Цена светлой крови

Он присел на нарты и вслушался в царившую вокруг тишину. Потом до него донеслись голоса - разговаривали в снежном убежище, где укрылись светлорожденные. Подслушивать было не в правилах Ирата, однако эти трое не шептались, а говорили в полный голос, не обсуждая никаких секретов и тайн. Любопытство победило, и целитель остался на месте.

Он услышал, как Невара произнес;

– Умма Зия умерла. В семьдесят третьем, когда ты давно уже спал...

– Она была тебе верной подругой!, - с печалью молвил Джу-

– Да. Теперь я лучше понимаю твои слова - то, что услышал, став твоим пленником. Об ушедших, о потерянных друзьях и возлюбленных, и о горе, что жжет годами сердце... Полтора столетия назад я был слишком глуп, чтобы почувствовать эту тяжесть.

– Потом ты нашел Умму, - сказала Айчени.
– Но нет находок без потерь...

Молчание. Потом опять заговорила женщина:

– Почему тебя похитили эти тайонельские шакалы? И лизирцы... Что им нужно от тебя? Узнали, кто ты такой на самом деле, и у них проснулся интерес истории?

Джумин рассмеялся.

– Нет, дорогая, нет, здесь другое. Потеряв тебя, я знал, что со мною что-то приключится, не смерть, но болезнь или смятение ума, и это могло затянуться на долгие, долгие годы... Так ведь и произошло! Я решил кое-что предпринять. Этот Кайн Джакарра оказался таким хитрецом!

Целитель мог поклясться, что Джумин снова улыбается. Кажется, тари Айчени тоже развеселилась - он услышал ее тихий смех.

– Мне нужен был доступ к промышленным мощностям, контроль за прозводством, которым я владею. Не тот, что зафиксирован в бумагах, в купчих в актах владения, а вполне реальный. В прошлом сделать такое не удалось бы, но уже появилось Сплетение, мелги и машины Ута... Я составил программу и разместил ее в сети под шифром, который вряд ли мог забыть. Хотя забыл - в те годы, когда сделался Джумином!

– Этой тайны они и домогались?
– спросил Невара.

– Да. Сам Суа Холодный Дождь явился в Тайранту, чтобы побеседовать со мной!.

– А Логр сказал, что большой господин из Лизира - как его?.. Кирид О’Таха?..
– тоже старался что-нибудь выведать, - произнесла Айчени.
– Думаю, найдутся любопытные и в ОТА, и в Бихаре, и в странах Риканны и Эйпонны. Но как они узнали, Джен? Ты ведь никому не говорил об этой своей программе?

– Не уверен. Совсем не уверен, дорогая.
– Голос Джумина стал задумчивым, будто он пытался вспомнить что-то и не мог.
– Помнишь наш маленький дом в Небесных Горах? Ты называла его хоган «Снежный лепесток»... Помнишь? Мы летали туда любоваться утренними зорями, вершинами в снегах и тем, как сверкают под солнцем вечные льды... Я работал в этом убежище и успел все закончить, но мое сознание уже помутилось. Вроде бы я покинул хоган, преодолел перевалы, шел к югу какими-то ущельями, потом спустился в зеленую долину, в джунгли Хинга... В лесу меня нашли, но что я сказал тем людям, выпало из памяти. Может быть, бредил и наговорил лишнего... Теперь это ничего не значит.

– Разве?
– произнес Невара.
– Ты, друг мой, владел и владеешь многим, очень многим - в разных странах, на всех континентах, и, как говорили у тасситов в старину, если ты сядешь на кипу своих кож, твоя голова коснется солнца. Это обязывает, Джен! В твоих руках - власть над миром!

Тишина. Долгое, долгое молчание... Потом Иpar услышал:

– Власть над миром... Она нужна, если мир несовершенен, и ты надеешься переустроить его, сделать добрее и лучше, и ради этого жертвуешь всем - своим покоем и свободой, нерожденными детьми, друзьями и любовью... Но наш мир, Невара, не так уж плох. Да, и в нем делили богатства и земли вооруженной рукой, но эти войны - хвала богам!
– все же были не столь разрушительны, чтобы предать миллионы смерти, перепахать снарядами поля и оставить руины на месте городов. В этом мире хватило благоразумия, чтобы не вырубать леса, не сделать моря и океаны свалками мусора, не травить друг друга ядовитым газом, не забрасывать бомбами, в коих распад материи приводит к страшным взрывам... Этот мир на верном пути, и потому не нужны ему герои-владыки, нужны работники. Так сказал Катри Джума, и ошибся он лишь в одном: работники тоже становятся героями. Как Амус и О’Паха, что полетят в Великую Пустоту, как Цонкиди-ако с его открытием, как Аранна, исходивший эйнонекие джунгли вдоль п поперек. А мы, не знающие смерти кинну, миру уже не нужны. Пришла пора уходить, Невара!

– Уходить? Но как и куда?

– Так, как ушли боги. В другой мир, на спине Священного Ветра!

– Ты шутишь, Джен!
– воскликнула Айчени.
– Это ведь сказка, всего лишь красивая сказка! Не было Оримби Мооль и не было светлого Арсолана, Одисса, Сеннама-странника и...

– Это правда, чакчан, правда. Когда-то я верил в богов, потом решил, что мир и без них обойдется. Теперь обойдется, но в древности, в дикую и беззаконную эпоху, боги дали нам то, что сделало нас людьми: искусства, ремесла, веру и Святые Книги.

А как они пришли и как ушли, об этом тебе и Неваре расскажет Че Чантар. Не зря же он затворился от мира и сидит в обители богов пятый век!

Ират, потрясенный, зачерпнул ладонью снег и протер вспотевший лоб. Что есть бог?
– вспомнилось ему. Существо, наделенное бессмертием, силой и мудростью... Все эго было у трех светлорожденных, но они еще оставались людьми. Им остался последний шаг, подумал целитель: осознать свое предназначение.

– Улететь к далекой звезде, уйти в другое измерение...
– раздался голос Невары.
– Я тоже размышлял об этом. Должна быть цель, великая цель! Такая, как у Шестерых, иначе жизнь бессмысленна! Ты думаешь, Джен, это возможно?

– Сказано в Книге Тайн на Листах Арсолана: познавший силу разума всемогущ. Но я бы добавил: и силу любви. Не так ли, чакчан?

– Ты уже пишешь новые Святые Книги?
– Женщина рассмеялась, но смех ее был нервным. Потом она спросила: - Мир, что являлся тебе в видениях... мир, откуда пришли боги... он так ужасен? Поля, взрыхленные снарядами, города в руинах, исчезнувшие леса, отравленный воздух и миллионы убитых?

– Сотни миллионов, - произнес Дженнак.
– В древности они жгли в огне живых людей, потом научились сжигать целые страны и народы. Что до полей, лесов и городов, уничтоженных по недомыслию и злобе, их тоже было не счесть. Но самое жуткое в том, что в цивилизованную эпоху, в век могучих машин и совершенной техники, равновесие их мира поддерживали бомбы и ракеты, взаимный страх, ложь и интриги. Ученые люди ведали многое, но были продажны и безответственны, правители - глупы, как черепашье яйцо, а народ жаден до денег и развлечений. Поэтому Шестеро и явились к нам. Думаю, не хотели повторения своей истории.

Ират поднялся, тихо ступая отошел на несколько шагов и замер в позе молитвы, подняв лицо к темнеющему небу. Слезы катились из его глаз и замерзали на щеках, сердце стучало неровно и глухо. Губами он ощущал соленую влагу, но что и кого он оплакивал? Ничтожность судеб человеческих перед лицом

Вселенной?.. Скорое и неизбежное расставание с Джумином?.. Собственную жизнь, такую краткую, такую быстротечную, мнившуюся жалким ручейком, который иссякнет лет через сорок, отдав свои воды Океану Вечности?.. Или он горевал о мире богов, что оказался не прекрасным чертогом с мостами из радуги, а жуткой преисподней, где жгли живых людей, где все боялись всех, а счет погибшим шел на сотни миллионов?..

Он плакал и благодарил богов за то, что они явились в Эйпонну. Он снова верил в них.

* * *

В путь двинулись с наступлением ночи. Новара, одев снегоступы, бесплотным призраком исчез во тьме, направившись к югу, остальных Дженнак повел на север. Когда-то он странствовал в этих краях - как, пожалуй, и в любом другом месте, где бы оно ни находилось, на суше или в океане, в дремучих лесах Сайберна, в джунглях Матери Вод или в пустынях Дальнего материка. Мир был знаком ему как милые черты Айчени и так же дорог; его земля, его планета, и вся она, от полюса до полюса, - дом, в котором он вырос, возмужал и претерпел столько горестей и радостей... Не хотелось уходить отсюда, но он понимал, что его труды в этом мире завершились, и наступает время расставания. Не Безымянные ли Звезды вселили в Дженнака эту уверенность?

Скрипел под полозьями снег, сидевшая в нартах Айчени то и дело поворачивась к нему, словно боялась, что он растает во мраке, но Дженнак был здесь, глядел па свою чакчан, посвистывал собакам и гнал упряжку в ледяной простор. Ночь выдалась ясной и безветренной, за санями оставался четкий след, и предчувствие подсказывало, что в ближайшие двое-трое суток метели не будет. Дженнак, однако, не тревожился. Помнилось ему, что если держать точно на север, то к середине ночи они доберутся до залива, который врезался в сушу огромной дугой, и дальше можно будет ехать вдоль морского берега. Там, где морс граничило с сушей, громоздились торосы, а восточнее - скалы, и запутать след в этих местах не составляло проблем. Дорога будет тяжелее, но торопиться некуда, думал Дженнак, ведь с каждым днем лед в проливе становится крепче. Запасы пищи для собак тоже его не беспокоили - у моря попадались медведи, охотники на нерп. Добыть одного, и собакам хватит мяса на остаток путешествия.