Цена светлой крови

Миновал пятнадцатый всплеск, и сияние купола, знаменуя приход ночи, слегка померкло. Тени поддеревьями сгустились, лотос в водоеме сомкнул лепестки, и Дженнак, будто следуя его примеру, тоже закрыл глаза. Тьма Чак Мооль покорно растаяла перед ним, но тут же вспыхнули яркие краски вечерней зари, поднялись закованные в лед вершины, повис над изломанным горизонтом солнечный диск с протянувшимися в обе стороны алыми крыльями. Он был в Небесных Горах, самом огромном и самом пустынном заповеднике планеты, в краю, где дорогу в людское поселение встретишь нечасто, где настоящими владыками гор, ущелий и воздушных пространетв были орлы и снежные барсы. На склоне ближней горы, у границы льдов, прилепился карниз, укрепленный бетонными балками, ровная площадка в сорок длин копья; посередине нее стоял небольшой двухэтажный хоган со смотровой башенкой, от него тянулась по склону тропа, сейчас засыпанная снегом.

«Снежный лепесток»... так назвала его Айчени... Сердце Дженнака сжалось и не сразу обрело привычный ритм. «Снежный лепесток», их горное убежище! Большую часть времени они жили в Шанхо, но город рос как пена на молодом вине, поглотив сначала первое их поместье, а затем и второе, так что в двадцатом веке пришлось обустраиваться заново, уже в трети соколиного полета от городской черты. Там воздвиглось их новое жилище, достойное рода Джакарры: большой особняк, гостевые хоганы, гаражи, конюшни, яхтенный причал, парк с цветниками и плодовыми деревьями и целый поселок для служителей. Обширное хозяйство, много народа, и всем известно, где обитает Кайн Джакарра... Временами это утомляло. И Дженнак построил хоган в Небесных Горах, в той их части, что граничила с Хингом и считалась самой живописной и величественной. Материалы и работников перевозили по воздуху, и обошелся скромный хоган в целое состояние, но тишина, покой и красоты природы стоили дороже. «Снежный лепесток», их белый дом среди белых снегов...

Снега было много. Разглядывая свое горное убежище, Дженнах понял, что снег копился годами, засыпав дом до уровня второго этажа. Сорок с лишним лет здесь не ступала нога человека, да и орлам с барсами делать ту т было нечего - на такой высоте не водились даже мыши, не говоря уж о куропатках и горных козах. Мысленно он пожелал приблизиться к дому и, выполнив это, убедился, что ставни плотно закрыты, смотровая башня не потерпела ущерба, и антенна связи со спутником цела, только покосилась. Он мог хоть сейчас садиться в винтокрыл и лететь в Небесные Горы.

– Последний долг...
– прошептал Дженнак, собираясь переместиться в место более далекое, тоже лежавшее в горах, но на другом континенте. Пришла пора навестить Орха и Че Чантара - ведь столько лет они не имели о нем никаких сведений! Хотя, возможно, поддерживали связь с Неварой и Айчепн... Надо расспросить ее об этом, мелькнула мысль. Впрочем, время в Чапко течет медленно, там все неизменно и постоянно; может быть, четыре десятилетия показались двум затворникам четырьмя годами. К тому же Че Чантар был так уверен в неуязвимости младшего родича! Гораздо больше, чем сам Дженнак.

Он потянулся к Стране Гор. по тут же отдернул свой ментальный щуп, почувствовав чье-то присутствие. Веки Дженнака приподнялись, и он увидел затылок Кадиани. Логр стоял на коленях у eгo ног - в древней позе преступника, который должен выслушать приговор: лоб и ладони прижаты к земле, спина согнута, плечи опущены. Кажется, он плакал.

Поднимись, - сказал Дженнак, коснувшись его плеча.
– Встань, друг мой.

Хотел бы я быть твоим другом, - глухо пробормотал Кадиани, - хотел бы! Но я предатель, а не друг. И ты это знаешь!

Я знаю вот что: ты, рискуя жизнью, вынес меня из темницы в Тайранте. Ты был мне верным спутником, и прошлой ночью сражался рядом со мной. И все эти годы в Куате ты тоже был рядом... Это я знаю! Нет на тебе вины, Логр, а если и была, то ты ее искупил.

– Нельзя искупить вину без наказания, мой свстлорожденный господин.
– Голос Кадиани по-прежнему дрожал и прерывался.

– Разве наш путь не был тяжел?
– промолвил Дженнак.
– Разве не страдали мы от усталости и холода? Разве не стреляли в нас? И разве чуть не поглотили тебя и меня морские воды? Считай это возмездием за свой проступок, поднимись и больше не говори о нем.

Но Кадиани с колен не поднялся.

– Все делили с тобой тяжелый путь, все страдали от усталости и холода, все стояли под пулями тайонельцев... Амус, Ират, Рикар... А ведь они тебя не предавали! Они твои друзья, не я! И не будет мне прощения, пока ты меня не накажешь!

– Ты просишь об этом?

– Да. Да!

Дженнак задумался. Было ему понятно, что не с ним говорит сейчас Кадиани, а с собственной совестью, и что занесена над Логром рука богов: не накажешь его, он сам себе назначит кару, и будет она суровой. Существовали боги или нет, являлись реальностью или людским измышлением - спорный вопрос, но их мощь и сила не были иллюзией. Их заветы чтили два тысячелетия - вполне достаточный срок, чтобы, осознав вину, виноватый сам просил о наказании. Ибо сказано в Святых Книгах: изменник и лгун, нарушивший слово, пойдет в Чак Мооль с хвостом скунеа в зубах... И еще сказано: если страдает невинный, кровь его падет на голову мучителя... И, вспомнив эти слова, Дженнак подумал, что Хотокан и Чингара, двое его обидчиков, уже мертвы, а Суа, надо полагать, не заживется. Боги не мстительны, но за свершенное мстит себе сам человек.

– Ты желаешь наказания? Хорошо!
– произнес он.
– Я собираюсь в место, далекое отсюда, и хоть нет там никаких опасностей, но поработать придется. Ждут меня тайное дело и тяжелый труд, так что нужна мне помощь. Встань, Логр, не пачкай лицо в пыли. Ты мой помощник.

Кадиани поднял голову и впервые заглянул в лицо Дженна- ку. Потом спросил:

– Есть ли лучший для тебя помощник в тайном деле, чем тари Айчени.твоя супруга? И общество такой красавицы наверняка приятнее, чем мое.

Дженнак рассмеялся.

– Ты лукавец и льстец, друг мой! Но я сказал, что кроме тайного дела будет еще тяжелый труд. Разве женщина может откопать из-под снега целый дом? Запустить генератор, принести дров, затопить камин, залезть на скользкую крышу и укрепить антенну? Нет, Логр, тут нужны мужские руки! И большая, очень большая лопата!

– Шутишь, тар?

– Отнюдь.
– Дженнак заставил Кадиани сесть рядом на скамейку.
– Ты ведь еще не забыл про Завещание Джакарры? Тайна, интересующая многих... в их числе Кирид О’Таха и Суа Холодный Дождь... А ты узнаешь первым, я обещаю! Узнаешь п выполнишь порученное мной. Договорились?

Глаза Кадиани вспыхнули.

– Это не наказание, эго подарок!

– Когда станет ломить спину и задрожат колени, ты скажешь другое.

Кадиани склонил голову.

– Повинуюсь твоей воле, тар.
– Затем, помолчав в нерешительности, он произнес: - Прости мое любопытство... Этот код, ключ, пароль... в общем, то, чего от тебя домогались... это ведь не цифровая последовательность и не какое-то слово, а нечто более сложное?..

– Да.
– Взор Дженнака затуманился.
– Когда-то... очень, очень давно... одна девушка шепнула мне... невозможно забыть ни голос ее, ни сказанное ею... Ты ведь понимаешь одиссарский, Логр?
– Дождавшись кивка Кадиани, он промолвил: - Кто шепнет тебе слова любви... Кто будет стеречь твой сон... Кто исцелит твои раны... Кто убережет от предательства... Так она говорила! Я помню, будто случилось это вчера...

– У такого ключа может быть только один хозяин, - кивнул Кадиани.
– Мне так и казалось... казалось, что тайна не в цифрах и буквах, а в тебе самом. Кто мог вообразить подобное?.. Лишь человек, для которого эти слова исполнены смысла...
– Привычным жестом Логр огладил бородку.
– Значит, если войти в Сплетение и дать этот пароль, то...

– ... ничего не произойдет, ровным счетом ничего, - сказан Дженнак.
– Кодовые слова должны быть посланы с мелга, что находится в доме, засыпанном снегами. Тем снегом, который ты будешь разгребать в наказание.