Царство

В имперском флоте технику в подобном состоянии списывают и отправляют на переплавку, но для Георга "Амбиция" – не какой-то механизм. Он собирался восстановить семейное наследие, пусть даже на это уйдёт целая жизнь. И совершенно неважно, что с нуля построить новую "Амбицию" всяко быстрее.

Георг и не заметил, как закончился амасек в бокале. Опьянение, так необходимое для того, чтобы просто лечь спать и забыться, всё не наступало, и Георг отправился за добавкой.

По пути взгляд зацепился за письменный стол и мундштук в подарочном футляре. Совсем не тот, который Георг носил с собой, а то немногое, что сохранилось у Георга после того, как Камалы не стало.

Георг схватил футляр, собирался уже убрать куда подальше, но не смог. Забыл об амасеке, но не о том, чтобы поменять старый мундштук на новый.

Сон так и не пришёл.

Георг просидел на постели до утра, собрался и пошёл работать: улыбаться, фонтанировать смелыми идеями, казаться бодрым и уверенным в себе победителем.

37 - "Кино, кино"

Аннотация: с кем мог Георг договорился, остальных уничтожил. В жизни вольного торговца и его компании наступили относительно спокойные дни, которые герои проводят по-разному: одни с семьёй, другие в молитвах, третьи… участвуют в съёмках.

1

Всадник на белом коне вылетел из облака серой хмари и тут же приковал к себе внимание.

И человек, и животное крупные, сильные, с перекатывающимися под одеждой и шкурой буграми мышц. У всадника на голове широкая красная шляпа с загнутым краем и чёрным пером, благодаря красному же атласному камзолу он вообще походил на брызги крови на снегу. Не хватало только вскинутой сабли, чтобы придать грозному образу завершённый вид. Он резко остановился у группы солдат в тёмных дождевиках и тут же испортил впечатление от эффектного прибытия – сильно натянул вожжи, конь встал на дыбы и сбросил незадачливого всадника.

Типичная ошибка новичка.

А ещё – ошибка режиссёра.

– Стоп! Стоп! Кто-нибудь, помогите Арчи! Боже-Император! Не могу на это смотреть!

Матильда Эфрон поднялась из кресла, нащупала в кармане пальто пачку сигарет и покинула площадку.

А ведь я не раз говорил, что лучше брать кобыл или меринов, никак не жеребцов, но вот она вцепилась в своего белого красивого громадного коня и всё, ничего не сделаешь!

"Зрители должны понимать, кто главный герой, без всяких слов!"

Бла-бла-бла…

Признаться, сперва я был воодушевлён, что мои произведения собираются экранизировать, но теперь уже не так уверен. Теперь раз за разом я думал о том, что вообще-то не люблю кино.

Особенно военное.

Весь этот фальшивый пафос, который скрипит песком на зубах. Невероятная отвага, благородство и самопожертвование персонажей в то время, когда в некоторых полках могут служить десятки комиссаров, призванных следить за моральным состоянием и дисциплиной.

Расстреливать тех, не соответствует.

Зачем же вообще все эти десятки нужны, если солдаты с улыбкой бегут на пулемёты, не обращая внимания на разрывы снарядов вокруг, а в свободное время занимаются вышивкой и поют?

Обыкновенно всё происходящее на экранах или в объёмных голомоделях вызывает такой диссонанс, который можно сравнить только с ударом в челюсть. С ударом в челюсть в тот миг, когда наступил на гвоздь, а кто-то сверху с гадким смехом окатил тебя водой со льдом.

Ну да ладно, вернёмся к съёмкам. Наша звезда – Арчибальд Стокс – к счастью, ничего себе не сломал во время падения, но всё же попросил перерыв и похромал к вагончику, удерживая руку у поясницы, словно без опоры переломился бы надвое. Следом – бригада медиков, гримеров и костюмёров, призванных в кратчайшие сроки вернуть приме ослепительное сияние.

К костюмёрам у меня тоже масса претензий, и я, пользуясь случаем, отправился самостоятельно их исправлять. От "сумасшедшего деда" чаще отмахивались, и с некоторых пор я не понимал, зачем меня вообще пригласили на съёмки. Возможно, лишь в качестве рекламы, чтобы посоветовать моим читателям фильмосодержащий продукт, подобно которому никогда не снимали. Чистейший стопроцентный канон!

Я подобрался к массовке и произнёс:

– Здорово, мужики!

– Здоровее видали.

Говор и смешки правильные, а вот костюмы не очень.

Вокруг поздняя осень Гийацины, по сюжету на Стирии тоже вот-вот начнутся заморозки, а ребята в каких-то фетровых шляпах. То есть в своё время носили в основном форму номер восемь, но к холодам утеплялись, как бы похабно тёплые вещи ни выглядели. Вспотеть – не замёрзнуть.

Ещё на массовке серые мундиры и серые же штаны с красными лампасами, высокие кожаные сапоги. Корпус, плечи, локти, колени прикрыты противоосколочной защитой. От ненастья же "солдаты" защищались тёмными дождевиками, и все эти элементы снаряжения были неправдоподобно чистыми, хотя вроде бы совсем недавно отгремело сражение, и Смолланские Страдиоты преследовали отступающие части Лиги Шестерни.

– Ребята, вы омерзительно чистые! – воскликнул я. – Нужно хотя бы немного напоминать солдат.

– Дед, не начинай, – вздохнул и произнёс тощий молодой человек, здорово напоминающий Вилхелма ван Дейка в молодости.

– Давай-давай! – Я нахмурился. – Хотя бы походите по грязи туда-сюда.

– Да зачем? Мы свои деньги и так получим, – вступился ещё один доходяга с серым лицом и трёхдневной щетиной.

– Да любой ульевик удавится за трон в день, а вы и шага в сторону сделать не можете! Пошевеливайтесь, блядь!