Чипсы
Шрифт:
Дэн посмотрел на меня внимательно -- я молчала. Шавка. И правда шавка. Или Дэн врёт?
– - Ну вот. Потом зашли в класс. И моя мама села за парту и говорит твоей маме: "Садитесь". А Инга Ильгизовна: "Не сяду!" а моя мама: "Сядьте пожалуйста. Давайте спокойно поговорим". А твоя мама: "У меня праздник новогодний. Ёлка." А моя мама: "И у меня праздник. И у меня ёлка. Но поговорить же надо, раз такая ситуация". И тогда твоя мама говорит: "Ну ладно. На пять минут". И села. И моя мама говорит: "Понимаете, если Денис виноват, я готова ответить. Но надо опросить детей. Непонятно: что произошло". И тогда твоя мама вскочила и заорала: "Нет! С вами невозможно разговаривать!" И выбежала из класса.
– - А потом?
– спросила я, надеясь, что это всё.
– - А потом моя мама побежала за ней. А твоя кричала в коридоре: "Это
– - и рядом кабинет директора и твоя Инга Ильгизовна - шасть на эти лавки, и моя мама рядом присела. И твоя Инга Ильгизовна видит, что не отвязаться, и говорит: "Ладно давайте поговорим. Без кащенко, без гонок и без психов". Представляешь? Она чёрти что устраивает и моей маме ещё так говорит! И тут идёт твой брат Ильгиз.
– - Илька?
– опешила я.
– - Да. Идёт. А в коридоре уже пусто. Урок идёт. А маленькие, то есть наши с тобой, - на празднике. И твоя мама говорит, орёт: "Вот он всё видел. Ильгиз, подойди сюда! Он вам сейчас скажет". Твой брат подошёл, сел. Инга Ильгизовна твоя говорит ему: "Расскажи, что ты видел". А твой брат, мама говорит, ему стыдно было, он же её знал, и меня знал, и дома у нас был на дне рождении Димона. И он тогда говорит: "Я ничего не видел. Мне девчонки передали"... И тут твоя мама начинает с ним говорить не по-русски. А моя мама сидит как дура и ничего не понимает.
Я вздрогнула. Конечно же - как обычно бывало с Илькой, когда мама была не довольна, переходила на татарский! Ну и мама!
Дэн продолжал:
– - И моя мама ей говорит: "Вы что не понимаете, что это невежливо - говорить при мне не по-русски". А твоя Инга Ильгизовна с милой, как ты называешь, улыбкой говорит: "Вы вообще кто такая, чтоб учить меня, как говорить!" И тут выходит директор и спрашивает, что за шум. И твоя мама встаёт. Толкает в плечо уже Ильку и говорит: "Ариша вот так толкнула его". "Его?" -- удивилась директор и смотрит на твоего брата. "Да нет же. Дениса Белялова, сына вот этой..." "А-аа. Понятно. И что дальше?" А он ей челюсть сломал. " Да вы что?" -- испугалась директор. "Почти сломал", -- поправляется твоя мама. И долго-долго начинает лопотать о конфликте, о тёте Лене, и о твоём Ильке, который, якобы, всё видел. Твой брат ушёл, убежал поскорее от стыда. Моя мама извинилась, сказала, что случай безобразный, но тут же опять спросила: почему спустя сутки она узнаёт об инциденте. А твоя Инга Ильгизовна говорит: времени не было, она мол была занята! И вообще - вы дневник сына читаете? Там же было замечание! И тогда моя мама говорит: "Как вы смеете? Ваш сын ничего не видел. Он сам сейчас при мне сказал и вы стали не по-русски с ним говорить! Как вы смеете чернить мою семью, моих детей при директоре и учителях оговаривать?" "А что у вас за семья такая особенная?" -- интересуется оживлённо твоя Инга Ильгизовна. А моя мама говорит: "А вы к мемориалу сходите! Там фамилия Белялов золотыми буквами на чёрном граните высечена. У нас тут все предки жили. И мой дед ушёл добровольцем на фронт". А тут подходит к нам тётя Лена - не сиделось ей в актовом зале. И твоя Инга Ильгизовна говорит, кричит им: "Она хвалится, она хвалится!" Моя мама сказала ей тогда: "Да вы просто обыкновенная хамка!" А твоя мать, встала, ручку в бочок, и говорит: "Да я хамка. И гуляй давай отсюда!" А моя мама сказала: "Вы хулиганка к тому же. В милиции бы вы так не хулиганили. Скажите свою фамилию. Я напишу на вас заявление". И твоя мама говорит: "Да пишите! Пусть ваш адвокат со мной связывается!" И тётя Лена и твоя, понятно, Ильгизовна захихикали и ушли. И моя мама ушла, пошла и написала в милиции это заявление.
Дэн достал из сундука папку, красную с серыми верёвочками картонную папку, достал жёлтую бумажку
– - Мама не знала, кто вы и что, она офигела от хамства. Она решила так: если это правда, пусть детская комната разбирается. Но никто не смеет хамить и оскорблять её, когда она пришла на праздник. Ей это заявление вернули, даже не зарегистрировали, пришёл твой папа, поговорил, а точнее наорал на мою маму матом и вернул заявление.
Я взяла мятую бумажку. В ней было написано:
" 25 декабря 2003 года в11-55 я пришла к сыну на праздник в школу N1. Мой сын Белялов Денис учится во 2 "А" классе. В коридоре я подошла к сыну, присела на банкетку, рядом со мной села женщина. Из разговора я поняла, что ёе дочь учится в одном классе с сыном. Женщина очень резко заявила, что мой сын 24 декабря избил её дочь кулаками по лицу"...
Я не стала дальше читать
– - Правильно не приняли. Они должны дать форму. Надо заполнять форму. Начальнику УВД города Мирошева...
– - Они дали бланк. Понимаешь, сначала инспектор детской комнаты дала бланк, а потом - повела маму в комнату дежурных. Потом вдруг дежурный долго говорил по телефону и стал тянуть время. Мама ждала час, встала у окошка. Дежурный стал ей говорить, чтоб она села. А твоя мама сказала, что у неё сердце болит, а лекарства нет. Тогда он ей стал говорить, что раньше люди такими злыми не были и на друг друга заявления по пустякам не писали. Тут пришла инспектор по несовершеннолетним и стала говорить, что заявление должно идти от пострадавших, а не от нападающего. А мама отвечала, что их прямая обязанность разбираться. Это их работа. Она считает себя оскорблённой. Ну то есть твоей мамой и мамой Макса. Тогда пришёл твой папа, матерящийся на всех во всех кабинетах подполковник, и послал маму.
Я смотрела на заявление, буквы плыли, я ничего не могла разобрать...
– - Дэн! Можно я возьму это заявление?
– - Да бери. Оно мне теперь не нужно. Я уж так хранил, потому что всё храню, картинки, фотографии.
Дэн нервно вытряхнул рисунки из другой папки.
– - Видишь? Эту лису я в шесть лет перерисовал из журнала "Весёлыекартинки". Так она мне понравилась. А эту...
Тут Дэн полез в сундук и достал ещё папку.
– - Вот это ещё возьми. Это мама в область написала. Начальнику Милославского ГУВД. Это копия у нас осталась. Мама через копирку у секретаря в детском саду на машинке напечатала.
Я пролистала страницы. Отпечатаны на машинке. Пять страниц. Подробно описан конфликт, только что рассказанный мне Дэном.
– - Дали делу ход?
– удивилась я.
– - Дали- не дали - всё одно. А ты не помнишь? Милиция приходила. И ход дали. И дали вот, -- Дэн протянул конверт со штампом "УВД Милославской области".
– - Что это?
– я увидела стандартный бланк постановления об отказе в возбуждении уголовного дела со стандартным, по всей видимости, пересказом дела.
– Так вот же - делу не дали ход.
– - Ты не читаешь текст?
– - Не читаю, -- преданно посмотрела я на Дэна. Я и не могла читать - мелкие буквы плыли.
– - Пересказать?
– - Перескажи, -- сказала я нехотя.
– - Твоя мама написала на мою маму встречное заявление, приложив справку о твоей гематоме на губе и шатающимся коренном зубе. Она, видишь ли, опасалась преследований от нас и поэтому заявила на нас в милицию не сразу, а только после того, как твой Ильгиз был избит неизвестными на улице. Также твоя мама упомянула, что мой старший брат - под следствием!
– - Я не знала, Дэн! Честно! Я клянусь. Я этого не знала.
– - Ну вот слушай дальше! Да спрячь эти чёртовы листки с глаз подальше.--заорал он.
– Так вот. В этом заявлении зафиксированы показания тёти Лены.
– - Свидетельские что ли?
– - Ну. И ты, знаешь, Арина, что она показала?
– - Что?
– переспросила я, хотя уже примерно представляла себе, что тётя Лена могла засвидетельствовать: всё, что нужно было тогда моей маме.
– - Тётя Лена Монахова показала, что моя мама нападала на твою маму, и громко выясняла отношения. Ты почитай-почитай! Не хочешь?! А у кабинета директора, так показала тётя Лена, хотя её там и в помине не было, моя мама вцепилась в Ингу Ильгизовну. Тогда Инга Ильгизовна подозвала сына и попросила помочь. Не по-русски, оказывается, она звала на помощь. И твоя Инга Ильгизовна это подтверждает в заявлении.
– - Дэн! Это обычный оговор с одним свидетелем, -- упавшим голосом сказала я.
– Это так часто делают. Очень часто.
– - Только ты не забудь, Арина, -- сказал таким же убитым голосом Дэн, -- что моя мама после всех этих выяснений, заявлений и свидетельствований легла в больницу с инфарктом! Ты поняла? Ты поняла, что ты наделала?!
Я достаточно уверено прошла в прихожую, взяла сумку, достала оттуда папку и убрала заявления, вернулась в комнату, опустила крышку сундука, и села на неё...