Царство

Георг же продолжал:

– Как в целом жизнь? Редко удаётся поболтать.

– Всё хорошо, капитан, – ответил Вилхелм.

– Лучше, чем на Стирии?

– Пока что да.

Георг прищурился, но расспрашивать дальше не стал. Он указал на отсек, заставленный военной техникой, и проговорил:

– Ладно, показывай. Что есть, чего нет.

– С артиллерией я немного ошибся, капитан, – проговорил Вилхелм и двинулся к ближайшей самоходной установке.

Непромокаемую плёнку убрали, с машинами работали механики. Они осматривали технику на предмет внешних дефектов, проверяли состояние механизмов. Пушки на борту "Амбиции" лучше не испытывать, но базовые процедуры нужно было провести.

– "Василисков" у нас две батареи по шесть установок плюс ещё пара машин. Половина – катачанские модели, половина с Армагеддона.

Вилхелм указал на самоходные артиллерийские установки: гусеничное шасси от вездесущей "Химеры", лёгкое бронирование, курсовой тяжёлый болтер, 132-мм орудие, закреплённое на платформе сверху. Отличие между катачанской и армагеддонской моделью в том, что в первой артиллеристы не были защищены ничем, кроме орудийного щита, солдаты же с Армагеддона или те, кто пользовался их вооружением, находились внутри надёжно укреплённой кабины. Вроде бы здорово, но такой "Василиск" и весил почти на десять тонн больше, а в болотистой местности Катачана или Нагары тяжёлая техника то вязнет, то вообще тонет.

– Снаряды, запасные части есть? – спросил Георг.

– Есть, – ответил Вилхелм. – С той лишь оговоркой, что есть снаряды и запчасти на маленькую победоносную войну.

– А участвовали ли мы когда-нибудь в чём-то, кроме маленьких и победоносных войн? – Георг ухмыльнулся.

Вилхелм промолчал, – вопрос риторический. Ещё один.

Георг вздохнул и произнёс:

– Ладно, я понял. А в чём ты "немного ошибся"?

– Кроме "Василисков" на борту есть ещё батарея "Мантикор", – ответил Вилхелм.

Они подошли к реактивным артиллерийским установкам. На рельсовых направляющих не были установлены ракеты, на что и обратил внимание Вилхелм:

– Проблема в том, что к ним боеприпасов почти нет. Если артиллерийские снаряды на складах исчисляются тысячами, то ракет всего шестьдесят.

Георг потянулся к записной книжке, когда Вилхелм его остановил:

– Всё есть в отчёте, капитан. Я дам вам копию.

– Отлично. – Георг ещё раз посмотрел на "Мантикоры". – Нельзя, чтобы эти штуки просто пылились. Помню, как они орков запекали в джунглях. После их работы любо-дорого наступать – сплошное пепелище и пахнет победой.

Он помолчал немного, а потом сказал:

– Веди дальше.

– Вам точно нужно всё увидеть своими глазами? Целый день уйдёт! – произнёс Вилхелм.

– Я – хозяин своего времени, – ответил Георг.

Они перешли в соседний отсек, где их встретила уже не артиллерия, а бронированные автомобили и другая лёгкая техника. Вилхелм указал на представителя последней группы и проговорил:

– Вот, кстати, ещё один сюрприз, о котором я сам уже почти позабыл. Если честно, я думал, что их уничтожили на Нагаре. Горели как спички.

Вилхелм имел в виду небольших одноместных шагателей типа "Часовой". "Часовые" – крохотная бронированная кабина на длинных четырёхпалых ногах с дополнительным суставом. Под кабиной можно было закрепить какое-нибудь орудие, а за кабиной находился прометиевый двигатель с выведенной наверх выхлопной трубой. Машина эта отличалась невероятной проходимостью и приличной скоростью. Не сравнить с "Оруженосцем", конечно, но у них и роли на поле боя разные. "Оруженосцы" – прикрытие, некоторые модификации позволяли идти на штурм, в то время как "Часовые" использовали для разведки или в качестве застрельщиков.

– Я тоже скучал, – произнёс Георг. – Не уверен, что понадобятся в скором времени, но хорошо, что есть. По крайней мере, их достаточно, чтобы обучить пилотов, если нужно будет увеличить парк. – Георг замолчал, а через несколько секунд добавил: – Проклятье! Я как подумаю, сколько всего надо купить…

– Ну… если каждый день терять столько же техники, как на Вайстали, то дней через тридцать вообще ничего не останется.

Георг поморщился, махнул рукой и сказал:

– Ой, не напоминай. Больше всего жалко "Тетрарх"… – Георг резко замолчал, а потом поправился: – То есть, конечно, жалко людей, но и "Тетрарх" – значительная потеря. Мне вообще порой кажется, что вся моя жизнь – какое-то просирание наследства. От отца сохранилась только "Амбиция" и так… немного по мелочи того и другого.

– Честно говоря… – начал было Вилхелм, но потом осёкся и сказал: – Не обращайте внимания.

– Да ладно тебе! Говори, что думаешь. Не обижусь.

Вилхелм напрягся, стиснул челюсти и выдавил следующее:

– Я не одобряю того, как иногда вы обходитесь с людьми, капитан, но не могу не признать, что вы – большой человек. Ваша жизнь никак не "просирание", а может быть, даже история. Мы все уйдём, а вы в ней останетесь.

Георг кивнул.

– В конце концов, – продолжал Вилхелм, – многие ли могут сказать, что отражали нашествия орков? Очищали от еретиков планеты?