Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

— Как она мыслит? По-другому, не как мы? — задала вопрос Наташа.

— Нет, дело не в этом. Я заметила, что она действует другими путями, находит нестандартные решения, смотрит на вещи под другим углом, не выбирает из предложенного. Её мышление оригинально. Это трудно объяснить, но однажды я дала ей тест на уровень интеллекта, замаскированный под психологическое исследование. Результат перешел границы допустимого тестом. Следующие исследования давали один результат. Алиса Шутер стоит близко к гениальности, она могла бы совершить революцию в науке, могла бы перевернуть мир. В критические моменты её мозг начинает работать в усиленном темпе, как у других людей, можно сравнить это с выплеском адреналина. Только у других всё идет на спад, когда ситуация выравнивается, а она продолжает мыслить, продолжает искать пути, обрабатывать мегатонны информации. Мы или видим картину целиком, или дробим её на части, а она делает всё одновременно. Но её мозг, как бы это не звучало, всё еще мозг обычного человека, с обычными человеческими возможностями. Мне казалось, что причина её проблем в этом. Её мозг просто не справлялся с нагрузкой, которую получал, поэтому появилось что-то, что он не смог обработать. И ей бы успокоиться, съездить куда-нибудь, где нет людей, нет такого потока информации. Но у неё работа, которая требует постоянного напряжения, которая требует постоянной обработки информации. Она была аналитиком? — увлекшись рассказом, ни Нат, ни Клинт не понимают, что Мэри задала вопрос.

— Нет, — ответил Бартон. — У неё были немного другие функции в команде, мы не сразу заметили, что она специалист широкого профиля. Она объясняла это тем, что много читала, когда была ребенком, любые книги, лишь бы буквы были, лишь бы занять время, она и сейчас постоянно в книгах. Книги и тренировки.

— И при этом бессонница, — устало констатировала доктор. — Когда мы спим, идет очистка так называемого «хард-диска». Информация от органов чувств поступает в наш мозг, но мы запоминаем только небольшую часть. Большую часть мозг признает ненужной и во время сна стирает. У мисс Шутер почти вся информация усваивается. При этом она очень эмоциональный и чувствительный человек. И представьте, что творится в её голове? Вы слова спутали, вложили в них другой смысл, например, сказали: «Она не так загружена работой». Вы могли произнести это, чтобы показать, что человек справляется со своим обязанностями, и ему можно дать еще нагрузку. Вы могли вложить в эту фразу вашу уверенность в ней и доверие, но она услышала: «Она вообще ничего не делает, зачем мы вообще её держим». Вы скажете: «Ты не нужна нам здесь», имея в виду, что её помощь не нужна в данной конкретной ситуации, что она может быть полезна в другом месте. А она услышит: «Мы в тебе вообще не нуждаемся, лучше бы тебя здесь не было, зачем ты вообще здесь». Она сложит все ваши прошлые поступки, слова, взаимоотношения, не сомневайтесь, она вспомнит всё, даже то, что не касается её.

— Нет, она так не может, — пытается возразить Наташа.

— Вы просто этого не заметите, мэм, — снисходительно улыбнулась Мэри. — Она будет вести себя, как обычно, но где-то внутри все равно будет гнездиться это чувство ненужности. Сначала она попробует вернуть ваше расположение, пусть в ущерб себе, но когда поймет, что ничего не выходит, то самоликвидируется. Вы думаете, что это так просто можно исцелить? Все корни наших проблем в детстве, там, где мы только формировались. Успешные люди, добившиеся всего сами, рыдают на этой кушетке, как дети, рассказывая, как родители били их, как не любили.

Несколько секунд они молчат. Наташа вдруг вспоминает свою старую идею найти Ал друзей из ЩИТ, чтобы она не замыкалась только на них. И понимает, что это и было той ошибкой, о которой говорит Мэри. Она будто сказала: «Ты надоедлива, перенеси все свои восторги на кого-нибудь еще». Ал ничего не сказала, она постаралась, но что-то сломалось. Потом начались эти приступы, вернулась Бобби, забрав всё внимание Клинта, забеременела сама Нат, пропала Бетти, Ал прописали больше тех страшных лекарств… Слишком много вещей отвлекали их, не давали времени просто сесть рядом с ней и посмотреть в глаза. А ведь Ал так и делала: садилась рядом и смотрела в глаза, будто показывала, что все хорошо, что она здесь. Она давала им всю свою защиту и поддержку, а когда с ней случилась беда — они были заняты. Для Алисы действительно нет ничего важнее «Мстителей», команды и работы, она посвятила этому всю жизнь, и когда начала терять силы, то решила, что это конец.

— Итак, Алиса Шутер очень самостоятельная и сильная, её мозг постоянно работает в критическом режиме, накапливая и перерабатывая море информации. Я считаю, что если она действительно попала в плен, то уже несколько раз из него выбралась, и идет пешком домой, или осталась на месте и ждет подмоги, потому что по каким-то причинам не может уйти. А если не выбралась, значит, у неё есть план, — заключила доктор.

Больше Мэри ничего сказать не может. Она могла бы рассуждать о проблемах и мыслях, которыми с ней делилась эта странная девушка, но она должна была оставить ей её тайны. Эти люди заботились о ней, пусть и проглядели, не заметили, но заботились, иначе не пришли бы сюда, и не сидели бы потерянные и пристыженные.

— Спасибо за помощь, мисс Маккини, — Наташа встаёт, поправляет пиджак. — Надеюсь, что с Алисой всё в порядке. А с её галлюцинациями мы разберемся.

— Только все больше мне кажется, что что-то тут не так, — говорит Маккини, провожая гостей до двери. — Может, зря я не настояла на токсикологическом анализе? Мы можем его делать только с согласия пациента, а мисс Шутер не была похожа на наркоманку.

Они тепло прощаются с Мэри, говорят Белькур, терпеливо ожидавшую появления агентов у стойки регистрации, что свяжутся с ней, если будут вопросы, и уходят.

Клинт истерически хохочет, прижимаясь лбом к рулевому колесу.

— Вернется, затащу в подвал и к батарее прикую, честное слово, — всхлипывает он.

— Вырули на соседнюю улицу, малыш Роджерс проголодался, — женщина не больно бьет его кулаком в плечо. — И вообще, что Мэри сказала нам, чего мы не знали? Что мозг Ал действует по-другому? Через двадцать лет мир заполнят такие люди, сейчас уже рождаются дети, которые в десятки раз умнее даже самых продвинутых взрослых. Что она гений, но ей это не нужно? У тебя самого 156 баллов, но что-то рядом с Беннером и Старком я тебя не замечаю.

— У неё 147 пунктов, — тихо ворчит он, и не понимает, как при 147 пунктах можно быть такой дурой! Не доверять, не рассказывать, прятать в себе то, что можно было всегда делить на двоих. Клинту казалось, что когда они наконец-то решили быть вместе, это сняло многие барьеры не только к телу, но и к мыслям. А теперь выясняется, что за Ал кто-то следил, она не могла найти источник и поэтому решила, что дело в её голове. И галлюцинации! Он уверен, что галлюцинацией был чертов Френ! Он бы разобрался, он бы нашел причину, первым делом стал бы проверять радиосигналы в Башне, затем перестал бы давать ей проклятые таблетки. Ага, гений, вот от таблеток бы он не отказался, наоборот, повел бы её к докторам, те выписали бы еще отравы… Похоже, действительно лучший вариант — приковать к батарее. Клинт старается, видит… кто-нибудь, как он старается. Он не понимает, что пишет Мураками, но читает и кивает на комментарии Ал, он ненавидит длинные сериалы, но терпеливо смотрит, временами засыпая. Он безумно хочет Шутер, но ждет и терпит, не желая давить, насиловать.

Машина останавливается на парковке перед двухэтажным торговым центром с вывесками фудкорта на первом этаже. Клинт только чудом не врезается в ограждение. Наташа шипит, что будет совсем смешно, если она сядет за руль в положении и с расшатанным эмоциональным фоном. От дальнейшей расправы и лекции о безопасности движения спасает только телефонный звонок. Романофф смотрит на имя абонента, улыбается и выходит из машины.

— Это Стив, — говорит она. — Сходи, возьми нам с собой чего-нибудь, я поговорю с ним. И не ругайся, прошу тебя, ни с кем!

Наташа отходит к небольшому магазинчику с разной сувенирной мелочью вроде бус, фигурок и фоторамок.

— Стив? Мы только что выехали из медцентра, — говорит она, рассматривая блестящую в электрическом свете мелочь. — Все странно. У Ал был бред преследования, только ни мы, ни доктор в это не верим. А вот последующие галлюцинации более возможный вариант.

— Бред преследования может быть реален.

— Она бы нашла, ты ведь знаешь.

— Баки вспомнил, — тихо говорит Капитан на другом конце провода. — Баки вспомнил, сказал, что за ней следили, потому что она начала уничтожать базы, а на одной из них был он. За Ал следили, и он считает, что следящее устройство было в ней.

— Что еще он вспомнил? — холодно говорит Наташа, ожидая ответа. — Он должен был убить её? Мне даже льстит, за моей малышкой послали самого отъявленного убийцу.

— Наташа, не нужно, я прошу тебя.

— Я знаю, как Баки тебе дорог. Но моё условие все еще в силе. Или он, или мы.

— Следящим устройством, — Роджерс пусть и не мастер дипломатии, но тему переводит мастерски, — можно объяснить манию преследования. Галлюцинации могли вызвать лекарства. Что еще?

— Она гений, злопамятный гений. Ал не сломать так просто, но нам не нужно медлить. Я скучаю. Клинт… он ломается. Если бы не позвонила доктор Маккини, то он исполнил бы свой план. Ему нужно делать хоть что-то.