Черные ножи 4

— Проверь еще раз ремни, — приказал Виндек и вернулся к немцам. Те весело переговаривались между собой, подготавливая оружие.

Я поднял глаза на пленника. Он был худой и изможденный, как и все здесь, с синими от холода губами, многочисленными кровоподтеками по всему телу, проглядывавшему в прорванной одежде. Лет тридцать на вид. Обычное, ничем не запоминающееся лицо. Стриженный, как и прочие, коротко, но волосы уже слегка отросли.

Он поймал мой взгляд, и я не увидел страха, лишь усталость и вселенскую тоску. И ожидание.

— Пожалуйста, передайте моей матери, что я честно дрался и умер, как подобает, — зашептал он внезапно разбитыми губами. — Это важно для пенсии. Иначе не дадут ей… Деревня Волгино, Костромская область. Синий дом в конце главной улицы. Сидоркина Марфа Ерофеевна. А я — ее сын Федор. Если вы человек, отправьте ей весть!..

— Я все сделаю, — поклялся я, — ваша матушка не будет мучиться неведением…

— Благодарю, — глаза у него начали закатываться, сейчас потеряет сознание.

Но через минуту очнется от боли, когда в него попадет первая пуля.

Я не думал, просто коротко ударил его в кадык, вбивая внутрь. Федор удивленно открыл глаза и захрипел, умирая. Я прикрывал эту сцену своей спиной от немцев, и отошел только когда тело Федора перестало подрагивать.

Лучше так, чем от рук фашистов. Лучше так.

— Чего копаешься? Живо сюда! — крикнул мне Виндек, стоявший за спинами офицеров, уже готовых к стрельбе.

Никто из них не понял, что я только что убил пленника собственными руками.

— Господин капо! Кажется, он потерял сознание! — отрапортовал я, подбежав к остальным, и с трудом сохраняя естественное выражение на лице.

— Не страшно, — ответил вместо Вендека шарфюрер, — главное, тело хорошо зафиксировано. Ну что, Ханнес, еще не передумал?

Тот возмущенно отмахнулся и достал «Вальтер» из кобуры.

— Завязывайте мне глаза! — приказал он. — Я покажу, что нагрудный знак «За отличную стрельбу» кому попало не вручают!

— Ну-ну, — улыбнулся Карстен, — поглядим.

Я знал, что Федор уже мертв, а его тело стыд неймет. И все же смотреть на «стрельбы» было тяжело.

— Огонь!

Первый выстрел прошел мимо, пуля пролетела чуть выше и ударила в кирпичную кладку стены.

Офицеры шумно засмеялись, лишь Ханнес зло оскалил рот и приподнял повязку, корректируя прицел.

— Боюсь, одним ящиком ты не отделаешься! — подначивал его Карстен.

Повязка вновь легла на глаза, и шарфюрер проверил, нет ли зазоров.

— Огонь!

Пуля впилась в тело пленного в области живота, немцы восторженно закричали.

— Попал, Ханнес! Хороший выстрел! На уровне «семерки»! Но можно лучше!..

Унтершарфюрер молчал, лишь нервно подергивал левой щекой. Он целился. А затем выстрелил еще четыре раза, и все пули угодили в цель.

Три — в корпус, и одна — последняя, прямо в голову.

Если бы я не убил Федора своей рукой, сейчас он все равно погиб бы.

— Проверьте его!..

Мы с Виндеком побежали к катушке. Пленник был мертв, сомнений это не вызывало, но Виндек посмотрел на тело с легким удивлением, однако ничего не сказал вслух.

— Отвязывай! — приказал он после осмотра, и начал отстегивать ремни со своей стороны. Я отстегнул со своей.

Тело Федора, казавшееся практически невесомым, когда мы его тащили сюда, внезапно словно отяжелело в несколько раз и стало совершенно неподъемным.

— Так часто бывает, — пояснил Виндек, кряхтя, — мертвых нести сложнее. Душа уходит, а тело остается. А в душе вся легкость.

Я вовсе не ожидал от него подобной философии и не был к ней готов.

Мы оттащили тело к стене и оставили его там. Когда Виндек отвернулся, я быстрым жестом прикрыл глаза Федору.

— Потом унесем в мертвецкую, а ночью труп сожгут, — не оборачиваясь, пояснил Виндек. — Дождемся только, пока господа офицеры наиграются…

Но офицеры уже закончили развлекаться. Их разговор переключился на предстоящую вечером попойку.

— А не маловато ли одного ящика, господин шарфюрер? — ехидно уточнял довольный собственной стрельбой Ханнес. — На всех может не хватить!..

— А вы не забывайте, унтершарфюрер, что вы на службе, — парировал Карстен. — Хорошо, в качестве дополнительного бонуса, я оплачу сегодня трех девиц. Как раз новую партию в бордель завезли. Хватит вам столько, мой друг, или молодому организму требуется больше?

Остальные немцы возмущенно зашумели, но шарфюрер оборвал их недовольство:

— Вы, господа, способны позаботиться о своих потребностях сами. Или же тащите сюда еще мясо, будем стрелять дальше!..

Но им было лень, и никто не собирался приводить новых пленных для стрельб.

Вся группа офицеров, негромко переговариваясь между собой, вышла из «тира» и побрела к воротам. Сопровождающие солдаты потянулись следом.

— Хватай за ноги и неси, — сказал мне Виндек, когда немцы вышли из здания.

Мы взяли тело Федора и оттащили его в начальную комнату, там Виндек открыл еще одну дверцу, ведущую в проходной корридор.

Я увидел три или четыре печи крематория, заслонки в которых были сейчас закрыты.

— Не ленись, Шведофф, иначе, долго не проживешь. А ведь ты хочешь жить?..

Я ничего не ответил, лишь косил глазом на печи. Но наша цель находилась дальше, в соседнем помещении. Еще одна дверь, и мы на месте. А там…

Тела. Не знаю точно сколько, но точно несколько десятков. Может, сотня. Свалены грудой, один на другого.

Почти все голые, лишь на некоторых нательное белье.

Худые, как скелеты.

Обтянутые тонкой кожей черепа.

— Кидай труп сверху! Одежду с него потом снимем, пригодится…

Я не смог. Руки у меня разжались, Виндек тоже не удержал, и тело Федора упало на пол.

Виндек пожал плечами:

— Хорошо, пусть здесь валяется. Плевать!

У меня по щеке скатилась слеза. Я ничего не мог с этим поделать.

Отвернувшись, чтобы Виндек не заметил, я побрел к выходу.

Когда я уже почти добрался до дверей, то услышал в спину:

— А ведь этот человек уже был мертв, еще до того, как в него начали стрелять господа офицеры. Не так ли?..

Глава 8