Цена светлой крови

Дженнак негромко рассмеялся.

– Да, что-то вроде этого. Живет человек, живет, и если жизнь долгая, то незаметно он превращается в большого мудреца. Но этому миру мудрость его уже не нужна, а потому он думает: не отправиться ли в другой, не столь совершенный.

– Но как? Улететь к звезде, где есть обитаемая планета? Как ты это сделаешь, Джу? Наши корабли еще и до Одисса не добрались! А звезды гораздо дальше!

– К звездам мы не полетим, есть другие способы перемещаться из мира в мир. Арсолан, Мейтасса и другие боги... вернее, люди, что пришли в наш мир... они оставили здесь механизм для перехода в иные реальности. Но не только это, еще устройства сбора данных и концентратор, где они хранятся для грядущих поколений. В Чанко, Стране Гор.

Ират в изумлении всплеснул руками.

– Значит, это правда, все правда! Существа иного мира приходили к нам и поделились с людьми своей кровью... Вы их потомки и должны продолжить начатое! А те Звезды, что нашел Цонкиди-ако...

– ... собирают информацию о нашей планете, пересылая ее в хранилище, - пояснил Дженнак.

– Ты знал об этом? Откуда?

– В Чанко живут двое светлорожденных кинну. Они там давно, очень давно... удалились от мира, чтобы изучить наследие богов... Мы должны соединиться с ними - я, Айчени и Невара.

– Но вас только пятеро!

Дженнак пожал плечами.

– Что поделать! Время победило остальных... время, искушение власти, горечь, что копится веками, пламя ненависти...

Вспомни, Ират, что сказано в Священных Книгах: все на свете имеет свою цену, и за мудрость приходится платить страданием. Не всем из нас это подошло.

Они зашагали к нартам, оставив за спиной замерзший океан и ледяные глыбы торосов. В небесах, торжественно и бесшумно, развернулись полотнища северного сияния. Было холодно; нар изо рта осыпался на землю серебряным инеем.

– Вчера лорд Невара сказал, что случилось ему быть твоим пленником, - произнес Ират.
– Давно ли?

– В те времена, когда Мятежный Очаг изгнал из Россайнела аситов. Невара сражался на их стороне, еще не зная, кто он и что ему приуготовлено судьбой.
– Дженнак поднял лицо к небесному сиянию и усмехнулся.
– Был врагом, стал другом... Но это потребовало усилий!

Время отдыха завершилось, и они продолжили свой путь. На западе лежало море, подступавшее к берегу шеренгами торосов, на востоке высились скалы, и темная завеса ночи скрывала небеса. Лед скрежетал под полозьями саней, псы тянули ровно, парты чуть раскачивались па ходу, и казалось, что дорога будет вечной - все та же тьма, блеск звезд и обледенелые громады утесов, подпирающих небо. Но все кончается; кончилась и эта ночь, и с рассветом они повернули к скальной гряде, выбрав место для дневки в небольшом ущелье. В полдень в их убежище забрел медведь, привлеченный запахом рыбы, и Дженнак его убил.

* * *

Он должен это знать, думал Аранна, пережевыя полоску сушеного мяса. Мясо скрипело на зубах и отдавало горьковатой солью, но все же то была лосятина, истинный деликатес в сравнении с тем, что приходилось есть в джунглях Нижней Эйпопны. Впрочем, Аранна был неприхотлив и привык за время своих путешествий ко всякой пище; мог без большого отвращения проглотить червя или жука, не говоря уж о медоносных муравьях или жарком из обезьяны.

Непременно должен знать, размышлял он, поглядывая на Джумина. У светлорожденных огромный опыт, накопленный веками, и никакая тайна на земле не останется без их внимания. Ожившая память Джумина - вот верный ключ к секретам сфер; наверняка он сталкивался с этим артефактом, возможно даже открывал яшмовые шары или пытался это сделать. Нева- ра мог разглядеть врагов на огромном расстоянии, и Джумин, все всякого сомнения, тоже обладал таким же даром; значит, ментальная мощь светлорожденных превосходила скромные способности Аранны. Надо полагать, намного! У всех животных по четыре лапы, но черепаха не обгонит скакуна...

Сунув руку за пазуху, Рикар Аранна нащупал шары, хранившиеся в замшевом мешочке. Конечно, он не оставил бы свое сокровище в Куате, даже мысли такой не появлялось; настоящий ученый, если возможно, носит предмет исследования с собой. Яшмовые шарики не занимали много места, и Аранна держал их на груди, под сердцем. Достать их, окликнуть Джумина и расспросить его... Так просто, просто! Но что-то мешало ему - может быть, чувство благоговения, которое он испытывал к светлорожденным. Все же он являлся арсоланцем, а к тому же - историком, и лучше Ирата или Амуса представлял, с кем имеет дело. Эти парни из Риканны словно позабыли, что Джумин - не прежний Джумин, и тари Айчени тоже не обычная женщина, которой можно улыбнуться, поддержать на скользком льду или сунуть флягу с вином. Рикар Аранна так не мог. Подавая Айчени вино, он всегда преклонял колено.

Собаки спали, наевшись медвежатины, дремали Сыновья Зимы, сон сморил Ирата и Айчени, Логра и Амуса. Негреющее солнце стояло в зените, скала, у которой сидел историк, была холодной, как смерть. Но туша медведя напоминала, что эти земли не мертвы, и есть в них всякие твари, даже такие, коим что нерпу прихлопнуть, что голову у человека откусить, без разницы. Аранна поглядел на медвежью пасть с огромными клыками и содрогнулся. Все же на юге таких страшилищ не водилось.

– Этот еще мелковат. Мне случалось добывать крупнее, - раздался знакомый голос. Джумин присел рядом, заглянул ему в лицо.
– Ты утомлен, Рикар? Понимаю, теплые края тебе привычнее... Замерз?

Аранна помотал головой, вытащил фляжку с серебрянным солнечным диском и протянул Джумину.

– Еще осталось немного вина... Выпей, тар, и я за тобою следом.

– Розовое одиссарское, - произнес Джумин, сделав глоток.
– Хорошо, что у тебя нашелся этот солнечный напиток. Плохо, что ты зовешь меня таром.

– Арсолана - не Бритайя, Арсолана стоит две тысячи лет, - сказал историк.
– Мы привыкли почитать светлорожденных. Видишь, тар Джумин, я обуздал свое любопытство, и не спрашиваю, где твоя родина, кем ты был сто или двести лет назад и под какими именами внесен в древние хроники. Не говори мне об этом, а я не буду строить ни гипотез, ни догадок. Хватит того, что ты сидишь со мной и смотришь мне в глаза, а я слушаю твой голос.

Они опять отхлебнули вина. Потом Джумин сказал:

– Однако ты озабочен, друг мой. Что тебя гнетет? Не те ли вещицы, что спрятаны за пазухой?

Аранна молча достал мешочек и вытряхнул на ладонь яшмовые сфероиды. В неярких солнечных лучах они переливались багряным и алым, желтым и лиловым; узор на их поверхности казался вытканным из паутинного шелка.

– Я их видел, - задумчиво сказал Джумин, - да. видел, и не раз. А эти ты мне прежде не показывал, никому не показывал, хотя в нашей санре знают про них. Настоящее чудо! Не так ли, Рикар?

– Этот, - Аранна держал шар копчиками пальцев, - мне подарил вождь хединази, когда я спас его внука от пятнистой лихорадки. А этот - дар тонома за умиротворение соседей...

– Не только тебя они одарили, был и другой человек, очень достойный, - с улыбкой заметил Джумин.
– Думаю, таких шаров еще немало у тонома, хединази и других племен Нижней Эйпонны. К востоку от Чанко, в склоне горы, когда-то построили хранилище, некое подобие библиотеки. Землетрясение его разрушило, множество сфер засыпали камни и земля, а некоторые лавой вынесло в джунгли. Там их и подбирают, Рикар.