со своей тростью выглядел злой шуткой, насмешкой над состоянием инквизитора, хотя, конечно, ненамеренно. Туонела шла с заметными усилиями, но другие в её состоянии вообще лежат на больничной койке ещё несколько дней после операции. Она была бледна как смерть, вся как-то сразу сжалась, усохла. На лысой голове справа тёмно-красные рубцы, вместо уха – уродливый огрызок, как у Авраама после покушения.

Туонела облачилась в серый комиссарский плащ с золотыми эполетами, кровавым подбоем и кантом, в мундир, перехваченный у пояса алым кушаком, серые же брюки и чёрные сапоги. Из правого рукава тянулась уже не рука, а протез, весь тоненький, даже хрупкий, скорее всего, временный, пока работа над основным ещё не завершилась.

– А… Хокберг, – проговорила Туонела тихо, – цветёте.

– Могу посоветовать одну клинику на Нагаре, – ответил Георг. – Мёртвого поднимут. Делают то, от чего отказываются другие.

– Заманчивое предложе… кх-кх… – Туонела даже задрожала, пока кашляла.

На платке не осталось кровавых пятен, но кашель всё равно получился тяжёлым, болезненным. Туонела перевела дыхание и продолжила:

– Вы выполнили моё поручение?

Она обратилась как будто бы ко всем присутствующим: к флотским офицерам во главе с Альдоной Вер-Криззой, к Георгу с Мурцатто и Авраамом.

– Более чем, – ответил Георг. – К бою готовы порядка ста десяти тысяч штыков.

На лице Туонелы не отразилось радости, но всё-таки она кивнула и сказала:

– Хоть какая-то хорошая новость…

Георг хотел вставить слово, но Туонела опередила:

– Паршиво начался год. – Она вздохнула. – Вы, наверное, хотели бы узнать, что произошло, пока вас не было?

– Больше бы мы хотели, – сказала Мурцатто, – чтобы предводитель Крестового Похода был здоров и полон сил.

На лице инквизитора появилась тень улыбки, и Туонела отозвалась бы, если бы не очередной приступ кашля, да такой, что ближайший офицер подхватил её за плечи и усадил неподалёку. Туонела прохрипела:

– Госпожа Вер-Кризза, расскажите им.

Альдона кивнула, перевела взгляд на гостей и начала:

– Постараюсь покороче, сейчас каждая минута на счету. – Она прочистила горло и продолжила: – Из хороших новостей – взятие Теруола, крупного города-улья, откуда еретики ещё не успели вывезти производства. Нынче сосредоточились именно на таких целях, биться в города-крепости, вроде Каерфорка, больше не будем, – уничтожим с орбиты.

– Больше года брали один город? – Авраам нахмурился.

– Задача была сохранить производства. – Альдона метнула в Авраама злой взгляд. – Нам нужны цеха для ремонта техники, производства запасных частей.

– Всё, молчу. – Авраам покачал головой, а Альдона распалилась сильнее.

– Мы были ограничены в применении флота и наших сверхтяжёлых шагателей! А еретики использовали против нас всё, что у них было!

– И что же у них было? А главное – что у них есть? – спросил Георг. – По словам моих коллег выходило так, что хребет их армии сломан.

Альдона посмотрела на него исподлобья, но всё-таки совладала с чувствами и дальше говорила уже ровно:

– Наша разведка… недооценила противника. Впрочем, виновные уже наказаны по всей строгости.

Виновные наказаны, но легче никому из присутствующих не стало.

– Много бронетехники, включая древние реликвии, вроде "Сикарана", – перечисляла Альдона, – сотни космических десантников, бесчисленные орды ополченцев, но самое неприятное – это разнообразные демонические машины. Даже титанам приходилось несладко, а о других подразделениях и говорить не буду. Сами понимаете, потери значительные.

– Что сейчас с захваченными ульями? – спросила Мурцатто.

– Монтвид командует гарнизоном Каерфорка, барон Айонватта занимается восстановлением Теруола, – ответила Альдона.

Она нажала несколько клавиш на панели управления и вывела над тактическим голостолом пикт-изображения озвученных выше городов. В случае с Каерфорком ни слово "улей", ни слово "город" неуместны, скорее, "руины", а вот Теруол – другое дело. Да, какие-то заводские корпуса превратились в обломки и гору битого камня с частоколом изогнутой арматуры, но другие сохранились в более-менее приличном состоянии, – всего лишь сорванные крыши и проломленные в паре-тройке мест стены. Георг и сотоварищи увидели, как солдаты и бронетехника с бульдозерными отвалами расчищают дороги к задымлённым и полуразрушенным фабрикам. Что особенно бросалось в глаза на апокалиптичных картинах, так это мертвецы в форме с восьмиконечными звёздами и стрелами. Их не убирали. Разлагающиеся тела перемешивались с обломками домов и сожжённой техникой в вызывающую тошноту массу.