Что мне делать без тебя?

– Женой на какое-то время, - грустно уточнила Олеся.
– Потом ты неожиданно прозреешь и увлечешься более молодыми...

– Опять!! Леся, ты опять?! Ты же мне пять минут назад обещала!
– заорал Карен.
– Почему я должен ими увлечься, объясни, в конец концов, если сама понимаешь!

– А Дина?
– хитро спросила Олеся.
– Не ее ли ты совсем недавно так нежно брал за ручку?

Карен заразительно расхохотался.

– Ты подсматривала? И ты ревнуешь меня к Дине? Знала бы она об этом! Просто замечательно! Не знаю, почему, но мне жутко нравится твоя ревность! Теперь я специально буду брать ее за ручку, чтобы подразнить госпожу Водяную. Отошли Полину спать, в конце концов...

Удивительное, волшебное, неповторимое одиночество вдвоем... Разлетевшиеся по плечам волосы Олеси, и над всем миром - только чистый запах ее духов...

Дина буквально приросла к Карену. Один его опрометчивый поступок совершил невероятное: девочка начала ходить за Кареном, как он когда-то - за Олесей. Причем за Диной постоянной тенью следовала Люда. Идиотическая ситуация раздражала и злила Олесю и очень забавляла Карена, играющего с девичьей влюбленностью неосторожно и безжалостно.

– Это изумительная развлекалочка для жизни, - хохотал он.
– И ты, Леся, не мешай мне радоваться.

Можно ли было ему в чем-то помешать?!

Но самое интересное заключалось в том, что Люда и Дина неожиданно подружились. Их крепко спаяла общая неразделенная и бессмысленная влюбленность - прочная основа внезапной симпатии и жалости друг к другу. Девочки уходили теперь после занятий только вместе и вместе приходили утром, иногда даже держась за руки. Было смешно и грустно наблюдать со стороны тяжеловесную некрасивую Люду, которой надеяться было не на что, и хорошенькую, нежную Дину, продолжавшую верить в свои силы и абсолютно не подозревавшую, что надежд и у нее нет никаких.

Мальчик требовал во всем полной свободы действий, и дипломатия Олеси исподволь становилась дипломатией особого рода: как скажет - так и будет.

...Сон был цветной, увлекательный, с детективным сюжетом. Вероятно, в нем предполагалось две серии, но на самом интересном месте Олеся провела рукой по щеке Карена.

– Просыпайся, засоня... Пора... Вот если бы ты ночью спал, а не безумствовал, тогда бы тебе не пришлось так мучиться по утрам...

– Тогда мне пришлось бы мучиться по ночам, - бормотнул в полусне Карен.
– А это значительно хуже. Каждый сам выбирает свои муки. Холодный душ - и все пройдет, я проснусь окончательно. Только бы доползти до ванной...

8

Поздно вечером Валерий добрался до аэропорта. Весь в огнях, он словно светился изнутри, как светлячок. Какие длинные, прекрасные тела у самолетов... Позади осталась предрождественская Москва, яркая, переливающаяся, радостная в допраздничной суете. Город покупал елочные игрушки, конфеты и вино. Все позади...

Позади прощание с Эммой и Семеном будто бы только на рождественские каникулы, а на самом деле - навсегда... Позади - брошенная на произвол судьбы школа, Глеб, Олеся, Джангировы... И теперь уже совершенно безразлично, что ждет его в Европе, как он устроится в Германии, чем будет жить и заниматься...

Малахов стоял, прислушиваясь и привыкая к неровной, неритмичной, слишком громкой мелодии, привязавшейся к сердцу. Еще одно Рождество, последнее на этой проклятой московской земле, где он ничего для себя не нашел. Теперь он сможет наконец остаться наедине со своей душой, которой давно не владел. Чувство к Олесе было сильнее его, потому что росло с каждым днем, незаметно становилось огромным, а Валерий совсем не менялся. Он словно остановился рядом с Олесей и с тревогой следил за нею. И чем дальше уходила она от него, тем оказывалась нужнее. Что он сделал для нее? Что он должен был сделать? И что он знал о ней? Да ничего... Поэтому ждал необыкновенного и надеялся на лучшее... Почему он не мог жить спокойно и безмятежно, как учил Глеб?..

Вчера директор заехал к поэту попрощаться. Вот без кого Малахову будет плохо в Европе... Глеб встретил Валерия с искренней радостью. Юрате была прелестна в шелестящем, серебряном платье. Тонкие ручки, которые она явно не знала, куда деть, неловко свисали по бокам.

– Знакомься, Валерий, - пророкотал поэт.
– Моя новая пассия. Вся состоит из уступов, поэтому постоянно мне уступает и уступает.
– Глеб хохотнул, довольный примитивным каламбуром. Юрате, не очень хорошо понимавшая тонкости русского языка, вежливо улыбнулась.
– Когда ты вернешься? Я почему-то не люблю расставаться с тобой надолго.

"Никогда", - хотел ответить Валерий и пробубнил: - Скоро... Самое большее - дней через десять. Юрате пока тут тебя будет развлекать.

Новая пассия опять вежливо улыбнулась.

– Ну, это уж само собой разумеется!
– пробасил поэт.
– Попробовала бы она меня не развлечь! А почему моя старшая дочь совсем забыла своего любимого старого папочку? Ты ведь, наверное, видишься с ней? Что там происходит?

Малахов помрачнел.

– Да, в общем, ничего. В школе все хорошо. Полина здорова.

– А ты здоров?
– поинтересовался Глеб, пристально вглядываясь в лицо лживого директора.
– При чем тут Полина? Я спрашивал не о ней. Что случилось у вас с Олесей?

– Ледниковый период в отношениях, - неловко пошутил Малахов.
– На Земле бывает не так уж редко. Но ведь ты темнишь и напрасно притворяешься Незнайкой! Разве ты не видел красивого мальчика у ее дверей?

– У ее дверей - да, - согласился поэт.
– Но не в ее квартире. Тут есть некоторые нюансы. Или это уже произошло?

– Произошло, - нехотя, через силу подтвердил Валерий.
– И не вчера. Поэтому Олеся старается тебя избегать. Делиться новостью ей, видно, не очень хочется. А я часто вспоминаю твои стихи. Знаменитый цикл о женщинах. Там было о красоте... Немного подзабыл начало... Как-то так:

...И вот тогда

Рождает боль душа однажды ночью.

Бьет сердце, бьет во все колокола,

Ломается улыбка, гнутся плечи,

То тишиной, то грязью боль залечена,

Забыта в разных мелочных делах...

Ты до сих пор еще не поняла?

Мальчишкам требуются женщины,

Еще не души, но тела.

Поэт невесело закончил:

– Но кто-то вздумал злобно пошутить

И спрятал красоту на карнавале.

Совсем не там, где вы ее искали,

Под маской дай вам Бог ее найти!

Не понимая тонкостей русского языка, Юрате снова довольно неуместно улыбнулась.

– Значит, тот темноглазый мальчик, - медленно произнес Глеб.
– Ну что ж, это ее личное дело... Вот только что она сама ищет в данном случае? Я бы с удовольствием взял Полину к себе, но Олеся вряд ли позволит. И потом, мои молодые девчонки способны только баловать и закармливать сладостями, когда требуется совсем другое. Знаешь, Валерий, Полина становится очень похожа на свою бабушку, и мне страшно. Олеся пока совершенно ничего не замечает, она вообще не слишком внимательна к ребенку. А проявится болезнь немного позже, через несколько лет, когда у девочки начнется переходный возраст. Может случиться беда... Я со страхом жду этого.