Черные ножи 4

Я подошел поближе. В чанах, похожих на гигантские ванны, плавали крупные куски льда. Тронув поверхность воды рукой, я убедился, что она обжигающе холодная, почти нулевая.

Понятно, именно здесь и проводили опыты по гипотермии.

Сбоку к каждому резервуару были прислонены специальные крышки. Получается, человека помещали в чан-ванну и закрывали сверху крышкой, чтобы он не мог вырваться. И сколько часов тут держали пленников? Два, три? Сутки? В человеческих ли силах выдержать подобное испытание?

Что там говорил Риммель — если держать пациента под водой целиком, то реанимировать его невозможно. Логично, стволовые структуры головного мозга не должны переохлаждаться, поэтому затылок должен находиться над водой, иначе — смерть.

Обратно из комнаты я вышел как раз вовремя. Послышался шум сразу нескольких голосов, и в конце коридора показалась целая процессия, возглавляемая сестрой Марией. Она ступала гордо, с чувством собственного достоинства и высоко поднятой головой, а следом за ней едва передвигая ноги шли недавно прибывшие в лагерь проститутки.

Мария громко поясняла:

— Сейчас вам предстоит обязательная проверка, а через два часа начнете принимать клиентов.

Так вот зачем они здесь, для медицинского осмотра перед «вечером любви».

— Не сметь нарушать правила, иначе пожалеете! — продолжала медсестра. — Каждой из вас выделят отдельную комнату с номером, будете сидеть там и ждать клиента. Курить и пить запрещается. Ваш заезд расчитан на неделю. За вечер — максимум — восемь клиентов, на каждого — не более пятнадцати минут. Никаких извращений! Поза — исключительно миссионерская.

— Что, даже раком нельзя? — весело уточнил звонкий голос. Я узнал ту единственную девицу, которой все происходящее, кажется, приходилось по вкусу. Блондинка, с аккуратным каре и живым лицом, она выделялась среди проституток, как первый весенний цветок на пустом поле. Эффектная фигура, узкая талия — она слегка походила на Мэрилин Монро.

— Никакого «раком»! — взъярилась Мария. — Запрещено!

— Но это же совсем скучно! Господа придут развлечься, забыть на четверть часа о тяготах службы. Мы просто обязаны их ублажить со всем тщанием. Но будут ли они довольны, если я просто лягу на спину и раздвину ноги? Так скучно они и со своими женушками могут время провести.

Среди прочих девушек этот энтузиазм не нашел поддержки, наоборот, на блондинку смотрели с неприязнью, а сестра Мария и вовсе взбеленилась.

Ее лицо пошло красными пятнами, а изо рта вырывались лишь отдельные звуки. Потом, наконец, они начали преобразовываться в слова.

— Да я… тебя! Молчать! Фамилия, имя?

— Хельга Браун, и да, я не какая-то вам еврейка, а чистокровная немка. И в лагерь попала не по политической статье, а за честный грабеж! И в отличие от остальных, — она мотнула головой в сторону других девушек, — я тут по своей воле!

Я даже на миг залюбовался ей, настолько она была сейчас хороша. Вот только Мария это мнение не разделяла. Впрочем, она уже вполне успокоилась и кричать перестала, вот только ее холодный тон не оставлял сомнений в том, что она думает о блондинке.

— Предупреждаю тебя, Браун, знай свое место! Иначе, пожалеешь!

Но ту не легко было запугать, она скорчила забавную гримасу, но промолчала. И только убедившись, что все вновь полны внимания, Мария продолжила:

— Заведение откроется в девятнадцать часов и закроется ровно в двадцать два ноль-ноль. Разумеется, как вы будете принимать господ офицеров, мы проверять не будем. Но вот когда очередь дойдет до особо отличившихся узников, которые смогут заплатить за посещение три рейсхмарки, пригляд будет особый. Я лично буду наблюдать в глазок, как вы обслуживаете клиентов. И, если кто-то нарушит правила, наказывать буду тоже лично! Предупреждаю, со мной лучше не ссориться. Все понятно?

Девушки нестройным хором выразили полное согласие. Все, кроме Хельги.

— Через пять минут господин доктор начнет осмотр, и не дай бог, если он найдет у кого-то из вас гадкую болезнь. Обратно в Равенсбрюк такая не вернется. После осмотра вам выдадут специальную дезинфицирующую мазь, которой вы обязаны пользоваться перед каждым актом. Не волнуйтесь, ваших клиентов господин доктор тоже осмотрит на предмет возможных заболеваний, это очень важно. Все подданные Великого Рейха должны тщательно следить за собственным здоровьем!

Девицы выглядели несчастными и подавленными. Видно было невооруженным глазом, что предстоящее их тяготит, но отделаться от своей «работы» они никак не могут.

И только блондинка воспринимала окружающее с интересом. Она и меня приметила, и пока остальные девушки рассаживались на лавочке напротив кабинета доктора, нагло принялась меня разглядывать.

Тут и сестра Мария заметила, наконец, мое появление. Она подождала, пока я подойду ближе, и приказала:

— На сегодня свободен, не до тебя. Но в целом, я тобой довольна. Как фамилия?

— Заключенный Шведов, номер двадцать, ноль, два.

— Завтра после утренней переклички приходи снова, Шведофф. Будет для тебя работа…

Глава 10

Когда вечером узники вернулись с работы, еле передвигая ноги от усталости, я выгадал минутку, когда Виндек отошел в сторону, и шепнул Зотову:

— Есть новости, ночью приду!

Он кивнул, подтверждая, что все понял.

Я тут же отступил на несколько шагов и заорал, работая для Виндека:

— Шевелись, сволота! Быстрее-быстрее!

На меня бросали взгляды, полные ненависти, но сейчас это меня не беспокоило. Худые, изможденные, похожие на ходячие скелеты, заключенные почти перестали походить на людей. И лишь их глаза выдавали огромную силу воли и все еще несломленный дух.

Перекличка на аппельплаце длилась бесконечно долго. Вечерние проверки, вообще, проходили сложнее. Не все из заключенных доживали до вечера, и эсэсовцы сверяли списки умерших с теми, кто с утра еще был жив. Капо бегали туда-сюда вдоль рядов, выискивая пробелы. Потом все согласовывалось — главное же учет, а с этим тут было строго.

Мои задачи еще не были определены, поэтому я просто стоял в сторонке, наблюдая за происходящим. Виндек, пробегая мимо, зло бросил:

— После проверки найди оберкапо Шварца, он хотел тебя видеть.

И тут же выдернул из строя одного из заключенных, бывшего пехотного рядового:

— Как стоишь, падаль? Почему морда немытая?

Тот по немецки не говорил и Виндека не понимал совершенно, лишь пучил глаза на капо, пытаясь сообразить, что от него хотят.

— Переводи, Шведофф! — обернулся ко мне Виндек. — За непотребный вид двадцать пять ударов палкой после построения. Ты лично проведешь процедуру, а я проверю, чтобы старался, как следует. Вот, держи!