Царство

Разумеется, оказали Жерару подобную честь не просто так. Как и во время предыдущих визитов на Покаяние, Жерар преследовал цель обратить скромных паломников в пышущих обжигающей верой крестоносцев, вот только на этот раз не по воле Георга Хокберга, а по приказу госпожи-инквизитора Зындон. Она не могла не знать о том, что он совершил на Хелге-Воланте, на какие чудеса был способен.

Пауза затянулась, и Жерар решил продолжить речь:

– И вот вы узнали о жизнеописании Святого Роберта Свежевателя, и теперь многие из вас лучше понимают, что наш Великий Бог-Император есть Бог мученичества. Бог тех любит, кто себя отделяет не только от земного тела, но и отрешается от общения со всякаго рода телесными вещами, без неудовольствия, без сопротивления отлагает это тело смерти.

Жерар окинул взглядом толпу и сильнее перехватил каменные поручни лоджии. Лишь немногие внизу понимали, о чём он говорит. В основном, искали простые решения. Искали спасения.

– Нужно обладать смелостью, чтобы приблизиться к Богу, – проговорил Жерар тихо.

И всё же ни одно слово, пусть даже шёпот, не пропало. Усилители звука подхватили их, очистили и передали на каждый громкоговоритель центральной площади. Как, в свою очередь, и голокамеры, встроенные в парящие сервочерепа, не упустили ни одной детали мимики, ни одной страсти, отразившейся на лице Святого.

– Только в самоотречении и самопожертвовании можно понять истинный смысл всего. Смысл жертвы Бога-Императора, его возлюбленного сына Сангвиния, Святого Роберта и…

Жерар осёкся и не закончил. Момент истины ещё не настал, хотя Жерар уже чувствовал приближение. Холодное прикосновение заточенного до бритвенной остроты лезвия, тепло струящейся крови, оглушительный стук сердца, жар и полёт сквозь всю галактику к трону Владыки, чтобы занять место по правую руку от Него.

Затянувшееся молчание Жерар прервал следующими словами:

– Прочтите "Увещевания к мученичеству" учителя Оргена и возвращайтесь завтра. Да прибудет с вами Бог-Император денно и нощно!

Жерар покинул лоджию и, постукивая тростью, похромал на выход из базилики, сопровождаемый безмолвной свитой инквизитора. В тусклом свете факелов он не сразу заметил блики на позолоченных доспехах.

– Брат Жерар.

– Инквизитор.

На "Амбиции" не было живой души, кто бы не склонил голову при появлении Жерара, Туонела же держалась строго и бесчувственно.

– Последний раз на Покаянии вы были менее словоохотливы и сразу переходили к сути, – проговорила она.

Туонела не вооружена, но благодаря силовым доспехам возвышалась над Жераром и излучала силу. Однако не ту силу, перед которой Жерар склонялся, как бы Туонела того ни хотела.

– В этом мире всё меньше горящих глаз, – ответил Жерар. – Война закончилась давно, и о ней успели забыть. Пройдут годы, и снова ценить будут не храбрость, а золото. – Инквизитор никакой комментарий не вставила, и Жерар закончил мысль: – Положение бы спасли те, кто возвращается, но мы только уводим.

– Вы изгоняете демонов и не можете вдохновить народ? – Туонела прищурилась. – Депрессия?

– О нет, инквизитор, уныние – страшный грех, – однако Жерар и не попытался изобразить воодушевление, – возможно… усталость. Возможно, меня пугает судьба, в чём мне, конечно, ещё предстоит покаяться.

– Такие люди, как мы с вами, не имеют права на слабость.

– Раньше я бы вас поддержал, но с тех пор… я понял кое-что. – Жерар внимательно посмотрел на собеседницу. – Ведь больше некому проявлять слабость и сомневаться. Если бы вы чаще заглядывали в глаза простого люда, то увидели бы догмы, обрушение которых приведёт во тьму. Они недостаточно сильны, чтобы выдержать испытание. Мы же должны быть к нему готовы.

И снова Жерар ничего не прочёл на лице женщины напротив. Его слова не затронули струны души. Инквизитор уже давно – что-то вроде торпеды, пересекающей звёздное море на пути к цели. Эффективно работающий механизм.

– Скажите мне, госпожа, что бы вы сделали, если бы Бог-Император сошёл с Трона Златого и принялся бы говорить то, что вы боитесь услышать, делать то, о чём вы и подумать не могли?

– Будьте осторожны, если замыслите спросить подобное у кого-нибудь ещё. Людей сжигают и за меньшее. – Она добавила после короткой паузы: – Я сжигала людей за меньшее.

Жерар грустно улыбнулся и сказал:

– Те, кого вы сожгли, если не еретики, то перепуганные души. Они поняли замысел Бога и не выдержали. Я же принял его. Принял Бога.

Инквизитор помолчала немного, также изучая собеседника, а потом произнесла:

– Возьмите себя в руки, святой. У нас не так много времени, и нужно возвращаться к работе.

Она ушла, не попрощавшись, а Жерар лишь сказал вслед:

– Я буду там, где Бог-Император захочет меня увидеть.

5

Вообще-то "Победителей и побеждённых" снимали как голофильм, с соответствующим проектором можно смотреть на постановку со всех возможных ракурсов, но премьера состоялась именно что на экране в одном из самых престижных кинотеатров Гийацины.

Ради торжественного случая я надёл цилиндр, смокинг и туфли, начистил экзоскелет до блеска. На протяжении всего просмотра полустоял-полусидел как на иголках, несмотря на то, что участвовал в монтаже и знал материал чуть ли не наизусть. Поэтому и большая часть шуток прошла мимо, и восхититься смелостью некоторых трюков, сценарных ходов не получилось. Я-то знал, какого труда всё это стоило.

Однако я поглядывал на зрителей, и вроде бы реакции были ожидаемые, поэтому к концу показа волнение немного отступило.

– Я понимаю, что люблю тебя, Рика, и сокрушу любого, кто вызовет у тебя слёзы.

Экранный Георг Хокберг прижал к себе Манрикетту Мурцатто и поцеловал со всей страстью, на которую был способен.

Комитет по цензуре счёл сцену аморальной, пришлось переснимать, и в итоге никто никого за жопу не хватал. Арчи положил руки партнёрше на поясницу и под лопатку, но облобызал как следует.