Цена Победы

Впрочем, сейчас его самолёт выполняет ещё одну важную миссию. Штурман при помощи радиокомпаса [156] прокладывал курс на какую-то частную радиостанцию. Музыку с такого расстояния, конечно, разобрать не получилось бы, но сам сигнал ловился уверенно.

из мемуаров Воронцова-Американца

'…Самое смешное, что пресловутый Рыжий Швед вовсе не был нашим или чьим-то ещё шпионом. Обычный молодой человек, и даже наследство было получено абсолютно честно.

156

Напоминаем, радиокомпас экипаж Артузова применял еще в предыдущей книге цикла, в 1912 году. Правда, на самом деле это был радиополукомпас, но в то время отличий не понимали.

И, как многие внезапно разбогатевшие люди, он начал вести разгульный образ жизни. И дальнейший сценарий тоже был типичным — он быстро остался без денег. В данном случае — при помощи парочки ловких мошенников, сбежавших с деньгами в Финляндию. К их несчастью, они решили поселиться в деловом центре Оулу, где и были быстро вычислены службой безопасности нашего Холдинга.

Ну, а дальше последовала почти честная сделка: мы возвращали обнаруженные средства их владельцу, и даже помогали пристроить их в управление дружественной Холдингу брокерской компании.

А хозяин средств взамен вспомнил о своей любви к военным морякам. И переместил центр разгульной жизни на виллу неподалеку от Вильгельмсхафена. Мы ведь не требовали от него ровным счётом ничего — ни шпионить, ни вербовать, ни прикрывать наших людей. Так что немецкая контрразведка, неоднократно проверявшая его, не нашла, к чему прицепиться.

А нам только и нужно было, что он завёл частную радиостанцию, которая работает почти круглые сутки. Ну, как он мог не пойти навстречу таким приятным людям?!

Вскоре после нашего налёта он, разумеется, вернулся в Швецию, что тоже понятно — испугался человек.

Так что эта часть операции — лишь плод небольшой нашей удачи и предусмотрительности. А вот организация самого налёта… Полк «беломоров», три полка «добрынь», полуэскадрилья «муромцев» и пяток дальних разведчиков, в сумме двести двадцать три самолёта. И всех их надо было доставить на пустынный датский островок, заправить, подготовить, подвесить бомбы, торпеды и РСы… Честно говоря, я до сих пор не понимаю, как им удалось организовать вылет всей этой воздушной армады почти одновременно. Но главное — это результат. К своему дню рождения я получил шикарнейший подарок…'

Глава 26

Китай, Шанхай, 19 июня 1916 года, понедельник, утро

— Наставник, Небеса оказались благосклонны к нам. План, предложенный Юрием Воронцовым через «Старших братьев», увенчался полным успехом! — с нескрываемым удовольствием подвёл итоги за предыдущий месяц Цзян Чжунчжен [157] .

— Да, успеху в немалой степени способствовала неожиданная смерть Юань Шикая, — согласился с ним Сунь Ятсен.

157

Цзян Чжунчжен — также известен как Цзян Цзеши, в привычной транскрипции — Чан Кайши. китайский революционер, военный и политический деятель. Ученик и соратник Сунь Ятсена, на описываемый момент возглавившего партию Гоминьдан.

— Простите, но мы не знаем, умер ли он сам или его отравили. Три дня непрерывных боёв всех со всеми показывают, что эти бандиты были готовы за золото убивать и рвать на куски кого угодно. «Старшим братьям» и нашим агентам почти не пришлось действовать самим, достаточно было лишь вовремя подбрасывать нужные сообщения, они сами друг друга успешно истребляли. А оставшихся добили войска японцев. Нам будет совсем нетрудно снова взять под власть революционного правительства всю страну.

Поскольку собеседник ничего не ответил, через некоторое время молодой военачальник решил выразить свою тревогу:

— Но меня тревожит оккупация столицы. Удастся ли нам их выбить?

— Ты всё ещё молод и неопытен в политике, дорогой товарищ. Нам совершенно не нужно применять для этого силу. Напротив, оккупация столицы сплотит наш народ. И те, кто раньше сражался бы против нас, теперь будут делать это под нашими знамёнами.

Предводитель Гоминьдана помолчал, а затем сказал без видимой связи с предыдущим:

— Знаешь, а ведь сегодня Воронцову исполнилось сорок шесть лет. Для политика это пора расцвета. Вечером я с удовольствием выпью за его здоровье. И от всей души пожелаю, чтобы его план увенчался успехом и для него самого.

Вашингтон, Белый дом, 1 9 июня 1916 года, понедельник, полдень

— Поздравляю вас с Днём Рождения, Юрий! — имя прозвучало почти правильно, видно, что Вильсон старался. — Извините, что наша встреча будет столь краткой, но в расписании у меня нашёлся лишь один час, да и то во время обеда.

— Ничего, господин президент, зато я вполне успею добраться в Нью-Йорк вовремя и встретить гостей за праздничным столом! — улыбнулся я.

— О чём вы хотели со мной поговорить?

— К сожалению, о политике.

— Спрашивайте!

— Вы строите свою предвыборную программу вокруг того, что Америке война не нужна. Скажите, зачем тогда вы прибрали к рукам Гренландию и Исландию? Неужели не понимали, что рискуете? Ведь после откровенного разгрома британского Флота, немцы действительно могли высадить там десант. Простите за откровенность, но сейчас в военном плане ваш Флот и Армия — не соперники для Германии. Они могли вымести вас железной метлой. В чём же дело? И как это сочетается с заявляемым миролюбием?

Вильсон задумчиво отрезал кусок от бифштекса, прожевал его и потом ответил в своей старой «профессорской» манере. Если конечно можно считать ответом встречный вопрос.

— А что, Юрий, сейчас хоть кто-то поступает иначе? Смотрите, Германия пошла на эту войну из-за колоний. И Болгария вступила в неё ради своей «Восточной Фракии». Даже Румыния торгуется с обеими сторонами и требует не только денег, но и новых территорий. Турция рассчитывала на ваше Закавказье. Да и Россия желала получить Проливы и Турецкую Армению. И заметьте, не только жаждала, но и уже получила.

У меня от такой откровенности возникло ощущение, что мне дали пощёчину.

— Если бы Соединённые Штаты упускали удобные случаи, мы так и остались бы небольшой страной на Восточном побережье из тринадцати штатов. Хочу заметить, что и ваша Родина тоже осталась бы небольшим Московским княжеством. Конечно, если бы в этом случае наши страны не были завоёваны более ловкими соседями.

Чёрт! Я так привык думать, что «Америка — ЭТО ДРУГОЕ!!!» А почему, собственно? И ведь Вильсон как раз не циник. Я помнил из читанного в своём будущем про «Четырнадцать пунктов Вильсона» — он действительно хотел построить более справедливый мир. И был страшно разочарован, когда понял, что это не получилось.