Чикита

В общем, Чиките стало любопытно, кто это из потустороннего мира зазывает ее на разговор, и она в сопровождении Мундо отправилась к медиуму. И кого бы, ты думал, они встретили в гостях у Пайпер? Королеву Лилиуокалани и ее секретаря капитана Палмера! Они только что вернулись из Вашингтона, где в очередной раз пытались перетянуть политиков на свою сторону и предотвратить аннексию Гавайев. У мертвецов имелось послание и для Лилиуокалани тоже.

На сеансе, начавшемся около полуночи, присутствовали также некоторые родственники и близкие друзья медиума. В отличие от моей Кармелы, Леонора Пайпер не брала платы за услуги. Она не нуждалась в деньгах и выступала посредником между миром живых и миром мертвых «из любви к искусству». И не думай — всяких босяков к ней не допускали, только самые сливки Бостона.

Медиум в два счета впала в транс, и к ней явился дух-проводник, чтобы наладить связь с потусторонним миром. Таких духов у нее было несколько, они чередовались. Иногда индейская девушка по имени Хлорин (каково имечко для индианки, а?), иногда — доктор-француз [80] . В тот вечер пришла Хлорин. Она взялась найти покойников, которые желали переговорить с Лилиуокалани.

Сначала на смеси гавайского с английским к ней обратился ее предок, Камеамеа Великий, первый король Гавайев. За ним последовали другие. Королева слушала и менялась в лице. И было отчего. Знаешь, что они ей наговорили? Что ее племянница, принцесса Каюлани, с детства жившая в Англии, вот-вот вернется в Гонолулу с тайным намерением восстановить монархию и завладеть престолом. Перед этим принцесса на несколько дней задержится в Соединенных Штатах, чтобы завоевать симпатии американцев, — это крайне важно для ее намерений. Духи утверждали, что принцесса представляет опасность для тетушки и Лилиуокалани не следует доверять ее ласковым письмам и благонравному личику. С виду Каюлани и мухи не обидит, но на самом деле они с отцом (англичанином, бывшим губернатором одной из гавайских провинций) коварны и готовы на все — лишь бы королева больше не взошла на трон.

80

Я много читал о жизни прославленной бостонской ясновидящей и убедился в достоверности этих сведений. Доктор-француз, о котором говорит Оласабаль, отзывался на имя Финней.

Эти новости так удручили Лилиуокалани, что секретарю пришлось вывести ее из гостиной и доставить в отель. Потом явилось несколько духов с какими-то малозначительными делами. Но вдруг, когда Чикита уже начала бросать на кузена нетерпеливые взгляды, Леонора Пайпер подпрыгнула на стуле, расхохоталась жутким смехом, от которого у всех волосы дыбом стали, и заговорила басом на ломаном испанском. «Где Чикита, черти бы ее взяли? — вопросила она и хлопнула ладонью по столу: — Кукамба, в Господе всемогущем упокоившийся, хочет видеть эту карлицу!»

Чикита остолбенела, поняв, что это сам конго Кукамба, тот дух, который много лет назад выбранил Сирению за жалобы на малый рост дочки. Разумеется, кроме них с Сехисмундо, никто и слова не понял из его речей, поскольку присутствовавшие не знали испанского.

Негр поздравил Чикиту с успехом и сказал, что это только начало, а впереди ее ждет еще уйма триумфальных выступлений. «Далеко пойдешь, дочка, — говорил он. — Даже заделаешься королевой всех карликов». Но предупредил, чтобы смотрела в оба и остерегалась врагов, потому как иному человеку доверишься — а он тебя живьем сожрет. Тут Чикита осмелилась заговорить и спросила, что это за враги такие — вроде бы ее все любят. Кукамба одарил ее насмешливым взглядом и ответил: кабы не было в жизни кого бояться, все перемерли бы со скуки. Повсюду есть люди добрые, недобрые, злые и такие, что хуже злых. И карлики тоже бывают добрые, а бывают — сущие дьяволы. Да, повторил он: Чикита должна обдумывать каждый шаг, потому что эта штуковина, которую она таскает на шее, может и помочь ей, и погубить.

Чикита пискнула, мол, хотелось бы подробностей. Но Кукамба лишь разразился леденящим хохотом и ответил, что в свое время ей все разъяснят и без него. А напоследок посоветовал не кочевряжиться и соглашаться на предложение Короля Зверей. В качестве прощального жеста конго пустил из ноздрей медиума струю такого густого и смрадного табачного дыма, что все закашлялись.

А знаешь, что, по рассказам Чикиты, было самое странное на том сеансе? Пока миссис Пайпер говорила, вращала глазами и вообще вела себя как старый негр, ее правая рука начала двигаться как бы сама по себе. Схватила ручку и начала записывать в тетради послание, которое ей диктовал еще один мертвец. Потом уж Чикита и Мундо узнали, что Леонора Пайпер как раз и отличается от большинства медиумов тем, что может служить проводником нескольким духам одновременно. Один говорит ее языком, а второй тем временем пишет ее рукой. Словом, уникальная женщина! Кармела, тоже очень хорошая ясновидящая, не умела делать ничего столь же сложного и, так сказать, изощренного.

Пайпер вышла из транса, вырвала листок из тетради и отдала Чиките. Та так и обмерла. Письмо было написано на ее имя и на безупречном испанском. Почерком ее отца.

Говорилось в нем вот что:

«Возлюбленная Чикита!

Надеюсь, это послание застанет тебя, а также Сехисмундо и Рустику в добром здравии и расположении. У нас, к счастью, все идет превосходно. Сперва мы чувствовали себя несколько странно, скучали по особняку и стеснялись разгуливать в чем мать родила. Но мало-помалу привыкли к новому существованию и перестали тосковать по вашему миру.

Знай, что мы с твоей матушкой преодолели разногласия, удалившие нас друг от друга в последние годы брака, и теперь близки, как никогда. И хоть считается, что здесь все равны и слуг не бывает, Минга взбунтовалась и не успокоилась, пока ей не позволили жить (назовем это так) с нами вместе. Она, видишь ли, осталась нам верна и после кончины. Хорошо бы Рустика оказала такую же преданность тебе.

О твоей бабушке Лоле ничего не могу сообщить: расстояния тут огромные, и мы с ней редко встречаемся. Дедушку Бенигно мы и вовсе ни разу не видели; стало быть, он, может, еще обретается в Матансасе, бог знает что и где творит, лишенный рассудка.

Прости, что не привожу подробностей нашего здешнего бытья. Здесь не принято об этом распространяться. Не запрещено, но, сама понимаешь, от вновь прибывших ждут скромности и молчания.

Дорогое дитя, позволь воспользоваться случаем и посоветовать тебе, далее не раздумывая, наняться на работу к господину Бостоку. У меня предчувствие, что так будет лучше. Босток — прямой и честный джентльмен. Он доказал, что является добрым другом и защитником таких людей, как ты.

Твоя мать просит передать: она надеется, что ты, несмотря на все прежние ошибки, остепенишься и выйдешь замуж как полагается. Они с Мингой тебя крепко целуют. И я тоже крепко-прекрепко целую тебя в лобик.

Обожающий тебя отец Игнасио Сенда» [81]

По завершении сеанса Леонора Пайпер отозвала Чикиту и заметила, что, если только она не ошибается — а это маловероятно, — гостья и сама обладает сверхъестественными способностями, только еще не успела их развить. Не слышит ли она голоса, не имеет ли видений? Не сбываются ли ее предчувствия? Леонора могла бы помочь ей научиться управлять своей силой и познакомить с существами из потустороннего мира, зачастую враждебными, капризными и своевольными. Но Чикита вежливо отказалась и, сославшись на то, что ее поезд в Нью-Йорк отправляется завтра рано утром, поскорее улизнула из лап ясновидящей.

81

Это письмо, накарябанное почти нечитаемым медицинским почерком, хранилось в одной из коробок Кандидо Оласабаля. Мы со стариком вооружились лупой и невероятными усилиями смогли-таки его прочесть. По словам Кандидо, Чикита целиком приводила его в книге. У пожелтевшего листа бумаги, лежащего в данный момент передо мной на столе, рваный левый край, словно его в самом деле быстро выдрали из тетради.

В пути Чикита все время вспоминала разговор с Кукамбой и перечитывала письмо отца. Ее занимало, как это они независимо друг от друга советовали ей принять предложение Фрэнка Ч. Бостока, Короля Зверей. Или они сговорились? Следует ли ей послушаться духов и порвать с Проктором? В «Большое яблоко» Чикита возвращалась утомленной, вымотанной долгим путешествием, но она была довольна результатами турне, и мысль о том, чтобы сменить театральный водевиль на зоопарк, по-прежнему казалась ей нелепой…

Под стук колес она закрыла глаза, сосредоточилась и попросила амулет великого князя Алексея подать ей знак, но тщетно. После возвращения к хозяйке золотой шарик ни разу не испускал искр, не теплел и не холодел. Чикита опасалась, что ей вернули не сам амулет, а искусную копию.

В «Хоффман-хаус» они ступили как в дом родной. Мундо, не приняв ванны, кинулся в Бруклин к своему Косточке, Рустика принялась распаковываться, а Чикита уселась читать бесчисленные письма, открытки и телеграммы от Кринигана, посланные на адрес отеля, сплошь романтичные и полные клятв в вечной любви. После полугода разлуки ирландец по-прежнему изъявлял твердое намерение жениться на Чиките.