Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

Она так часто говорила другим, что прошлое необходимо оставлять в прошлом, что сама перестала в это верить и топталась на месте, исписанном кровью и грязью. Френ кивает. Он здесь не затем, чтобы мучить её, не за тем, чтобы указывать дорогу или заботиться. Он жертва её собственного неверия и зацикленности на себе. Её эгоизма. Если она продолжит тащить за собой свое прошлое, она не сможет увидеть все то, что находится прямо перед ней. Нам следует избавляться от того, в чем нет необходимости. Она потеряла всех друзей и решила, что сможет защитить их лучше, если не будет так близко к ним, как была. Страх лишить Клинта жизни переродился в их извращенную любовь, где она пыталась убить себя каждую секунду, а он — пытался спасти, даже усугубляя ситуацию. Прошлое, от которого она хотела избавиться, бежало вперед неё и душило каждую секунду. Она помнила, как всё может быть и боялась этого, поэтому и держалась на дистанциях, поэтому так боялась и мучила и себя, и их. Всё внутри неё извращалось, искажалось, она путалась в собственных решениях и желаниях, не умела и не понимала. И вместо того, чтобы попросить помощи она сводила себя с ума и сводила с ума других. Для этого Френ привел её в то здание, позволил вспомнить день, когда она потеряла себя. Это прошлое, она сама это сделала, но она видела тех, кого убивала, и её разум в тот момент работал удивительно ясно, даже если потом подавил всё воспоминания.

Неправильно так жить, теперь ей нужно именно жить человеком, а не тварью, какой она считала себя. Все, о чем она могла думать, так это только о той гадости, которая уже произошла. Нельзя опираться только на прошлое или настоящее. Расскажи о своем будущем.

Алиса встаёт на ноги дышит быстро и урывками, пытаясь набраться смелости. Она закрывает глаза, будто так легче говорить, легче прощаться.

— Я люблю это место. Я люблю тебя. И я путаюсь в своём настоящем, не понимаю своего будущего. Я свожу людей с ума. Но ты помнишь, я всегда была такой, — улыбается она. — Ты научил меня всему, что я знаю. Я была никем, но ты помог мне поверить в то, что я могу быть кем-то. И я стала «Мстителем». Но быть мстителем — означает нести ответственность за свои действия, уже не война, и я не могу оправдать себя тем, чем оправдывала раньше. Клинт не позволил мне умереть, и теперь я должна поверить, что могу измениться, стать сильнее. Я разочаровалась в мире, разочаровалась в людях, я вижу, что им нужна война и смерти, и знаю, что это означает. Но пока у меня есть возможность оттягивать неизбежное, дать нам шанс на выживание как вида, я должна это делать.

Громкое хлопанье крыльев рядом с лицом и резкий птичий оклик заставляют её открыть глаза. Френа рядом нет, но в небо стрелой поднимается сокол. Птица делает петлю сверху вниз, красивую дугу, выходя из пике. Ободряющий крик разносится по поляне, сокол задевает крылом ветку, снег сыплется ей на голову.

— Я люблю тебя! — чуть тише говорит девушка. И совсем тихо добавляет: — И я отпускаю тебя.

Птица делает круг в небе и роняет вниз еще одно перо, что мягко и плавно летит прямо в подставленные ладони.

— Ты в крови у меня, сукин сын, Клинт Бартон, — шипит она, пряча новую драгоценность в карман куртки. — Чёрта с два ты от меня избавишься. И чёрта с два я тут умру.

Шанс подтвердить своё решение предоставляется неожиданно быстро. Ал еще пытается представить последствия своего решения, как со стороны гор её захлёстывает ощущение надвигающейся опасности. Огромная тень скользит по верхушкам деревьев. Девушка быстро прячется в сплетении ветвей, быстро перебирается наверх, чтобы посмотреть. И видит кружащую над лесом каниму. Настоящую каниму с крыльями и хвостом, при свете дня! Кажется, Стернс отчаялся найти их, понял, что они ушли дальше от гор, что они живы, что они оказались сильнее и умнее, чем остальные. Что они могут спастись и рассказать миру о чудовищных экспериментах с людьми. Безумие или нет, но люди из деревни обязательно заметят и устроят охоту, узнают о генетических экспериментах. В Фиоре нет телевизоров и телефонной связи, эта деревня имеет такой уклад жизни, когда не нужно связи с внешним миром. И что будет с ней, когда реальность с чудовищными метаморфозами рухнет на неё?

Алиса прыгает на землю и бежит к дому, понимая, что канима тоже движется туда. Но существо делает небольшой крюк в сторону, в то время как Шутер бежит по тропинке, прыгает через препятствия и попадает в дом первой. Дверь широко распахивается, Бетти пугается неожиданного появления, чашка с опротивевшим уже мясным бульоном выпадает из рук.

— У нас гости! — коротко бросает Ал, стягивая с себя мешающую одежду.

В тот же момент чуткий слух улавливает звук кожистых крыльев и хруст снега, когда существо приземляется. Вот и всё, их нашли. Шутер подталкивает Бетти в сторону кладовки, сама прячется за печью. Это глупая мера, она понимает, что не сможет никого обмануть. Дом обжитой, видно, что не заброшенный, в нём тепло и топится печь, свалены дрова и на столе дымится горячее мясо.

Дверь в дом открывается, впуская морозный воздух, в образовавшийся проём заглядывает обезображенная голова, затем дверь распахивается, как несколько минут назад, и существо заходит. Девушка чуть смещается, чтобы лучше видеть. На каниме только комбинезон, может, какой-то специальный, если удерживает тепло так долго. Сама же канима просто огромна, настолько, что задевает гребнем на голове потолок.

— Я знаю, что вы здесь, — громко говорит канима, прочерчивая острым когтем по деревянному столу глубокую царапину. Ал видит, как коготь погружается в дерево, как тонкая стружка завивается в спираль. — Доктор, вам пора возвращаться, генерал Росс беспокоится, доктор Стернс беспокоится, мы уже устали искать вас и эту девку.

Канима движется медленно, для подобных габаритов дом мал, переступает ногами, цепляясь за доски пола. Когти врезаются в необработанную древесину, Шутер знает, как это, она в своё время страдала от заноз, когда бегала босиком. Существо замечает дверь в кладовую и тогда приходится действовать. Алиса забирается на печь и прыгает существу на спину. Спинной гребень больно впивается в грудь, упирается в сонную артерию, а шипы на крыльях тычутся в локти. Она пытается пробить своими когтями его чешую, но существо быстрее и сильнее, он просто хватает её за занесенные руки и срывает со спины, бросает на пол. Ал падает на стол, больно ударяется затылком о край, и только плотная кожа в месте удара не даёт ей умереть на месте. Шутер откатывается в сторону, пытается встать, но существо наступает лапой на изгиб позвоночника, резко со всей своей силой давит, надеясь сломать кости, но девушка вновь дергается, вся сила уходит в бок, на бедренную кость. Новая боль почти не тревожит, она испытывает её постоянно, уже почти привыкла, поэтому не замечает шума в голове и неприятных ощущений в ноге и боку.

— Где доктор Росс? — спрашивает канима, позволяя ей встать на ноги.

— Подозреваю, что она любуется на Великие озёра из окна поезда, — шипит Ал.

Это просто игра, это просто желание раздразнить, вывести из себя. Она понимает, что канимы следят за железнодорожной станцией, знает, что они стали особенно осторожны после того, как нашли труп одного из своих братьев. Она не может распознать эмоции на изуродованном лице, у этих существ неподвижная мимика, чешуя слишком плотная, только глаза загораются. И её должно бы повести от этого, но не получатся, волны гнева будто ударяются о невидимую стену, и проклятая суть Убийцы не может проявить себя. Алисе некогда прислушиваться к себе, перед ней реальная опасность потерять Бетти, не выполнить обещание, данное Брюсу, не выполнить обещание, данное Френу, и никогда не увидеть Клинта. Канима бросается вперед с громким рычанием, бьет в живот так, что Шутер ощущает возможность сложиться пополам в спине, как гимнастка или балерина, только в её случае это случится под громкий хруст позвоночника. Слишком много мыслей крутится в голове, когда нет возможности вымести их чистой яростью и жаждой крови.

Они обмениваются ударами, когти срывают чешуйки, проникают под них, срывая кусочки плоти. Они чудовища, куда им до нежностей, они действительно могут вырывать конечности или откусывать головы. Алиса крутится волчком, отбивая удары, пытаясь вывернуться. Противник в какой-то момент хватает её за плечо, бросает вниз, заставляя согнуться пополам, потом перехватывает поперек туловища и поднимает, как в реслинге. Только реслинг — больше шоу, чем настоящая драка, но здесь всё настоящее. Даже так Шутер выворачивается, перекидывает ноги ему за спину, перевешивается через левое плечо, обхватывая голенями за талию, и выпрямляется, запирая в согнутых локтях его руки, распиная на себе. Кажется, противник обескуражен, да и получить на плечи такой верткий вес, когда шёл за умирающей ящерицей, мягко говоря, неожиданно. Алиса крутится, зажимает в захвате шею противника и сваливает каниму с ног.

Она падает беззащитным боком прямо на чужую подставленную руку. Острые когти протыкают защитный комбинезон, раскраивают плоть, Ал ощущает, как когти царапают по ребрам, канима быстро ориентируется, дергает рукой, но цепляется за изолированную систему сохранения тепла в комбинезоне и не может разорвать её. В ответ Шутер вцепляется пальцами ему в шею, прямо под чешую, протыкает плотный покров. Чудовище хрипит, пытается вырваться, но она только сильнее давит, выпуская прохладную липкую кровь.

Только собственная, ничуть не теплее, заливает пол.

— Ты не выживешь, — короткими словами выдавливает из себя канима.

— Я выживу, — говорит Ал, пусть и есть доля сомнения.

Она держит себя в сознании, пока канима не перестает подавать признаков жизни. Она ползёт в сторону кладовки, чтобы выпустить Бетти, и отпускает себя, наконец, едва та сама распахивает дверь.

Бетти в ужасе, она запинается за разваленные по полу вещи и щепки, старается не кричать, глядя на труп посреди комнаты и след крови, тянущийся за Ал. Она действует как настоящий врач, Шутер видела подобное выражение на лице Брюса, когда ситуация становилась настолько критической, что мало кто мог справиться с паникой и действовать как нужно, четко по инструкции и правилам оказания первой помощи.