Чайки за кормой (сборник)
Шрифт:
– Дело в следующем: дергать отсюда надо. Милиция вскорости прибудет. И начнет выяснять: кто да че…
– Э-э-эх, люди, люди! А что нам милиция?
– Как «что»?! Ты посмотри, что в цеху натворили! Будто бомбу взорвали. На тебя, Борисыч, все спишут. А кто, спросят, подбивал? Кто речи говорил?
– Тогда, вроде как, бежать надо…
– А то!
Глава 28
Красносеев и Потапыч неслись сломя голову сквозь перелески, пока не наткнулись на естественное препятствие – широкую реку.
По ней неспешно, словно
Матюков, не справившись с психологической тяжестью погони, в чем был, бросился в реку и «саженьками» погреб к судну. Красносеев, плотно прижимая к груди драгоценный портфель, весьма потрепавшийся за время путешествия, метался по берегу.
На теплоходе истерический бросок Потапыча заметили и приостановили и до того не быстрый ход судна. На воду был сброшен спасательный круг. Потапыча эта доброжелательность явно взбодрила еще больше – гребки его стали чаще.
Такой ход событий и Владлена Борисовича настроил на позитивный лад. Он, поежившись, зашел в воду и поплыл к бросившему якорь судну. Плыл он боком, держа портфель на вытянутой вверх руке над водой.
Несмотря на то, что Потапыч раньше решился искать спасение на плавучем объекте, на борт судна взобрались они с Красносеевым почти одновременно. Бывший сторож неправильно выбрал направление, не учел угол и быстро выдохся. Владлен Борисыч же как опытный руководитель все сделал расчетливо.
К мокрым стучащим зубами пловцам подошел невысокий плотный человек с капитанской бородкой.
– От кого бежали? – солидно спросил капитан истекающих водой южан.
– Дело в следующем: от… от браконьеров, – странно соврал Матюков.
– А вы что, звери какие редкие? Я капитан этого судна. А ну-ка доложить по форме!
– Товарищ капитан, – взялся за дело Красносеев, – я – второй секретарь Прибреженского горкома партии. Это… мой зам по идеологической работе. Сейчас мы находимся в командировке. Направляемся в Москву. Цель поездки… передача документов в Центральный комитет. Вы член партии?
– Нет, но сочувствую. Или сочувствовал… Неважно. В данных обстоятельствах это к делу не относится.
– А что же относится? – удивленно спросил Красносеев.
– А относится то, что мне нужны люди. И по этой, единственной, причине я и оставляю вас на корабле. С навигацией знакомы?
– Дело в следующем: мы – люди морские и ваших речных дел мы не знаем…
– Тогда придется покинуть борт судна!
– … но научиться сможем быстро. Правда, Владленушка?
Потапыч дрожал так мелко и часто, что это было почти незаметно.
– Позвольте спросить: а где вся ваша команда, капитан? – осведомился Красносеев, когда вопрос с местами на судне, вроде бы, утрясся.
– Высадил на берег. Бунтовать начали. Зарплату им не платят. Продукты не свежие. Вода для них тухлая. А матрос-рулевой меня, капитана, биноклем ударил! Ишь!
– И вы что, один управляетесь?
– Легко. Только вот командовать некем, потому вас и беру. А то какой же я капитан без команды? Вот ты… Как тебя? Потапыч, будешь мотористом. Там
вход в машинное отделение. Спускайся, проверь показания приборов, перекатай топливо из отстойной цистерны в расходную и произведи уборку.Матюков неуверенно сказал «Есть!» и побрел в теперь ему подведомственное машинное отделение.
– А ты, товарищ второй секретарь, теперь – матрос-рулевой. И править будешь не туда, куда тебе партия велит, а туда, куда я скажу. Почему? Правильно: потому что здесь главный – я. Ну, пойдем на мостик – река задержек не любит.
Владлен Борисович на удивление быстро освоил новую для себя специальность. Получив небольшое объяснение и несколько нагоняев от капитана Николаича, он довольно сносно повел корабль по заданному курсу.
– Да поставь ты в сторону свой портфель! Чего ты его между ног зажал? Тебе же так неудобно.
– Ничего, сойдет. Там важные документы. Я за них головой отвечаю, – возразил капитану Красносеев и еще сильнее сжал портфель.
– А куда мы плывем, Николаич? – через некоторое время спросил Владлен Борисович.
– В порт Бутылкино. А что это ты только сейчас спросил? До этого что, безразлично было, куда двигаемся?
– Не совсем так, – осторожно ответил второй секретарь, – но мне очень надо в Москву.
– В Бутылкино придем, там и отпущу тебя. Сядешь на «железку» и через денек будешь в Москве своей. Но деда мне оставь. Хоть им командовать буду.
– Вот это – пожалуйста!
– Так и договоримся. А, все-таки, что за бума…
Николаич не успел договорить, поскольку увидел, что за кормой, вслед за судном, тянется по воде переливающийся на солнце след.
– Солярка!!! Упустил солярку! – взревел он. – Потапыч! Убью! На рее повешу!
Капитан заскакал по трапам, как теннисный мячик – по ступенькам. Ворвавшись в машинное отделение, он обнаружил там спящего на ветоши бывшего сторожа, нынешнего моториста. Тот забыл закрыть клапан, и вся солярка ушла за борт. Двигатели, лишившись топлива, повздыхали и грустно умокли.
Потапычу пришлось применить наивысшую изворотливость, чтобы не почувствовать удары гаечного ключа на 46, с которым за ним гонялся разъяренный капитан.
Судно, потеряв винтовую струю, медленно поплыло по течению в обратную сторону. К вечеру капитан Николаич, матрос Красносеев и пониженный в должности до юнги Потапыч швартовали теплоход в порту.
– А где мы сейчас? – спросил у капитана Владлен Борисович.
– В Коромыслове.
– Что?!
Глава 29
Город Коромыслов, тянущий к себе, как магнитом, неразлучную парочку, зажегся уличными фонарями. Теплый ветер разбрелся по провинциальным просторам.
Через проходную порта прошли два унылых человека. Скопившаяся за время путешествия, оказавшегося неожиданно длительным, усталость, давала о себе знать.
Красносеев шел неспешным шагом, щуря красные от перенапряжения, глаза. За ним плелся, еле волоча ноги, с большим трудом сбежавший с судна старик Потапыч. Он так испугался капитана, что даже забыл, что у него в запасе был последний аргумент – не заряженный, но грозный на вид, маузер.