Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Чайки за кормой (сборник)
Шрифт:

С приходом в Прибреженск начались серьезные трудности. На сухогруз поднялось такое количество людей в погонах, что Военное министерство при необходимости вполне могло бы зачислить «Sea Star» в состав своего флота.

Представители служб и ведомств, охраняющих экономические и прочие интересы страны, чувствовали себя на железных палубах корабля полными хозяевами.

После нескольких тяжелых разговоров с таможенниками, пограничниками и водными милиционерами Владлен Борисович понял, в какие тиски он попал.

– Вы знаете с кем вы разговариваете?! Я – второй секретарь горкома

партии! – кричал он, бегая вокруг открытого второго трюма, в твиндеке которого лежало партийное добро.

– В данный момент вы являетесь владельцем коммерческого груза, – сухо отвечали ему люди в погонах и прямо требовали денег.

Остальные «челноки», хозяева небольших партий заморского товара, сиротливо жались к судовой надстройке. В душе они кляли упрямого партийца, из-за которого у «границы» испортилось настроение, что, в свою очередь, грозило увеличением поборов.

Красносеев, окончательно запутавшись в сложных для него финансовых переговорах с представителями таможенного контроля, не выдержал и вызвал Тормашкина.

Григорий Петрович приехал злой и с большой свитой. Он багровел лицом, кричал, пугал каким-то Лягушатовым, якобы замминистра, но дело с мертвой точки не двигалось – надо было платить и платить много.

– Сделайте хотя бы скидку! – кипятился Григорий Петрович, понявший, что вчистую уйти не удастся. – Вы же знаете кто я.

– Знаем. Поэтому и скидок не будет.

Поскольку оговоренной суммы у партфункционеров не было, пришлось лишиться части товара, пошедшего в качестве оплаты.

– Вот же кровопийцы! – цедил сквозь зубы Красносеев, хлопотливо наблюдая за выгрузкой, – воспитали их на свою голову.

– Такие теперь новые люди, – гудел стоящий рядом Тормашкин, – когда они только успели такими стать?! Авторитет руководителей города для них теперь ничего не значит.

После того, как товар был погружен на машины, его развезли по магазинам, с директорами которых предварительно договорился Григорий Петрович.

Глава 7

Заморские товары были распроданы быстро – были те счастливые для торговцев времена, когда ничего не залеживалось на полках магазинов, а слова «маркетинг» и «мерчендайзер» были пустым набором звуков.

Все средства, вырученные от реализации, стекались в сейф, стоящий в кабинете Тормашкина. Когда привезли последние деньги, все чрево большого железного ящика было заполнено. Свирепствовала инфляция и денежная масса у больших сумм имела вполне осязаемый объем.

– Так не пойдет! – заключил Григорий Петрович.

Русские рубли путем некоторых комбинаций, в которых участвовали шустрые люди, носившие темные очки в любое время суток, были обменяны на американские доллары. Теперь вся сумма легко умещалась в обыкновенном портфеле.

– Вот это другое дело! – возбужденно повизгивал первый секретарь.

Он любовно поглаживал плотные пачки и взглядом приглашал стоявшего рядом Красносеева разделить его радость. Тормашкину виделось небольшое бунгало где-нибудь на берегу Мексиканского залива. Служанки-мулатки с потрясающими фигурами и кошачьей пластикой, шезлонг, тростниковая шляпа и кубинская сигара. Жизнь, которую

он намеревался купить за партийные деньги, предполагалась здоровой и беззаботной. Предвкушение того, что, может быть, совсем скоро он будет избавлен от необходимости врать и изворачиваться, ловчить и предавать, вызвало на его губах детскую улыбку.

Тормашкин, повеселив мечтами душу, накинул на свой задор серый полог обыденности и, став серьезней, закрыл дверь кабинета и отключил телефон.

– Вот такие, Владлен, дела, – начал он издалека.

Красносеев мирно стоял у окна – деньги его не волновали.

– Здесь восемьсот тысяч долларов, – начал срывающимся голосом Григорий Петрович.

После долгой, как первый армейский год, паузы, он добавил:

– Но даже в такой ответственный момент мы должны соблюдать партийную дисциплину.

У первого секретаря сразу в нескольких местах лица выступил пот. Он смахнул его рукавом пиджака и продолжил:

– Я по должности старше, поэтому мне причитается больше. Это нормально и обижаться тут не на что. Вот как я решил: тебе, Владлен, триста тысяч, мне – четыреста. Остальной шушере – сто на всех.

В ушах Тормашкина уже нежно шелестели листья мангового дерева. Иногда кричали дикие обезьяны и слышались отдаленные звуки мексиканской музыки.

– Чего триста? – грубый голос Красносеева выдернул его из тропического рая.

– Тысяч. Долларов. Чего же еще? – искренне удивился Григорий Петрович. Он боязливо съежился – у него появилось ощущение, что что-то может пойти не так. «Месть сикхов, месть сикхов», – почему-то крутилось у него в голове.

– Ах, вот ты о чем!! – в глазах второго секретаря блеснула большевистская ярость. – Как же ты можешь?! Это же партийные деньги!

– Постой, Владлен, не горячись, – Тормашкин закрыл портфель и поставил его возле стола – вид денег мешал ему сосредоточиться, – давай с тобой поговорим серьезно, как мужики.

– Какие «мужики»?! Мы с тобой партийные работники! – зло крикнул Красносеев. Щеки его стали цвета знамени времен несокрушимого Союза.

– Какая партия? Какие работники? – тихим голосом затараторил Тормашкин, – Все развалилось уже. Это же мальчишество – отстаивать интересы несуществующей организации.

– Партия для тебя «организация»?! То, что ты предлагаешь – это безнравственная аберрация! – выкрикнул Красносеев. Надо заметить, что многие слова Владлен Борисович произносил, решительно не понимая их истинного значения. Он ориентировался скорее на звучность. «Смысл не главное, главное – эффект», – иногда повторял он, сам не зная того, слова известного нациста.

Оба оппонента стояли друг напротив друга, как борцы перед схваткой. «Идиот!» – зло думал Тормашкин. «Предатель!» – искренне негодовал Красносеев.

У конфликта не было разрешения в замкнутом пространстве кабинета – ни один из них не пошел бы на попятную. За спиной первого был тропический рай, второго – глубокие убеждения. Трудно представить, чем бы все это закончилось, если бы не раздался стук в дверь.

Партийцы одновременно вздрогнули.

– К-к-кто это может быть? – едва слышно проговорил Григорий Петрович.

Поделиться с друзьями: