Черная кровь. Пробуждение силы

Из глубины старой шахты послышалось низкое недовольное рычание, и Лютер отбросил сомнения. Огонёк сорвался с его руки, взлетел к самому своду в центре пещеры. Жёлтые глаза затаившегося в подземелье хищника сверкнули, отражая блеск магического светлячка.

Лютеру хватило мгновения, чтобы догадаться, кем занята шахта. Лютоволку, отъевшемуся на свежем мясе, потребовалось и того меньше. Хищник ещё громче зарычал, вздыбил на загривке шерсть и рывком бросился на аскера, роняя слюну из оскаленной пасти.

– Стой!

Лютер чувствовал, как внутри всё трепетало от этого утробного рыка, но руки сами собой начали движение. Правая ушла вперёд, целя остриём меча прямо в пасть монстра, левая автоматически начала плетение щита. В затяжном прыжке лютоволк не мог изменить траекторию полёта, он лишь отклонил голову, клинок прорезал меховую шкуру, но клыки хищника сцепились на предплечье левой руки молодого аскера, не позволяя закончить заклинание.

Размер внутреннего источника мог поставить Лютера на шестую ступень в магической иерархии, но что толку, если нет возможности использовать даже не слишком сложные боевые умения?

Ещё один удар клинком в область волчьей шеи заставил животное ослабить хватку, и только с третьей попытки удалось окончательно успокоить тварь. Аскер присел, когда поверженная туша повалилась на каменный пол, утягивая его за собой. Волчьи клыки крепко вонзились в рукав, угрожая порвать не только ткань, но и кожу под ней.

С трудом освободившись, Лютер осмотрел подземелье и понял, что спускался зря. Кроме обглоданных человеческих костей, обломков древесины и пыльной тряпки в углу большой клетки, ничего интересного тут не было. Проход в саму шахту загораживала крепкая стена из брёвен, а ближе к выходу на поверхность чернело старое костровище.

Активировав прозрение, он ещё раз осмотрелся и заметил мерцание, которым переливалась та самая невзрачная тряпка на полу клетки.

– Магия орков, – выдохнул аскер, пытаясь унять до сих пор бешено стучащее сердце. С улицы донёсся раскат грома.

По своей сути каждый предмет с правильно нанесёнными и наполненными энергией рунами становится артефактом. Конкретно этот уже истратил свою магическую силу, а потом кто-то испортил его, но всегда есть шанс восстановить узор, после чего снова напитать его энергией. Разбираться в конструкции и действии артефактов Лютер любил, поэтому стряхнул с полотнища пыль, свернул его и повесил через сумку. Под потолком осталось крепление полотна, хитрым образом вплавленное в камень. Срезать его не получится, но можно перерисовать орнамент, а потом восстановить артефакт на новом отрезе ткани с помощью специально подобранной краски.

В академии использовали золотую тушь, созданную архимагами. Шаманы орков обходились другим, неизвестным Лютеру составом. Да и руны их выглядели иначе, чем человеческие плетения. Даже цвета было два: красный и белый. Чтобы восстановить свойства полотна, необходимо узнать, из чего орки делают краску. Хотя можно продать артефакт и в таком виде. Но стоить он будет гораздо дешевле.

С улицы послышался приглушённый шум дождя. Лютер понял, что, как бы ни хотелось уйти из заброшенной шахты, ночевать придётся тут. Он развёл костёр, оттащил тело лютоволка подальше в клетку, достал из сумки блокнот, карандаш и погрузился в долгий, кропотливый труд по копированию незнакомого сложного узора. Когда рунная вязь была скопирована, он вернулся к незаконченному портрету Таулины и потратил на него остаток вечера.

***

Прошло три дня. Преследование гнома-некроманта затягивалось. Не такую работу представлял себе Лютер, подписывая контракт на службу в Хосдуре. Опасные земли, населённые злыми орками, различными хищными тварями и бесами, должны были сделать из него настоящего боевого мага. А в итоге он едва не умер в первом же бою с монстром, а теперь бесконечно месит грязь по сельским дорогам.

Очередной переход остался позади, и хорошо ещё, что попалась деревня, в которой можно остановиться. Задание, выданное Ксандерсом, всё больше походило на гонку за призраком. Хоть Лютер и не верил в россказни про приведения, ведь прекрасно знал, что бесплотно блуждать по земле души не могут. Так говорили в академии. После смерти человека душа обретает новое вместилище. Если ты прожил праведную жизнь, то в следующий раз переродишься магически одарённым ребенком в семье аристократов и не будешь терпеть мучения. Если нет, то в новой жизни придется искупать грехи прошлого, и мать всех богов Астрелия никогда не пошлет испытаний больше, чем ты уже заслужил.

Как Лютер мог согрешить в прошлой жизни, что получил в дар большой магический источник, но при этом практически лишился доступа к нему, он не знал и считал это едва ли не самым страшным наказанием. Это было похоже на то, как показать голодному человеку еду, но не дать ему есть, как оказаться на корабле в море без пресной воды, как...

Он сидел в трактире глухой деревушки и ждал, пока единственный работник разогреет похлебку, что ещё осталась на дне общего котла после ужина селян. Один из двух больших столов трактира занимали местные выпивохи. Стоило присесть на скамью возле второго стола, Лютер почувствовал, что некромант был тут. Сидел именно на этом самом месте. Он ощутил, что след стал более отчётливым. Значит, гном уже близко. На лицо сама собой выползла улыбка.

Сомнительно, что некромант двигался так же, как и он, с рассвета до самого заката. А если учесть, что гномы – плохие наездники, то и вовсе теплилась надежда вскоре нагнать этого убийцу. Для себя Лютер решил называть его отверженным, ведь мать всех богов не примет такого отступника на свой суд. Гномы и так совсем не лучший вариант для перерождения. На месте коротышки Лютер постарался бы жить так, чтоб искупить прошлые грехи, а не наделать новых. Ну а предать священные заветы и стать некромантом – это уму непостижимо. За такое душа после смерти точно отправится в ничто.

– Эй, гвардеец, ты слишком далеко забрался от города. Выпей с нами и расскажи, где потерял своего коня, – гнусавым голосом позвал один из заводил местной компании, поднимаясь из-за стола. Лицо мужчины было перетянуто серой тряпкой, словно он уже не первый раз сует нос не в свое дело.

Лютер поморщился от напоминания о том, как глупо путешествовать по Хосдуру пешком, но не говорить же деревенщинам, что он на самом деле маг, а лошади недолюбливают всех, у кого есть сила.

– Ты чего это кривишься? Тебе наша компания противна?

Норбан по-своему истолковал гримасу гвардейца и подошел к его столу. Пусть нос ещё болел и Элара не велела старосте снимать повязку, но спускать оскорбления какому-то одинокому незнакомцу он не собирался. Пусть даже и гвардейцу. В городе они, конечно, сила, а тут можно прихлопнуть и вспоминай как звали, хотя бы за меч со скольдером – дорогая вещичка.

– Я на службе, нельзя мне пить, – отозвался Лютер, пытаясь придать голосу уверенности. – Преследую одного убийцу. Подозрительный гном, а с ним, возможно, человек. Они сидели вот тут, на моём месте, не так давно. Видел их?

– Так вот почему ты кривишься, пить, значит, нельзя. Понимаю. Я бы в таком случае тоже злился. Гном, значит? Дай подумать, – староста попытался вспомнить, и тут его как калёным шилом подбросило. – Был! Был тут гном, а с ним и человек был. Наёмник. Они со своим орком мне нос сломали и рабыню нашу уперли. Эльфийку. Так он, говоришь, убийца?

– Хуже. Гном этот вообще некромант, а человек, что вместе с ним, – поднятое умертвие. Ничего странного не заметили в поведении этого наёмника?

– Странного? – староста присел на скамью и оглянулся на своих парней. Двое из них были с переломами рук, один до сих пор с заплывшим глазом. – Вся компашка их странная. Сам подумай, кто в своем уме в трактир орка притащит? Гном этот ещё куда ни шло, но орк…