Четвертая стрела
Шрифт:
(*не хватает разве что орденской ленты)
– Что?
И Дани показал жестом орденскую ленту через плечо - мол, не хватает до сходства с Петром Первым. Мне осталось только зашипеть от злобы.
Идиот таксист вместо улицы Вильгелльма Телля привез нас на улицу Ярослава Гашека - уж не знаю, что ему навеяло. Я и не знала, где она, такая, улица Вильгелльма Телля, и оттого не следила за дорогой. Да и слезящиеся глаза как-то не способствовали бдительности.
Мы бродили по улицам и подворотням уже без особой надежды, обнаружили улицу Юлиуса Фучика, посмотрели на часы и поняли, что везде
– Похоже, это вообще не здесь, - догадалась я. Мы стояли на улице Чаянова, и охранник у подъезда во все глаза глядел на мой камзол. Дани разразился длинной французской фразой - наверное, ругался.
– Вы не подскажете, где здесь улица Вильгелльма Телля?
– спросила я у охранника.
Охранник понял по голосу, что я девушка, и обрадовался, что мы с Дани не пидорасы - как хорошо я знаю эту радость!
– Зайдите, спросите у дежурного, может он знает, - охранник сделал приглашающий жест. В подъезде за конторкой сидел еще один охранник, в таком же стандартном охранничьем костюме.
– О`u la rue Вильгелльма Телля?
– Дани встал на мысочки и заглянул за конторку.
– Ему нужна улица Вильгелльма Телля, - перевела я.
– Поднимитесь на второй этаж, там под Лениным сидит девушка. Она должна знать, - смилостивился охранник. Держась за руки, поднялись мы с Дани на второй этаж - по лестнице, зачем-то застеленной ковром. За конторкой на втором этаже, под бронзовым, зеленоватым Ленином, сидела девушка с когтями грифа-стервятника.
– О`u la rue Вильгелльма Телля?
– повторил свой вопрос Дани.
– Товарищ иностранец ищет улицу Вильгелльма Телля, - перевела я.
Девушка посмотрела - сперва на меня, затем на товарища иностранца. Что-то мелькнуло в ее глазах - кажется, понимание, что жизнь, такая парадоксальная и упоительная, вот прямо сейчас проходит мимо нее.
– А что там?
– спросила девушка.
– ВГИК. Мы актеры. Потерялись, - пояснила я.
Девушка шевельнула когтями - словно играла на невидимом пианино:
– Я не знаю. На третьем этаже висит карта, пойдемте, посмотрим.
Уже втроем поднялись мы на третий этаж. Там нас поджидал белый, мраморный Ленин и под ним - юноша, одетый в Зенью, как жена в солнце, за полированным столом подпиливал полированные ногти.
– Макс, у нас буржуи заблудились, - просительно произнесла девушка, - ищут улицу Вильгелльма Телля. Актеры...
Юноша сложил пилочку - так конкистадор складывает оружие - и поднял на нас глаза. В глазах тех - серых и сонных - стояли скука и сдержанное любопытство:
– И чего вы хотите, Сонечка? Отвести их за ручку к Вильгелльму Теллю?
– Давай посмотрим по карте. У тебя же есть карта, - заискивающе произнесла девушка.
Дани улыбнулся - похоже, ситуация его развлекала. Я вытянула из манжета белый, длинный платок и высморкалась - меня душила аллергия, а от девушки впридачу крепко пахло жасмином.
– Карта в кабинете у шефа, - сонно, брезгливо проговорил Макс. Ему нужно было бы потренироваться картавить - и получился бы полноценный придворный времен регентства. Впрочем, не мне, в камзоле, его учить...
– Ты предлагаешь, Сонечка, запустить их в кабинет шефа? Провести урок картографии?
– издевательски продолжал противный
– А почему бы и нет?
– раздалось за моей спиной. Я обернулась - там стоял дядька лет пятидесяти, с усами. Он был всем хорош, просто сверхчеловек Чехова - и лицо, и одежда, и душа, наверное, - но усы... Когда у мужчины на лице усы - для меня он выбывает из войны полов, не успев ее развязать.
– Если девушки потерялись, почему бы и нет?
– дядька смотрел на нас с нежностью. Он был первый, кто увидел нас с Дани, как двух девушек, обычно люди думают, что мы два парня.
– Он мужик, - кивнула я на Дани. Так, на всякий случай.
– Француз, - дополнила Сонечка.
– Оh oui, - проговорил весело Дани. И секретарь Макс посмотрел на него - словно впервые увидел или наконец-то разглядел. Держу пари, он сгорел, как тот придворный от coup de foudre.
– Пойдемте, я покажу вам карту, - дядька обнял меня за плечи и повлек в кабинет, - и вы сразу найдете все, что нужно.
На Дани он больше не смотрел - словно его и не было. На Дани смотрел Макс. И Дани, подлец, не пошел за нами в кабинет, остался в приемной.
В кабинете, и правда, висела огромная карта Москвы. С выпуклыми очертаниями домов, с красными лампочками, обозначавшими неизвестные мне, но несомненно, важные точки. Но улицы Вильгелльма Телля на карте не было.
– Есть улица Вильгелльма Пика, - усатый дядька отпустил мои плечи - наконец-то - и пальцем водил по карте, - А что вам нужно на этой улице?
– ВГИК, - отвечала я сурово. Дядька повернулся ко мне, с лицом, озаренным надеждами:
– Вы хотите туда поступать?
– Нет, не хочу. Я уже снимаюсь.
– Вы красивая, - произнес одобрительно дядька и погладил меня по голове, как кошку. Гладить меня - неблагодарное занятие, волосы колючие от геля и на ощупь как грязные. Но ему, кажется, понравилось, - Вы красивая, но очень маленькая. Я видел актрис - все они были значительно больше вас.
Что я могла ему ответить - мал золотник да дорог? Я просто смотрела на него снизу вверх из-под его ладони.
– Вы плакали?
– спросил дядька, оценив мои красные глаза, - Отчего вы плакали?
– У меня аллергия, - я вышла, наконец, из-под его руки, - Я пойду. Мой француз, наверное, соскучился.
– Максимка его развеселит, - усмехнулся дядька, - он учился в МГИМО и в Сорбонне, в разное время, конечно.
– Я пойду. Нет для меня на этой земле улицы Вильгелльма Телля.
– Давайте позвоним Катасонову, - предложил дядька, - он точно знает. Не уходите...
Он пытался удержать меня, но я не далась. Вообще-то мне не нравится, когда меня трогают, как вещь в магазине.
– Пустое, - я подошла к двери, взялась за ручку - нет, так уйти было бы невежливо, - Спасибо вам, превосходный любезный господин, - я поклонилась, взмахнув своим сопливым платком, и тогда уж вышла.
Как и следовало ожидать, в приемной Дани и Макс трещали взахлеб на своем французском. Сонечку они отправили восвояси. Дани сидел на столе и болтал ногами, Макс ел его глазами. Я прошла мимо них, пронеслась гневным смерчем, Дани неохотно снялся и двинулся за мной следом. Макс остался за столом с недосказанным французским словом на кончике языка.