Черная река
Шрифт:
«Ух ты…» - Кесса, изумлённо мигая, смотрела на гирлянды серебряных рыбок. Они свисали с каждого столба, поддерживающего церит-светильник, и эти столбы выстроились вдоль всей широченной улицы, а кое-где забрели и в переулки. Отовсюду слышалось журчание водяных чаш, тихий перезвон серебра, - а когда Флона выбралась на площадь, Кесса увидела, как вода течёт в небо.
Тут из резных мраморных чаш били фонтаны – и не один, а восемь, и их брызги орошали свившееся в кольца тело огромного змея. Кетт, повелитель всех вод, сделанный из синего стекла и увенчанный серебряным гребнем, дремал посреди
– Кетт, всесильный в водах!
– Не оставь нас в пути, - прошептал Речник и тронул поводья. – Нам в ту сторону, к дому с белыми вьюнками.
Тут было очень много домов – столько, что Кесса потеряла счёт поворотам – и самые странные узоры и знаки пестрели на стенах и дверях. Тут не было завес – только двери и ставни из тёмного дерева.
– Всё это держится на иле и воде, - вполголоса удивлялся Фрисс, разглядывая мостовую. – Висит над бездонной топью! Как это построили, вот что узнать бы… Мы, наверное, никогда так не умели.
Несвязные, но очень сердитые вопли долетели до ушей Кессы, она огляделась – и её взгляд упал на тёмную дверь с полустёртым рисунком – белым цветком, плывущим по воде.
– Речник Фрисс! – тронула она его за руку. – Это наш дом? Что там творится?
Там, внутри, кричали и визжали, бились о стены и что-то ломали, - а мгновением позже клубок тел вылетел за дверь и скатился по лестнице.
– Ал-лийн! – вскинул руку Фрисс, и на дерущихся обрушился водопад. Существа отпрянули друг от друга, гневно зашипели, но вода всё лилась, и хески замолчали и поднялись на ноги, прикрывая глаза ладонями. Оба они были одеты сходно, и их одежды напоминали сарматскую броню – у одного она была тёмно-серой, у другого сиреневой, оба ходили босиком на перепончатых лапах, но у одного из них поверх чешуи змеился тонкий белесый узор. Привлечённый запахом чародейства, над крышей повис летучий Клоа, поводил безглазым рыльцем – и сгинул.
– Гленн, почему мы на улице? – спросил, утеревшись, тот, кто был покрыт узорами.
– Потому что ты не в ладах с головой! – фыркнул второй, сердито глядя на пришельцев. – А вы тут что забыли? Мы не продаём зелья!
Кесса опешила, но Фрисс и ухом не повёл – лишь указал на разрисованную дверь. Тот, кого звали Гленном, смахнул с гребня остатки воды и кивнул.
– Простите, странники, - его злость наконец остыла. – Наш дом ждёт вас. Я Гленн Серая Тень, Ангеасса – бывшая колдунья.
– Ничего не бывшая! – вскинулась та. – Заходите, не обращайте на него внимания. Зверь пусть тоже заходит, всё равно там разгром…
И это было правдой – и Флона, приютившаяся в дальнем углу, затерялась в грудах обломков и разбросанных вещей. Церит, прикреплённый когда-то к стене, упал и закатился под опрокинутую скамью и оттуда едва-едва светил – пока Ангеасса не нашла его и не подняла над головой с радостным воплем.
– Кесса! – нахмурился Речник, хватая странницу за плечо и водворяя обратно на панцирь Двухвостки. – Не щупай что попало!
– Хороший совет, - махнула хвостом колдунья. – И к себе его примени. Есть хотите?
Она заглянула в глубокую нишу в стене, откуда тянуло теплом, и достала
закрытый горшок.– Что тут плавает? – спросил Фрисс, заглядывая в свою миску. Варево было густым, пахло вкусно, - Кесса, не задавая лишних вопросов, потянула ложку в рот.
– Грибы и лягушки, - отмахнулась Ангеасса. – Так, это стул, а тут скамья. Гленн, где полки?
– Вайнег их знает, - буркнул хеск. – Уйди с моей жаровни, она и так помялась.
Комната быстро обретала жилой вид, и все странные вещи обретали место и назначение – Кесса только успевала смотреть по сторонам. «Ишь! Это и вправду летучая мышь,» - она проводила взглядом чучело, подвешиваемое к потолку. «Большая!»
– Из Лолиты нет вестей? Тут, говорят, неспокойно, - Фрисс, покончив с варевом, поймал Гленна и решил расспросить его о важных вещах. – А какая дорога удобнее?
– Колдунья Ангеасса! А Некромант по имени Саркес тоже тут жил? – спросила Кесса – и вздрогнула, когда хеска выронила всё, что несла, и всплеснула руками с громким сердитым шипением.
– Саркес?! Да, этот выродок у нас жил! Это он проклял Лайон, я просто уверена! Гленн чуть не убил его и выгнал вон, но он ушёл в Лолиту… Надо было убить!
Речник Фрисс мигнул, повернулся к ней, но спросить ни о чём не успел. Не успела ничего сказать и Кесса – весь дом, содрогнувшись, просел, и гулкий трубный рёв затопил улицы. Речник вскочил на ноги, выхватывая мечи, - но тут же бросил их в ножны и схватил Кессу за плечи.
– Беги! Флона, вставай!
– Опять! – вскрикнула на улице Ангеасса – она первой успела вылететь за дверь. – Гленн, скорее!
– За ними, - Фрисс подтолкнул Кессу в спину. Флона выскочила следом, испуганно рявкнув. Вой не умолкал – будто где-то рядом ревели, сбившись в стадо, алайги.
Спрыгнув с крыльца, Кесса услышала плеск, посмотрела под ноги и охнула – тёмная болотная вода затопила все мостовые. Обрывки мха, гнилые листья и ветки, странные белесые создания с раздутыми боками, - всё валялось на камнях, на ступенях, и водяные змеи извивались в грязевой каше, разыскивая свои норы. Мостовая дрогнула ещё раз, поднимая илистую волну.
– Идём! – Фрисс уже бежал куда-то по переулку. Впереди Кесса видела белое сияние, то вспыхивающее, то пропадающее. Флона топала следом, поднимая фонтаны брызг.
На краю затопленной набережной по колено в болотной воде стояли Гленн и Ангеасса. Белый свет кольцами расходился от них, и огни, срываясь с их ладоней, исчезали под краем платформы – и с каждой вспышкой он слегка приподнимался. Поодаль, у окунувшихся в жижу мостов, тоже вспыхивал серебряный свет, и Вайморы в белых одеждах, выбираясь из накренившихся домов, сбегались к нему.
– А-ай! – Кесса с размаху села на затопленную мостовую, и её окатило брызгами – рядом не устоял на ногах Фрисс. Весь город содрогнулся – и вода хлынула обратно в болото. Лайон всплывал из трясины, вздрагивая от напряжения. Вой затих, сменившись гвалтом и взволнованным шипением, - Вайморы собирались к краю. Кто-то спешил смести с мостовой лиственный сор и мох, кто-то собирал в мешок водяных змей. Одна из них плавала в ближайшей водяной чаше. Флона сунула туда нос, возмущённо фыркнула и подошла к Фриссу.