Черное Солнце. За что наказывают учеников

— Ты должна служить не мне, — Красный Феникс сделал выразительную паузу и продолжил со всей строгостью: — а Ром-Белиату, наследнику великого Лианора.

От перенапряжения и страха Агнию пробила крупная дрожь. Хоть жар бросился ей в лицо, она никак не могла согреться. О небожители, по глупости своей она все испортила, настроила своего высочайшего покровителя против себя! Больше Учитель и не посмотрит на нее… Если сейчас он выставит ее вон, дело будет совсем плохо… она не переживет этого, не переживет. Какой кошмар, какой позор… позор…

— Что с тобою случилось? — меж тем вопросил Красный Феникс, обратив внимание на ее изрезанные пальцы и ступни. — Откуда кровь?

Закрыв лицо руками, Агния беззвучно расплакалась от чувств. Она и не заметила, а действительно… широкие полы ее ученических одежд уже совсем промокли от крови.

— В спальной комнате я разбила зеркало… — наконец призналась Агния, с трудом взяв себя в руки. — Оно показывало ту, что более не нужна вашей светлости…

— Тогда это было кривое зеркало, — неожиданно смягчившись, проронил Учитель и отер ее слезы своим вышитым рукавом, алым крылом феникса. — Оно обманывало тебя, моя маленькая глупая Ивица. Как можешь ты быть не нужна? Ты подаешь большие надежды, иначе бы я и не подумал взять тебя в храм. Ты — колоссальная ценность для всего нашего народа. Ты словно великая матерь, в священных чреслах которой вызревает плод будущего Совершенных. Ты должна быть достойна этой ответственной миссии. Ты должна неустанно работать над собой, трудиться не покладая рук…

— Что? — не поняла Агния, не смея верить своим ушам.

Услышав произнесенные Учителем пророческие слова, Агния Ивица Лира испытала шок, испуг, нерешительность… и в то же время — прилив необычайного глубинного вдохновения, почти религиозного экстаза. Агния сразу поняла: все это не обман. Учитель не пытается ввести ее в заблуждение, одурачить и отвлечь от боли яркими красивыми посулами, словно несмышленое дитя. Нет, несмотря на юный возраст ученицы, несмотря на колоссальную разницу в их статусах Красный Феникс Лианора воспринимал ее всерьез и, кажется, действительно видел в ее судьбе нечто большее, чем судьбу рядового человека. Он никогда не отвергал ее любовь и почитание, не считал их менее ценными, чем у старших учеников. Не передать словами, как это вдохновляло.

Внутренний взор вдруг прояснился, словно она была Видящей, и перед глазами возник весь ее грядущий жизненный путь. Агнии открылась подлинная цель, и цель эта была благородна и велика. Воистину, если и становиться матерью, то матерью целого народа, благословенного самими богами!

— Встань, — велел Красный Феникс, но тут же протянул руку и сам помог ей подняться: она была не в состоянии держаться на ногах. — Так, значит, твоя спальная комната вся в осколках, и ты не можешь вернуться туда. Смотри мне в глаза, девочка. Успокойся…

О, эти глаза… Никому в здравом уме не следовало приближаться к их глубокой морской синеве. Они были холодны и прекрасны, словно безвременная смерть на алтаре, словно священное подношение божеству, для которого приготовлены лучшие жертвы.

Мгновенным усилием воли Красный Феникс овладел ее сознанием. Мучившая Агнию душевная боль немедленно начала таять, словно лед под лучами солнца, и наконец исчезла. В циановых глазах Учителя большими хлопьями кружился снег, плыла сияющая тьма. Беспомощная и несчастная, Агния и не заметила, как взбаламученная вода ее мыслей успокоилась и безмятежно потекла по нужному руслу, повинуясь неотразимому обаянию Первородного. Подсознательно Агния понимала, что сейчас не в силах справиться с разрушительными эмоциями, и была благодарна Учителю за милосердную помощь и утешение.

В полузабытьи Совершенная Агния вдруг почувствовала, как четко очерченные губы с нежностью коснулись ее лба, и все черные мысли сейчас же оставили разум, и истерзанное страданием сердце вновь исполнилось сладких и радостных грез…

По какой-то причине в ту ночь его светлость мессир Элирий Лестер Лар не хотел быть один. Хоть в силу своего положения он редко оставался в одиночестве, но все же, кажется, был с ним хорошо знаком.

Утро, когда должна была состояться казнь, не скоро наступило для них.

Глава 22

Пион срезан, но не убит

Эпоха Черного Солнца. Год 359. Сезон зерновых дождей

Цветет желтая форзиция. День двадцать восьмой от пробуждения Леса Колыбели

*киноварью*

Вслед за Яниэром выйдя из пылающего пространственного перехода, его светлость мессир Элирий Лестер Лар поморщился от немедленно хлынувших отовсюду потоков горячего воздуха. О небожители, как же жарко, как жарко!.. После упоительной морской свежести Ром-Белиата жара обрушилась на них немилосердно, как тяжелый полог.

Если дивно цветущий среди океанских просторов остров Лианор заслуженно окрестили краем Вечной Весны, то Леса Колыбели, находящиеся на самой южной оконечности Материка, имели полное право именоваться краем Вечного Лета.

В этих землях не было волшебства смены сезонов: круглый год стояла совершенно одинаковая погода, которая делилась на сухой и влажный периоды, длящиеся примерно по полгода каждый. Его светлость мессир Элирий Лестер Лар лениво потянул из-за пояса алый веер и закатил глаза, подумав, что волчонку наверняка понравилось бы тут, в этой невыносимой и нескончаемой жаре. Разогретый точно в печи воздух на вдохе обжигал горло почти так же, как любимый Элиаром вольный ветер Великих степей. Внезапно помрачнев, Красный Феникс сдвинул брови: с тех пор, как, вернувшись из несбывшейся реальности, он принял судьбоносное решение, мысли о Втором ученике постоянно лезли в голову.

Огромное дерево над ними было густо усыпано белыми цветами. Ни единого зеленого листочка: вся крона целиком казалась одним белоснежным облаком. Крупные цветы то и дело срывались с ветвей и, кружась, медленно летели вниз, превращаясь в непрерывную ароматную метель.

Элирий вздохнул. Жизнь хрупка, как эти весенние цветы.

Кажется, они очутились здесь во время влажного периода: воздух был щедро напоен влагой, а сами Леса Колыбели, словно в молоке, утопали в густом тумане. Красный Феникс осторожно повел головой, осматриваясь, но напрасно: уже в двух шагах очертания деревьев смазывались и текли, теряясь в мутной пелене; разглядеть хоть что-то сквозь переплетающиеся белые ленты, остро пахнущие прелой листвой и какими-то неведомыми травами, было, похоже, невозможно.

Однако, к его удивлению, из непроницаемого молочного тумана вдруг послышался задорный смех и звук торопливых шагов… а уже в следующее мгновение на свет вынырнули тонкие и гибкие фигурки в легких полупрозрачных одеяниях. Элирий и глазом не успел моргнуть, как почувствовал, что разгоряченное тело омывают волны неожиданной приятной прохлады: с головы до ног его окатили водой!

О небожители, да что здесь происходит?

— Учитель, прошу, не гневайтесь. — Испуганный Яниэр молниеносно развернулся на месте и припал на одно колено.

В результате шутливого нападения Первый ученик также промок до нитки, но, похоже, это его совсем не обеспокоило. Схватив наставника за руку, Яниэр церемонно поднес ее ко лбу, словно испрашивая благословения и в то же время не давая возможности отреагировать слишком резко. Кажется, Яниэр всерьез опасался, что этой самой рукой Элирий тотчас же выхватит Хвост Феникса и умертвит окативших их водой наглецов на месте, а потому, как и всегда, вмешался вовремя — прежде чем гнев его успел вспыхнуть.