Четвертая стрела

– Если хочешь, можешь забрать эти свечи, - обратился Десэ к Ласло, - завтра мы уезжаем, а лишний багаж нам не нужен.

– И зеркало останется?
– спросил тут же Ласло, начинающий эзотерик-практик.

– Хорош я буду на границе с этим зеркалом в обнимку, - криво усмехнулся Десэ, - забирай, если хочешь.

– А кто сдает тебе этот дом?
– продолжил расспросы Ласло, осознавший, что наглость - второе счастье, - Надоело мне в крепости трупы нюхать. А тут дом и от работы недалеко, и с клиентами по-соседству.

Десэ переступил через тряпку, которой ловко орудовала его молчаливая жрица, и сказал добродушно:

– Я скажу хозяину, что ты хочешь снять дом. Дом принадлежит гофмаршалу - ты его видел - но арендой занимается управляющий, с ним и договоритесь о цене. Приходи завтра, я вас сосватаю, он как раз явится за расчетом.

– А гофмаршал не будет против?
– спросил Ласло, сообразив, что тот в некотором роде его молочный брат.

– Красавчик? Ему нет до нас дела, - рассмеялся Десэ так зло, словно это его задевало.

– А почему гофмаршал красавчик?
– встрял любознательный Копчик, - что в нем такого уж красивого?

– Я думаю, так его зовут не за внешность, - предположил умный Аксель, - возможно, разгадка кроется в прошлом нашего героя.

– Ты прав, малыш, - хамоватый Десэ одобрительно потрепал Акселя по лысине, - Ты превосходный дьявол, не бросай это дело. Латынь в комплекте с такою внешностью и умом - ты сможешь творить чудеса.

Аксель снял его руку со своей головы, как вещь, и отпустил. Они с Десэ были одного роста и примерно одинаковой комплекции, но Десэ смотрелся куда страшнее, со своей гривой, ассиметричным дергающимся лицом и нарядом черного жреца.

– Так в чем он прав?
– продолжил спрашивать Копчик, чтобы развеять возникшее напряжение, - Что - кроется в прошлом героя? Расскажите нам, господин Десэ.

– А ты не отрежешь мне потом язык, маленький полицейский?
– ехидно спросил Десэ, усаживаясь в кресло. Жрица тут же села рядом на подлокотник - будто так и надо.

– Мы не режем языки за придворных, - с достоинством отвечал Копчик, - Много чести. Только за монарших особ.

– В любом случае, все герои этой истории давно мертвы, кроме меня и Рене, - задумчиво произнес Десэ, - И некому предъявлять претензии. Отец Красавчика, Герхард Левольд был гофмейстером малого двора. Все знают, что такое малый двор?

– Двор цесаревича?
– неуверенно, как двоечник на уроке, ответил Копчик.

– Верно, малыш. От малого двора ждали - как обычно ждут от всех малых дворов - появления наследника. Но принц Алексей не жил со своей принцессой, обходился горничными. Отец уговаривал его, угрожал - без толку. Герхард Левольд привез из Риги своего младшего сына, он вез его в санях, завернув с собою в шубу, словно волчонка. Я встречал их карету по прибытии - мальчик выглядывал из ворота шубы, как глазастый лесной зверек, он так устал, что мне пришлось нести его в дом на руках, - в голосе Десэ послышалось что-то - то ли нежность, то ли сожаление, - Этот мелкий паршивец к тому времени уже перепортил половину девок под Ригой. Ему было пятнадцать, но отец записал в метриках, что ему двадцать, и взял его к себе камер-юнкером. Наш фреттхен перетащил к малому двору всех своих рижских метресс и выжил со двора Моро де Бразе с его женой-шпионкой, и де Бразе называл мальчишку калмыком за то, что тот дикарь и захватчик. Но это его прозвище так и не прижилось. А потом принцесса родила очаровательного наследника. Вы можете взглянуть на портреты, они еще сохранились - наследник ничем не похож на своих невзрачных лупоглазых родителей. Вот с тех пор Рене Левольд и стал - Красавчиком.

– Пахнет первым пунктом, - задумчиво проговорил Копчик, припоминая парадные портреты почившего юного государя - и в самом деле, на одно лицо с куколкой-гофмаршалом, - но, так как все фигуранты померли, возможны казуистические разночтения.

– То есть ты лишишь меня языка за эту историю?

– уточнил весело Десэ.

– За то, что было здесь сегодня, лишиться можно не только языка, - отвечал ему Аксель, - так что просто забудем обо всем, как о страшном сне. Больше никому не рассказывай эту свою историю. И девушке своей скажи, чтобы не болтала.

– Ты ведь кат?
– спросил Акселя Десэ.

– Младший экзекутор, - соврал Аксель.

– Так подойди сюда, - сказал Десэ и повернулся к своей жрице, - Открой рот, Мария, - жрица покорно открыла рот, и Аксель туда заглянул, - Ну как?
– спросил Десэ, - Я сам делал операцию, впервые за свою жизнь, хорошо ли получилось?

– Хорошо, - Аксель увидел заживающий обрубок языка, - Но зачем?

– А зачем ей болтать?

Косоглазая Марья Карповна вышила, наконец, на подушечке непристойную деву, хоть и зело плевалась. Копчик скрепя сердце понес подарок секретарю - у того как раз приближались именины. Николай Михайлович думочку сперва отбросил, решив, что она из кожи почившего матроса, но потом рассмотрел, звонко рассмеялся и поднял подарок с пола.

– Ты непростой парень, Прокопов, - секретарь посмотрел на Копчика, словно впервые его разглядел, - Себе на уме. Но ум этот есть - и то уже неплохо.

– Рад стараться, - ответил Копчик со всей возможной молодцеватостью.

– Поедешь с обер-офицером к шлюхам. Возьми копииста Пушнина, его способности могут пригодиться, пусть захватит с собою инструменты, - "к шлюхам" поехать на профессиональном жаргоне канцелярии значило всего лишь - в Шлиссельбургскую крепость, - дело такое: злодей порешил жену и папашу, выкрикнул "слово и дело" и врет, что они были шпионы. Наше дело определить подсудность, но по возможности постарайся скинуть злодея обратно полиции. Пушнин тебе в помощь.

– Моменты есть деликатные?
– уточнил благоразумный Копчик.

– Как не быть. Но не по этому делу. Может явиться фон Мекк со своими ребятами - я слышал, они в ту сторону кого-то повезли. Что с ним делать, ты видел, и Аксель помнит. Дашь им после всего комнату, пусть воркуют.

– Так точно, господин секретарь. Поможем смежному ведомству!

– Сам понимаешь, что про Мекка ни слова, ни полслова - или нужно объяснять?

– Так точно, понимаю!

– Ну, с богом, Прокопов. Справишься - представлю тебя на канцеляриста.

В легкой карете обер-офицера они домчали до Шлиссельбурга за час, и даже летящий снег не стал помехой. У пристани ждал уже небольшой паром, и возле парома - человек десять в зеленых мундирах и один - с мешком на голове. Нарядного фон Мекка с ними не было.

– Кого ждем?
– нетерпеливо крикнул обер-офицер, - Будем плыть или глазки строить?

– Еще минуточку, ваше благородие, - просительно сказал офицер званием помельче, вглядываясь в снежную мглу. Мгла в мгновение почернела, и крылатая тень возникла на пристани - фон Мекк на коне. Клюв его маски был белый от облепившего его снега.

– Коня вам оставляю, смотрите за ним, - фон Мекк спешился, и роскошный меховой плащ взметнулся за его плечами, - Где мой мерзавец?

– Здесь, ваше сиятельство, - отвечал ему тот офицер, что просил повременить минуточку, - Вы очень рискуете, путешествуя в одиночку. На дороге разбойники...

Фон Мекк только фыркнул и приоткрыл полы плаща - на поясе его висели два пистолета, очень дорогие, системы Лоренцони:

– Глупости! Почему мы еще не в лодке?

Кое-как почти все взошли на паром - пятеро полицейских и конь остались на берегу. Паром не спеша двинулся к острову - среди черной воды и льдин.