Чосер

холодности на практике, так, эмоциональность поэтических строк Чосера никак не

противоречит прагматизму его брачных отношений.

На самом деле королева скончалась еще осенью 1385 года, но траурная церемония была

отложена из-за дел государственной важности. А между тем в промежутке между двумя

этими событиями Чосера назначили мировым судьей по делам в Кенте. Его предшественник

на этой должности, Томас де Шарделоу, являлся королевским коронером и аторни суда

Королевской скамьи, так что Чосером была подхвачена традиция славная и достойная.

Получив это назначение, Чосер преодолел еще одну градацию на пути вверх по лестнице

средневековой иерархии и занял новое и более высокое положение в относительно узком

кругу тогдашних чиновников – доказательство того, что известность его не ограничивалась

сферой поэтической. Прежде всего он воспринимался как человек действия, человек на

государственной службе, принадлежавший к тем, кого Кембриджский устав именовал

“людьми лучшими и самыми законопослушными”. В качестве мирового судьи он должен

был заседать на слушаниях дел по гражданским правонарушениям, таких как, например, спекуляция или дурное обращение с наемными работниками, а также принимать участие в

предварительных расследованиях и более серьезных преступлений – дел об изнасиловании, убийстве, которые затем уже переходили в Лондонский суд. Коллегами его были люди

состоятельные и уважаемые, среди которых значились и пэры, и королевские советники, но

иногда Чосер действовал и самостоятельно, как независимая судебная инстанция. Само по

себе назначение Чосера не может служить доказательством хорошего знания им

юриспруденции, но предполагать, что в законах он был ориентирован, мы все-таки можем, и

это подкрепляет версию, согласно которой на каком-то более раннем жизненном этапе Чосер

прошел курс обучения в Королевском инне. В свете дальнейшего его поэтического

творчества приобретает значение и вероятность частых его поездок в Кентербери: путь

следования чосеровских паломников становится знакомым и привычным и самому поэту

Связь Чосера с Кентом приобретает большую очевидность позднее, когда из Олдгейта

поэт перебирается в Гринвич. Однако зваться мировым судьей по делам в Кенте вряд ли

было бы возможно без частых наездов в графство и проживания там. Исследователями

выдвигалась также версия о назначении Чосера смотрителем королевских замков в Эльтеме

и Шине, местах, относящихся к Кенту, и, если признать подобное предположение

состоятельным, можно заручиться еще одним дополнительным доказательством связи

Чосера с Кентским графством. Теории этой нельзя отказать в последовательности. Прочие

мировые судьи служили у влиятельных людей и судейские должности получали как

представители своих патронов. Окажись догадка правильной, и назначение Чосера можно

было бы считать прелюдиеи к получению им впоследствии должности смотрителя

королевских работ. Так или иначе, мы можем допустить, что поэт какое-то время жил в

одном из замков, принадлежавших королю.

Еще больший общественный вес приобрел он в следующем после его назначения 1386

году, когда его выдвинули в парламент от Кента в качестве почетного представителя

графства. Его краткое пребывание в парламенте подтверждено документально. Парламент

собрался 1 октября в Большом зале казначейства Вестминстерского аббатства. В истории он

получил похвальное звание “Дивного парламента” за то, что подверг более тщательной

проверке расходы короля и урезал привилегии и права королевских министров. Чосер, разумеется, был откомандирован в парламент как ставленник короля – ведь источником как

богатства его, так и престижа являлась придворная служба – и должен был испытывать

неловкость, сидя на заседаниях, неловкость тем большую, что парламент рассматривал и

поданную ему петицию с требованием ужесточить контроль за таможенными инспекторами

в английских портах, по крайней мере за инспекторами, назначенными пожизненно, и

наказать проштрафившихся вплоть до увольнения, ибо в таможенном деле налицо были

признаки коррупции. Главарем этого антикоролевского выступления был дядя короля герцог

Глостер, сам получивший пятьсот фунтов через таможню, инспектором которой являлся

Чосер, и, хоть назначен последний был и не пожизненно, он мог справедливо полагать, что

санкции коснутся непосредственно и его.

Через четыре дня после первого заседания он отказался от своей квартиры в Олдгейте.

Возможно, это явилось временным совпадением, однако случайностью это не было: как мы

уже видим, Чосер все больше отходил от работы в порту, а отъезд из Олдгейта стал первым

шагом к окончательному оставлению им таможенной службы. Он мог предвидеть

неприятности для всех королевских инспекторов, почему и удалился с поля брани, хотя

подобное маловероятно. Никто не был в состоянии предугадать, как развернутся события на

сессии во всех деталях. Может быть, Глостер и другие вынудили его уйти, но, так или иначе, служба его к тому времени уже занимала мало, а единственное, что привлекало его в ней, –

это стабильный доход.

Оставив Олдгейт, он 5 октября передал аренду своему преемнику Ричарду Форстеру, а

так как вскорости его стали числить по Кенту, то скорее всего он туда и переселился. В

Кентских юридических документах Чосер упоминается уже 13 ноября 1386 года наряду с

некоторыми другими жителями Гринвича. Есть свидетельства, что один из них, Саймон

Мэннинг, был женат на сестре Чосера, о чем свидетельствует инспекционная запись от 1419

года, в которой Кэтрин Мэннинг значится еще и как сестра “достославного рыцаря и