Царство

Вербальное воздействие сработало, и лентяи двинулись в сторону пологого склона холма через разъезженную грунтовую дорогу и вязкую влажную после дождя землю. Кто-то из группы чуть не оставил в таком болоте сапоги, а я, наконец, успокоился. В идеале, конечно, чтобы кто-нибудь из массовки ещё и упал, извозился, но лучшее – враг хорошего. И так сойдёт.

Когда я, наконец, надоел всей съёмочной группе, на площадке снова появился Арчи. Правда, в седло он не полез, и сцену появления Георга Хокберга снимали с дублёром. Тот справился с жеребцом куда лучше, в грязь лицом не ударил ни в прямом, ни в переносном смысле. Он соскочил с коня, режиссёр объявила о завершении сцены, а уже через пару минут – о начале новой.

Арчи развёл руки в сторону, разбежался и поймал в объятья знойную рослую брюнетку с грудью такого размера, которая пришлась бы кстати любой актрисе фильмов для взрослых. Обладательницу пышных форм звали Бертой Карел. Она играла Манрикетту Мурцатто.

– Я сделал это, любимая! – воскликнул Арчи. – Казна у меня! Шестерне конец!

Он покрутил красотку и только сейчас заметил, что в её глазах слёзы. Арчи поставил её перед собой и услышал:

– Густаво… погиб, – выдавила из себя Берта, перейдя на шёпот к концу реплики.

Арчи некоторое время напряжённо всматривался в лицо экранной возлюбленной, а потом прижал к своей могучей груди. Он прошептал ей на ухо:

– Главное – мы живы! Мы… – он поискал слова, оглядев невольных свидетелей – чумазых солдат – а потом продолжил: – Мы молоды и сильны. У нас золото, связи и вера в Бога-Императора! Мы обязательно сокрушим этих техноизуверов!

– Ты… ты не понимаешь, – прошептала Берта. – Генерал он… на нём…

Арчи прервал её, дотронулся до щеки, а потом поцеловал. Берта попыталась сопротивляться, но потом ответила на ласки.

Я уже направлялся к режиссёру, когда Арчи заканчивал заготовленную речь:

– Я понимаю, что люблю тебя, Рика, и сокрушу любого, кто вызовет у тебя слёзы…

– Если мы снимаем ещё и сопли в сахаре, то нужно хотя бы не запороть главный элемент, – сказал я.

Матильда одарила меня таким взглядом, в котором сочеталась вся усталость и злость съёмочной группы. И всё же Матильда понимала, не могла не понимать.

– Стоп! Снято! – Матильда снова посмотрела на меня и произнесла: – Ну да, он довольно плох. Но его очень любит женская аудитория, и я просто не могла выбрать на эту роль кого-то другого.

– Я сейчас с ним поговорю, и мы переснимем сцену, хорошо?

– Хорошо, но я сомневаюсь, что выйдет сильно лучше.

Я направился к актёрам на главных ролях, взял Арчибальда под руку, отвёл в сторону и спросил:

– Ты как? Сильно ушибся?

– Да нет, всё уже прошло, Агнец.

Парень, в общем, неплохой. Единственный, кто называл меня так, как мне нравится, а не "дед" или "господин такой-то". А ещё он обладал впечатляющей внешностью и телосложением, когда никакой белый конь не нужен, чтобы понять, кто тут главный герой.

Длинные иссиня-чёрные волосы, голубые глаза, мощный подбородок, широченные плечи. С характерной для Георга растительностью на лице получалось сногсшибательное зрелище.

– Ну так чего ты такой зажатый? – спросил я.

– В смысле?

– Девка в самом соку, хватай и пользуй, а ты едва касаешься! Фанаток что ли боишься огорчить слухами о возможном романе?

Если что – мы шептались.

Арчи тяжело вздохнул, отвёл взгляд, ответил чуть погодя:

– Я постараюсь, Агнец. Скажи Матильде, что всё будет.

– За жопу её возьми, – посоветовал я. – Господин Хокберг своих женщин держит крепко, за все места.

Арчи даже немного покраснел и улыбнулся. Вышло, скорее, печально, но я не стал всматриваться и пытаться понять, что же там в чужой душе, кроме потёмок.

Ещё пара дублей, но ситуация не изменилась. Актёр, который самостоятельно выполнял довольно сложные трюки, и даже ради роли научился управлять лошадью – они не водятся на Гийацине, везли с Тушварты – обращался с женщиной, словно с какой-то древней ценной вазой. И ведь не с какой-то женщиной – по сюжету они любили друг друга!

Сначала я жалел о том, что не могу привести на съёмки реальный прототип, потом думал показать Арчи, как надо, в итоге плюнул и попробовал ещё раз всё объяснить.

– Слушай, дружище, Берта же не против, она читала сценарий, да и в контракте у неё отдельно прописана жаркая сцена с поцелуем. Ты никак и ничем её не оскорбишь, если прижмёшь к себе покрепче, да поцелуешь так, словно хочешь съесть.

Арчи совсем скис, я же продолжал:

– Как я уже говорил – схвати её за задницу, опрокинь немножко, я не знаю… Мы в своё время любой женщине рады были, за такую цацу бы точно до крови дрались. Пользуйся случаем!

– Да я…

– Да что?!

Если что – Арчи шептал, я уже не сдерживался.

Он переглянулся, вжал голову в плечи, а потом сказал скороговоркой:

– Я больше по мужчинам.

Вот так так! Тянет на хороший анекдот. Думаю, Георг особенно оценит, кого взяли в главные роли.

Я тут же вспомнил обо всех новеллизациях-экранизациях приключений комиссара Гаунта. Его всюду играла какая-нибудь глыба размерами с космического десантника. Интересно, глыбы тоже больше по мужчинам?

– В первую очередь, ты – актёр! – воскликнул я. – Хороший актёр! Докажи это! – Потом я добавил уже тише, чтобы никто посторонний не услышал: – Представь того… ну… с кем ты там…

Проклятье! Наверное, в тот миг покраснел уже я.