Черная река

Флона шумно фыркнула ей в ухо.

– Он всех победит, и тут не будет никакой пустыни, - заверила Кесса. – Будут вкусные листья и много воды. Слишком много воды…

Мимо, шипя и размахивая хвостом, прошёл Альвин. Он остановился рядом с Натаниэлем, хотел что-то сказать, но из горла вырвался только рык.

– Нам бы купить припасов, - нерешительно заговорил с ним Квомта-Риу. – Не осталось ли чего в городе?

– Да вон, в подвале возьмите, - махнул хвостом Альвин. – Нам всё не унести. Рыба, солонина и сласти…

– И всё за так? – недоверчиво прищурился Натаниэль.

– Десяти кун хватит, - взгляд жреца немного прояснился. – Не брал бы, но нам ещё новый храм строить.

– А может, не нужно будет строить, - в голосе хеска не было уверенности. – Речник Фрисс…

– Попроси Уэй Киаукоатля, чтобы нашёл ему место у небесных рек, - досадливо шевельнул усами Иурриу. – И я попрошу, как дойдём до стоянки. Вот беда, везде одно и то же – что в Хелгионе, что в Мейтоне, хоть иди в сухие земли…

Кесса вздрогнула и резко выпрямилась, хотела окликнуть жреца, но он уже ушёл и сейчас пререкался с кем-то из переселенцев, окруживших навьюченную алайгу.

– Он что, пожелал Фриссу смерти?!

– Нет, вовсе нет, - Натаниэль поспешно замотал головой. – Альвин – добрый жрец, но им тут всем страшно… Ты не сиди на земле, у нас ещё дел много…

– А-а… Да, много, - кивнула она, рассеянно перебирая бахрому на куртке. – Натаниэль! Ты видел Мьоля… Есть для него какое-нибудь лекарство? У него с глазами что-то…

– У него помутнился рассудок, - вздохнул хеск. – Лекарства-то есть, но с ними одна беда – он должен выпить их по доброй воле. А как ты его уговоришь?

…Фрисса не было, и за городом стояла зловещая тишина – только треск раскалённых панцирей нарушал её. Кесса не знала, ушли ли горожане, но стража на склонах холма ещё чего-то ждала, и рёв напуганных ящеров над холмом не умолкал надолго. Алайги трубили в свёрнутые рога-раковины, и Кесса вздрагивала, заслышав их голоса. «А вот интересно,» - она покосилась на выжженную равнину, - «Войксы молчат, или их из-за ящеров не слышно?»

Мьоль был в своей тёмной хижине, у холодного очага, и Кессе померещилось, что он так и сидит недвижно, склонив голову и глядя в пустоту. Он не шевельнулся, когда чужеземцы вошли, и «Речница» тронула пальцем его плечо – только тогда он мигнул, и его ухо дрогнуло.

– Воин Мьоль! Ты не пугайся, мы хотим помочь тебе, - Кесса заговорила первой. Натаниэль стоял в дверях, настороженно глядя на хеска.

– Кто стоит за твоей спиной? Плохо видно, - поморщился тот.

– Не знаю, - вздохнула Кесса. – Он не признаётся… Почему ты тут один? Где твои родичи? Ты не уходишь из города?

– Я буду смотреть на пламя, - качнул головой Мьоль. – Идите, куда шли.

– Пламя! А я тоже видела пламя, - похвалилась Кесса. – Я была там, где рождается весь Живой Огонь. У разлома Джасси. Его там ловят на лету, как бабочек. Целое море Фиэноска…

Мьоль мигнул. Теперь он смотрел на пришелицу – но что он видит, Кесса не знала.

– Это далеко?

– Очень, - кивнула та. – За двумя великими границами. Вот, посмотри сюда. Зеркало Призраков тоже видело Живой Огонь! Может, оно вспомнит отражение…

Странные обломки и детальки, привязанные к оправе, тихо звякнули. Мьоль положил Зеркало себе на колени и замер, склонившись над ним. Кесса заглянула следом, но огня не увидела – только травы, стремительно вырастающие из опалённой земли. Они сплетались стеблями и тянулись ввысь, выпуская сотни побегов, вспыхивали соцветиями и рассыпались прахом, сменяясь раскидистыми кустами, а следом рванули к небесам чешуйчатые стволы хвощей и замшелые папоротники. Мох пробивался сквозь кору, и тонкие грибы на изящных ножках вставали в изумрудных зарослях. Мьоль мигнул и потыкал пальцем в стекло.

– Вайнег! Что это за штука, и почему она тут… - он поднял взгляд на Кессу и удивлённо мигнул. – Чёрная Речница?! Я что, у небесных рек?

– Воин Мьоль! – радостно усмехнулась та. – Нет, ты жив. Черви не сожгли тебя, но обморочили, и ты себя не помнил с самого утра. Только бормотал что-то про огонь.

– Вайнегова Бездна! – Мьоль поднялся, едва не уронив Зеркало, и ощупал себя, бросил взгляд на валяющийся на полу нагрудник и с сердитым шипением поднял его и бережно отряхнул. – Что сейчас? День?

– Тот же день, только клонится к вечеру, - наконец решился заговорить Натаниэль. – Тут ещё твоя палица валяется. Как теперь, в голове прояснилось?

– Да вроде бы, - Мьоль легонько похлопал себя по макушке и потряс ушами. – Только внутри мочёный локк, и ноги не держат. Ты не из мейтонских лекарей? Где-то я тебя видел.

– Ага, лекарь я. Ну-ка, съешь корешок, - велел Натаниэль, доставая из поясной сумы что-то чёрное, скрюченное и на вид обугленное. – Закусишь вот этим листом. Ничего, что горько. Воды дам, но позже.

Кесса, смахнув пылинки с Зеркала Призраков, повесила его себе на грудь. Теперь в нём отражалась только хижина – живых существ оно показывать не хотело.

– Больше я к червям не ходок, - скривился Мьоль, запивая снадобья водой из кессиной фляжки. – Так своё имя забудешь! А что в городе? Слышу, ящеры голосят…

– Это Флона, - хмыкнула Кесса, выглядывая из хижины. – Флона! Иди сюда, я тебе дам травы!

Двухвостка лишь громко фыркнула и прибавила ходу. Она бежала к сторожевым постам, и на её рявканье отзывались городские алайги.

– Она видит Фрисса! – охнула Кесса. – Пойдём, пойдём скорее!

– Фрисса? Это кто? Не червяк, надеюсь? – насторожился Мьоль. Он уже крепко стоял на ногах – и, подобрав палицу, пошёл следом за Натаниэлем. Кессу они догнали уже у самой ограды.

Речник уже поднялся по лестнице и теперь стоял наверху, пошатываясь. Его качнуло чуть сильнее, и он вцепился в ограду, но палки, оплетённые ветвями папоротника, не удержали его, и он опустился на дощатый настил. Кесса бросилась к нему, обхватила за плечи, с ужасом глядя на побелевшее лицо, покрытое испариной. От Речника пахло горелой кожей и едким сернистым дымом.

– Речник Фрисс, не падай! Что с тобой? Тебя ранили?!

– Черви… они уйдут, - прохрипел он и уткнулся макушкой ей в грудь. – Найдут… другое место.

– Хаэ-э-эй! – заорал кто-то из Иурриу, и мимо чужеземцев пробежали десятки жителей. – Они уходят! Уходят!

Земля мелко дрожала от сотен зарывающихся в неё тел. Кесса бросила взгляд на стену и увидела огненный вал, распадающийся на толстые нити. Черви ныряли в землю, один за другим, и пламя на равнине стремительно угасало.

– Кесса, пусти его! – Натаниэль крепко прижал пальцы к шее Речника и коротко вскрикнул. – Надо положить его, снять эту кожуру…