Чикита

После рассказа Лавинии в комнате воцарилось тяжелое молчание. Но ровно в полночь прибыл третий гость, и обстановка изменилась к лучшему. К удивлению Чикиты, это оказался не Эрнесто Магри, а высокий статный британец тридцати пяти лет от роду, импресарио и укротитель по имени Фрэнк Ч. Босток.

За ужином Лилиуокалани показала себя безукоризненной гостеприимной хозяйкой. Она собственноручно усадила дам на достаточно высокие для них банкетки, а капитан Палмер оказал ту же любезность Графу Магри. Чикита опасалась, что вся беседа будет вращаться вокруг нудной темы аннексии Гавайев, но королева предпочла разговаривать о вещах менее серьезных. Например, о предстоящей премьере в «Мэдисон-сквер-гарден», комической опере, вдохновленной образом капитана Кука, «первооткрывателя» Гавайских островов. Ее пригласили, но она еще не знает, пойдет ли… [76]

76

Она пошла. Упомянутая оперетта, которая так и называлась — «Капитан Кук», была показана на сцене 12 июля 1897 года с преимущественно гавайским актерским составом. Лилиуокалани как почетную гостью усадили в ложе, украшенной флагами ее бывшего королевства. Некоторые усмотрели в этом негласное напоминание: несмотря на вынужденное отречение королевы, соотечественники по-прежнему считают ее властительницей Гавайев.

Блюда, поданные четырьмя официантами из кухни отеля, были восхитительны. Примо Магри успел осушить не один бокал превосходного «Верначча ди Сан-Джиминьяно», распространялся о непревзойденных сиенских белых винах и оглушительно захохотал, когда Босток признался Чиките, что, увидав ее выступление, мечтает похитить ее для своего шоу.

— Ну, может, вам и не придется идти на преступление, — вмешалась Лилиуокалани. — Мы с мистером Палмером знаем из надежных источников, что контракт нашей подруги с Проктором вот-вот истечет.

Секретарь, едва ли произнесший десяток слов за весь вечер, кивнул и многозначительно глянул на Чикиту.

— На вашем месте я не стал бы ждать предложений других импресарио до последнего, — посоветовал он.

— Проктор — неплохой человек, и уж он-то знает, как обращаться со звездами, — великодушно заметила Лавиния Магри. — Но все же, хоть он и пообтесался с тех пор, как выкрутасничал на трапеции под псевдонимом Фред Валентайн, в глубине души он все такой же… фигляр.

— Баснословно богатый фигляр, владеющий театрами по всей стране, — возразил Палмер.

— Я всегда старалась работать с истинными джентльменами, — примирительно сказала Графиня Магри. — Такими, как Барнум. Он не просто ценил нас с моим покойным супругом, как величайшие сокровища, — он нас понимал и любил. — Она заглянула в глаза Бостоку и добавила: — Насколько я могу судить, вы скроены по той же мерке.

Беседа переключилась на отвагу укротителя диких зверей и его таланты к ведению дел. Относительно молодой британец отнюдь не был новичком в шоу-бизнесе. Все его детство прошло среди хищников, коих его родители имели великое множество и выставляли на ярмарках по всей Англии. В двенадцать лет он впервые заменил раненного львом дрессировщика на арене, а в двадцать с небольшим уже обзавелся первым собственным цирком. В 1893 году он привез свой зверинец в Соединенные Штаты. Вначале успех был весьма скромным, но благодаря выходкам Уоллеса, старого хитрого льва, слава вскоре настигла Бостока. В октябре Уоллес удрал из клетки и некоторое время наводил ужас на жителей Ирвинг-плейс на Манхэттене. Четыре месяца спустя он снова улизнул, на сей раз с выставки диковинок Кола и Миддлтона на Кларк-стрит в Чикаго. В обоих случаях Босток лично заточал льва обратно, и все газеты от Тихого до Атлантического океана трубили об его храбрости [77] .

77

«Нью-Йорк таймс» описывала похождения Уоллеса, «пятисотфунтового льва», и его бесстрашного хозяина в статьях от 27 и 28 октября 1893 года и 22 февраля 1894 года. В те первые месяцы в США Босток выступал под псевдонимом-анаграммой Стокоб, который и упоминается в статьях.

С тех пор дело Бостока приобрело размах. Его вагонов, битком набитых животными и неисчислимыми «чудесами природы», с нетерпением ждали во всех американских городах. Босток, как никто, разбирался в устройстве бродячих цирков и ярмарок и умело завлекал публику разнообразнейшими развлечениями и экстравагантными зрелищами. Обязанности руководителя не мешали ему часто браться за кнут укротителя. Он, как встарь, любил взглянуть в глаза опасности и запереться в клетке с дюжиной львов или коварных бенгальских тигров.

За всей этой болтовней Чикита начала подозревать, что ужин — своего рода засада и присутствующие сговорились переманить ее от Проктора к Королю Зверей, то бишь Бостоку. Сама мысль об этом показалась ей гадкой. Она артистка, а не ярмарочный уродец. И не желает выступать вместе с какой-то скотиной и именоваться в программках «ошибкой природы».

Сама того не сознавая, Чикита сверлила Бостока взглядом. Несомненно, он красив, эти румяные щеки, энергичная челюсть, пышные усы… Красивее Патрика Кринигана? Пока Чикита сравнивала, официанты расставили перед гостями тарелочки с десертом, имевшим вид нежнейшей устрицы из слоеного теста. Внутри каждой, пояснила королева, заключена жемчужина из миндаля, грецких орехов, восточных специй и крема, изобретенного главным кондитером «Альбемарля» (рецепт держится в строжайшем секрете).

Лавиния постучала вилкой по краю бокала и предложила последний тост:

— За будущее очаровательной Чикиты!

— И за того счастливца, который станет ее новым импресарио! — лукаво добавил Магри, косясь на укротителя.

Все выпили, кроме Чикиты, едва пригубившей бокал. Неловкость сменилась яростью из-за того, что кто-то осмелился так бесцеремонно лезть в ее дела. Она одна решает, оставаться ли у Проктора, и не нуждается ни в чьих там советах. Может, Проктор и был акробатом, но вот уже двадцать лет он к трапеции и близко не подходит, а вот Босток до сих пор дрессировщик. Очень, очень маловероятно, что она подпишет с ним контракт.

Все уже смаковали свои жемчужины, и Чикита собиралась последовать их примеру в надежде, что сладкое смирит ее гнев. Но когда она, ловко орудуя серебряными приборами, приоткрыла слоеную устрицу, то застыла от изумления. А потом, наплевав на элементарный этикет, запустила внутрь большой и указательный пальцы и извлекла на свет божий амулет великого князя Алексея.

Откуда здесь взялся золотой шарик? Десять месяцев спустя после похищения Чикита совсем отчаялась найти его. Она внимательно всмотрелась и убедилась, что таинственные письмена на месте. И только тут она заметила, что пять пар глаз озорно и взволнованно смотрят на нее.

— Что это значит? — пролепетала она.

Сидевшая во главе стола Лилиуокалани просияла и ответила:

— Если желаете, можете поблагодарить господина Бостока за возвращение талисмана. Исключительно благодаря его упорству и находчивости мы смогли преподнести вам такой сюрприз.

Воцарилась торжественная тишина, укротитель склонил голову, и Чикита ощутила, что заливается краской. Она хотела было потребовать объяснений, однако Лавиния Магри мягким, но властным жестом остановила ее.

— Дорогая, — с материнской нежностью проговорила она голосом, сладким, как секретный крем, из которого главный кондитер «Альбемарля» состряпал жемчужины, — не просите разъяснить вам то, чего мы пока разъяснить не в силах. Когда-нибудь вы все узнаете об этом предмете — и что он собой представляет, и какую ответственность возлагает на вас. А покуда будьте терпеливы и разрешите опекать вас и лелеять.

[Главы с XVI по XIX]

Вот тут-то и настал каюк. Даже не мечтай: я не вспомню всего, что было в этих главах, как бы ни старался. Разве только перескажу тебе самое главное.

Во-первых, вернув Чиките талисман, Босток незамедлительно предложил ей весьма заманчивый контракт, но она не клюнула на его удочку. На следующее утро она явилась в контору к Проктору и подписала с ним договор на три месяца выступлений в Массачусетсе, Коннектикуте, Огайо и Пенсильвании.

Почему она не согласилась работать с тем, кто нашел ее талисман и предлагал больше денег, чем Проктор? Не хотела подводить своего первого импресарио? Сомнительно. В денежных делах она не угрызалась совестью. Или ей не понравилось, что Босток скрыл историю возвращения амулета? Кто знает… Логика поведения женщины — штука сложная, в особенности такой незаурядной женщины, как Чикита.