Цена светлой крови

В небе вспыхнул огненный клубок, вниз посыпались обломки лопастей и шасси, затем объятая пламенем машина рухнула на лед, проломила его тонкую корку и исчезла в воде. Темная полынья начала расширяться, от нее побежали трещины, и на мгновение Дженнака охватил ужас. Кого поглотит океан? Айчени? Сыновей Зимы? Ирата, Амуса, Логра или Аранну?..

Но они были живы. Вспыхнули пять лучей, грохнул выстрел из карабина, и Дженнак увидел, как одна из машин стала кувыркаться в воздухе. В ответ полетели ракеты. Очевидно, тайонельцы не ждали такого яростного сопротивления, и лучи действительно слепили их - прицел был неточен, и десяток снарядов ударил о лед. Взрывы разворотили его в мелкую крошку, и теперь сбившихся кучей собак, Дженнака и его товарищей окружала черная холодная вода. Они очутились на льдине - правда, довольно большой.

Восемь винтокрылов промчались в вышине едва заметными тенями и начали разворачиваться. Девятый летел неуверенно - то ли пилот был ранен, то ли пуля Рикара перебила маневровые тяги. Его «чилат» опять загрохотал, но вспышки выстрелов быстро перемещались - хоть Аранна не был военным человеком, однако сообразил, что стоит менять позицию. Последняя машина клюнула носом, пошла вниз, ударилась о ледяную поверхность, и скрежет металла смешался с оглушительным треском ломавшегося льда.

Остальные аппараты снова надвигались на Дженнака, летели на высоте сотни с лишним длин копья, где их не достанешь лучеметом. Пули метателей буравили лед, и Дженнак внезапно услышал хрип смертельно раненого существа. Собака, догадался он и выпустил ракету. Она прошила винтокрыл от днища до несущего винта и взорвалась над кабиной; клочья обшивки закружились в воздухе, один из обломков задел лопасти другого аппарата, и тому пришлось снизиться. Пять тонких ярких лучей тут же поймали его, сошлись на пропеллерной стойке и отсекли ее от корпуса. Взрыва, однако, не случилось - по пологой дуге машина ринулась вниз и исчезла под водой.

Четвертая, отсчитал Дженнак, стараясь уйти от света прожекторов. Это было больше, чем он рассчитывал, но запас ракет иссяк, а лучеметы и карабин - не слишком грозное оружие против уцелевших винтокрылов. Льдина дрожала и покачивалась под его ногами, ее поверхность пересекали трещины, и где-то во тьме, на краях зыбкого ледяного плота, лежали Айчени и его товарищи. Правда, он выиграл время - не зная, сколько у него боеприпасов, тайонельские пилоты взмыли вверх и прошли над льдиной слишком высоко для прицельной стрельбы. Но недостатка в ракетах они не испытывали, так что могли перемолоть льды в ледовую кашу и утопить беглецов.

«Если нас желают спасти, то теперь самое время», - подумал Дженнак, оглядывая темные небеса. Но там, под луной и звездами, висели только тайонельские машины, шесть готовых к атаке неясных призраков.

– Чени!
– выкрикнул он.
– Слышишь меня, чакчан? Слышишь?

– Да-а-а!
– долетело сквозь треск крошившейся льдины.

– Что Канич? Что он говорит? Где его люди?

– Зде-е-есь! Уже зде-е-есь!
– послышалось из темноты.
– Вни-и-изу!

Внизу! Дженнак внезапно ощутил, как под ним, в холодных морских глубинах, перемещается нечто огромное, массивное, подобное чудовищному скату в непроницаемой броне. Эта тварь быстро поднималась к поверхности, и ледяное крошево в полыньях уже начало кружиться в струях невидимого водоворота.

Тайонельские машины, завершив боевой разворот, мчались прямо на него. Он поднял пустую трубу ракетомета и сделал вид, что целится. Это их не остановило. В гневе Дженнак погрозил своим бесполезным оружием, отбросил его и раскинул руки с обращенными вверх ладонями. Поза молитвы, в которой призывают мощь богов, Потрясателя Мира Тайонела и Сеннама, Владыки Бурь, Ветров и Морской Пучины... Тайо- нельцы наверняка его видели - свет прожекторов падал на фигуру Дженнака, и его тень, огромная, густая, длинная, тянулась через всю льдину.

– Хорошее чудо то, что случается вовремя, - пробормотал он, вскидывая руки к небесам.

Словно повинуясь этому жесту, с оглушительным грохотом раздался лед, и на поверхность всплыло стальное чудище. Свет луны и звезд играл на полированной обшивке, ледяные глыбы скатывались с округлого корпуса, стволы лучеметов и ракетных установок шевелились словно плавники, и на выпуклом щите рубки сияла золотая вампа Сайберна, тигр с раскрытой клыкастой пастью. Лед снова треснул под напором брони - из океанской! пучины поднялся второй подводный дредноут. Льдина под ногами Дженнака ходила ходуном, мелкие волны захлестывали ее, псы метались в ужасе и выли. Сноп синеватых молний ударил вверх, преграждая путь тайонельским машинам; зашипел воздух, хлынули струи дождя, и показалось, что залп излучателей сорвет с небосвода луну и погасит звезды.

– Ко мне!

– позвал Дженнак товарищей.
– Идите ко мне!

Его спутники бросились к упряжкам - здесь, в центре льдины, было сейчас безопаснее. Рикар стирал кровь со лба, Клык Рыси поддерживал левой рукой правую - ему прострелили предплечье. Ират отыскал свою сумку, занялся ранеными, Айчени помогала ему. Два Очага и Амус успокаивали собак, обрезали постромки, оттаскивали разбитые нарты. Псам досталось крепко; четверо были мертвы и еще с десяток задели пули и осколки.

Шесть уцелевших винтокрылов повернули на юг. Дредноуты больше не стреляли; видимо, уничтожение тайонельцев в их планы не входило. Темные и молчаливые, они застыли по обе стороны льдины - два стража, поднявшиеся из морских глубин.

Кадиани, поглядев на корабли, спросил:

– Они отвезут нас на берег? К городу, что около ракетодрома?

– Не думаю, - произнес Джеинак, тоже рассматривая дредноуты.
– Для таких судов нужны особые причалы, к городу им не подойти. Доберемся сами.

Их льдина медленно дрейфовала в темной воде, пока не ткнулась в кромку ледового поля. Сыновья Зимы осторожно перевели собак через трещину, перетащили нарты.

– Берег близко, вождь, - сказал Два Очага.
– Едем?

Дженпак кивнул и оглянулся. Подводные корабли неторопливо опускались в глубину, по их палубам гуляли мелкие волны, облизывали золотые тигриные морды холодными языками. Несколько вздохов, и вода сомкнулась над ними, но Дженпак все еще ощущал их движение, тепло генераторов и сотен человеческих тел; не мертвые груды железа плыли под льдом, но творения мудрого разума и искусных рук.

Он прошептал молитву и повернулся к берегу, где были уже видны сияющие городские купола.

– Вперед! Тайонел и Сеннам явили милость, и не оставят нас! Вперед!

* * *

Вечером этого дня Дженнак сидел на каменной скамье во дворике гостевого хогана, под куполом, чей свет не угасал даже в ночную пору. Он был в легкой одежде, и его овевали теплые, пахнущие цветами воздушные потоки. В городке царила вечная весна, Месяц Молодых Листьев; подходящее сезон для людей, не видевших солнца половину года, для тех, чьи лица обжигал холодный ветер на стартовых площадках. Здесь, под куполами, цвели жасмин и сирень, а над головой Джецнака сплетали ветви розовый дуб и два каштана с россайнской равнины. Меж ними, в маленьком водоеме, плавали разноцветные рыбки и радовала взор огромная чаша белого лотоса.

День прошел в хлопотах, к которым относились необходимые объяснения, представленные батабу Каничу, просмотр записей со спутника, фиксировавших атаку боевых тайонельских машин, и составление документов с претензиями Джумина Поло (он же - Джен Джакарра) к вождям Федерации и персонально к лорду Суа, советнику Тропы Мудрейших. Эти материалы были отосланы в Роскву, но ход им полагалось дать лишь в том случае, если в Тайонеле вспомнят о схватке с воинами Спящего с Ножом или о погибших над проливом винтокрылах. Были, однако, и приятные моменты: ванна с горячей водой, чистая одежда, сытная еда и мягкая постель, в которой, утомленная дорогой, сейчас дремала Чени. Кроме житейских радостей и официальных действий Дженнак успел связаться с братом Никлесом и Оро Неварой. Никлес грозился послать в Тайонел лазутчиков, выкрасть Суа и бросить его и бассейн с кайманами, как поступали в старину; пришлось ему напомнить, что кайманы сохранились лишь в рардинских джунглях и вывоз их в другие земли запрещен. Что до Невары, тот все еще гостил у Сыновей Зимы, охотился на соболей и белок, ел с вождем лосятину и сыпал монеты в карманы тайонельских офицеров и чиновников. Дважды они являлись в стойбище, но доказать ничего не смогли; зато уезжали отягощенными аситским серебром.

Так прошел день, и теперь Дженнак отдыхал, иногда бросая взгляд на окна окружавшего дворик строения. В его покоях и в комнатах Амуса, Ирата и Аранны было темно, но у Кадиани свет все еще горел и на плотной занавеске временами мелькали тени; похоже, Логр не мог успокоиться после перенесенных испытаний. Что не удивительно - из четырех друзей Джумина Поло он был самым непривычным к странетвиям в снежной пустыне, битвам и смертельному риску. Но это уже позади, подумал Дженнак, вдыхая запахи свежей листвы и цветущего жасмина.