Черное Солнце. За что наказывают учеников

Символом чистоты крови Совершенных была легко узнаваемая внешность, рост, цвет кожи, волос и глаз. По этим признакам всегда безошибочно определяли, что перед тобою — потомок Первородных. Конечно, если речь не шла о полукровках вроде них с Элиаром: те тоже были разномастные, беспородные, словно лианхэ.

Невозжелавшие настолько не заботились о собственной внешности, что короткие, не слишком ровно обкорнанные пряди составляли едва ли не единственное украшение как у мужчин, так и у женщин. Последних, кстати, среди воинов была почти половина, и они ничем не уступали сильному полу, что вызывало дополнительную неприязнь не привыкших к подобному Совершенных.

Своим примером свободные в выборе жизненного пути женщины лианхэ весьма воодушевили Агнию и побудили ее создать новый орден Красных жриц, в который она набрала самых способных девочек. Силу их поддерживала сохранившаяся священная кровь из сердца Учителя, которую собрал и передал им Первый ученик.

— Расходитесь! — приказал Яниэр.

Он даже приговор не станет им объявлять. Сами знают, что их ждет.

Совершенные выглядели растерянными и возмущенными, но протестовать не посмели. Унылой цепочкой они потянулись мимо, кидая на Яниэра вопросительные взгляды, полные надежды. Нет уж, драгоценные, пожалуйте вместе со всеми — пожинать плоды своих действий. Нести ответственность. Служить наглядным примером остальным.

Он предупреждал и сдержит свое слово: делу будет предана самая широкая огласка. Полное отвержение общества тяжелым бременем падет как на самих несчастных, так и на их семьи, которые они покрыли несмываемым позором. Презрение и осуждение будет столь велико, что отныне никто не вступит с ними в контакт и им придется покинуть Леса Колыбели или остаться изгоями.

Придется принимать жесткое решение. Зато другим неповадно будет. Меньшее зло необходимо, иначе впоследствии придется бороться с большим. Никаких внутренних распрей среди потомков небожителей быть не может. И те, и другие одинаково ценны. Про Совершенных и говорить не нужно, а лианхэ… нельзя потерять их расположение из-за непомерной гордыни выходцев из Лианора. Не время убивать друг друга. Он лично проследит за этим.

Душу Яниэра переполняла горечь оттого, что до такого дошло. Что мир изменился настолько. Но, увы, другого выхода не оставалось: ситуацию нужно было как-то спасать. Он принародно объявлял о запрете. Не сдержать слово теперь значило потерять лицо. Учителя не стало, и Яниэр не мог более положиться на его непререкаемый авторитет: нужно было зарабатывать свой собственный. Зарабатывать практически с нуля, потому что, пока он пребывал в скорби в Ангу, успело подрасти молодое поколение, не помнившее ни Учителя, ни его…

Да, после смерти Учителя все стало совсем иным.

Яниэр обвел глазами группку Невозжелавших, равнодушно ожидавших своей участи. Наказывать лианхэ бесполезно, да и как? Социальные нормы для них ничего не значат. У них нечего отнять, кроме жизни, а боли они, кажется, не чувствовали. Да и чувствуют ли они вообще хоть что-нибудь, понятное человеку?

— Лианхэ? — строго позвал Яниэр.

Эти асоциальные типы даже имен не имели. Кажется, у них были весьма смутные и расплывчатые представления об индивидуальности. Себя они называли просто лианхэ — «те, что не возжелали» — и часто вели себя, словно единый организм.

Хотя… каким-то непостижимым образом всегда отзывались именно те лианхэ, к которым обращались.

Вот и сейчас.

— Да, молодой господин, подобный белой магнолии, — тягучим мелодичным голосом откликнулась рыжеглазая, что прежде стояла в круге, а теперь незаметно прибилась к сородичам.

— Объяснись. Как случилось, что Невозжелавшие принимают участие в… этом? С каких пор вас стало интересовать золото?

Рыжеглазая понятливо кивнула.

— Мы дрались не за металл и не делали ставок, как прочие, молодой господин. Один из Совершенных пожелал вкусить сладость и горечь величайшего из даров Создателя. Тот драгоценный плод, что еще не скоро ему довелось бы сорвать, ибо век Совершенных длиннее прочих смертных, а дух их яростнее и нетерпимее. Мы не могли ему отказать. Мы не отказываем тем, кто ищет смерти.

— Сомневаюсь, что он желал умереть, — холодно возразил Яниэр. — Скорее, он хотел прервать твой не в меру длинный век.

— Это одно и то же, молодой господин, — коротко поклонившись, бесстрастно ответила лианхэ, спрятав в поклоне мелькнувшую в рыжих глазах лукавую искорку.

И это была не пустая самонадеянность.

В Лесах Колыбели лианхэ были непобедимы. Хотя бы потому, что, прежде чем победить противника, нужно сначала его отыскать, а Невозжелавшие обладали способностью растворяться в туманном воздухе так же быстро и бесследно, как соль в воде. Учитель объяснял, что так действует древняя магия крови лианхэ, но Яниэр смутно понимал ее законы.

Говорят, в городах за пределами Лесов Колыбели их чудесные способности ослабевали, но это предположение было сложно проверить: лианхэ никогда не покидали места, где родились.

Яниэр невольно залюбовался точеной фигуркой рыжеглазой, изящными линиями рук и ног, раздумывая, насколько обманчива эта видимая хрупкость. Настроение было отвратительным. Вновь наступил день подношения в дар пищи — особенный, памятный день, который он всегда проводил с Учителем. Но сейчас… Учителя больше нет, и все это в прошлом. На грудь словно бы давила каменная плита, которую невозможно сдвинуть.

Будто уловив его непреходящую душевную боль, узрев незаживающую рану, лианхэ мягко улыбнулась, и Яниэр почувствовал, что дышать становится легче. Не сопротивляясь этому милосердному, исцеляющему воздействию, он долго не отрывал взор от странных глаз Невозжелавшей, чувствуя, как что-то тяжелое растворяется и медленно вытекает из его исстрадавшегося сердца.

В ярких рыжих глазах вспыхивали звезды и скрывались странные, неясные видения, которые заставляли, пусть и на время, позабыть печали.

Глава 25

Черные начинают и выигрывают

Эпоха Красного Солнца. Год 281. Сезон начала осени

Приход прохладного ветра Ром-Белиат. Красная цитадель

*черной тушью*

По устоявшейся негласной традиции день рождения Второго ученика оставался в храме Закатного Солнца без какого-либо внимания, в отличие от дня рождения Первого ученика, который праздновали с неизменным размахом.

Элиар даже не был уверен, что хоть одна живая душа, кроме Красного Феникса, знает, когда именно он пришел в этот мир. По крайней мере, его никогда не спрашивали, не проявляли интереса даже из вежливости и уж тем более не хотели ничего преподнести в дар. Так уж повелось с самого злополучного приезда в Ром-Белиат: Элиар был никому не нужен. С самого первого дня отношения с Учителем и другими учениками категорически не задались: для всех он оставался лишь презренным полукровкой, да еще и рабом, которого часто наказывали за дерзости и непокорность.