Что-то взятое взаймы

— Сейчас кто-то мимо поедет и вмешается, — напророчила я. Но, разумеется, в наших действиях ничего противоправного не было. — Знаете, я делаю это не в первый раз, но всегда у меня чувство, что я беру на себя слишком много…

Полиэстер занялся, едко запахло химией, я поморщилась и отошла.

— А еще, чтобы вы знали, это, — я указала на объятого пламенем медвежонка, — помогает, лишь когда призрак устал и хочет уйти.

Призрак с кладбища проявился на короткий миг — в паре метров от нас, сперва почти невидимый, он на глазах становился четче и ярче, превратился совсем в человека — и пропал. Медвежонок скукожился, стал куском паленого пластика, и Вадим, получив от меня кивок в качестве молчаливого одобрения, залил его из бутылки с газировкой.

Мы закидали медвежонка камнями — вышло похоже на дольмен, и продолжили путешествие по колдобинам. Через четверть часа навигатор обрадовал, что мы на месте, и Вадим с видимым облегчением выключил звук.

Деревня оказалась большой, уютной и зажиточной. Аккуратные отремонтированные дома, буйная зелень, приличный асфальт, скотина на вольном выпасе, вездесущие откормленные куры и куча чистых машин у каждой калитки — мы с трудом нашли место для парковки. Я вляпалась в лужу, Вадим — в коровье дерьмо, но мы приняли это стоически.

— Я постараюсь не забыть, когда буду садиться за руль, — извиняющимся тоном сообщил он.

— Вы для начала еще в дом зайдете, — напомнила я. Нужная нам калитка была приоткрыта, но я все равно нажала звонок — никто не ответил, и мы прошли.

Глава 8

Глава 8

Женщина лет пятидесяти вышла на крыльцо, щурясь, уставилась на нас, и я растерялась — какое выражение лица приличествует ситуации. Улыбка неуместна, унылая рожа фальшива, а вот Вадим профессионально справился и первым подошел к женщине, слегка поклонился, продемонстрировал, что в руках у него ничего нет и угрозы он не несет.

— Добрый день, я Вадим Ремезов, частный детектив, — представился он сдержанно и в меру официально и лишь после этого показал удостоверение. — По этому адресу когда-то проживала Лариса Скворцова.

Женщина хмуро изучила зеленоватый пластик и перевела взгляд на меня.

— Меня зовут Анна, я фотограф, помощник, юрисконсульт и все такое, — быстро прояснила я.

— Ходят тут, — обозначила она свое отношение к навязчивым визитерам и оперлась спиной о дверь, явно не желая пропускать нас в дом. — Что вам Лариса? Она погибла. Несчастный случай.

— Она ваша дочь? — спросил Вадим, и я чуть не отвесила ему затрещину, но женщина кивнула. — Вы хорошо ее знали?

Мне казалось, что частный детектив должен работать изящнее, но, возможно, общение со свидетелями не было у Вадима на должном уровне. С другой стороны, не всякая мать ответит на такой вопрос равно прямо и правдиво.

— Так, — женщина неопределенно повела плечом. Она с облегчением выпнула бы нас прочь и закрыла за нами калитку — какая ей разница, частный детектив или настырный агент по продаже всего, что продается. — Как можно знать взрослую дочь? Мне не очень нравилось, что она работает моделью, но это лучше, чем скакать перед туристами на пляже с апреля по ноябрь. Она три курса отучилась на театральном, потом перевелась на экономический, но экономистов тоже пруд пруди. А в хороший отель попробуй еще устройся.

Я рассматривала участок перед домом. Крепкие плодовые деревья, качели, детский велосипедик, красный мяч, курица увлеченно роется в дерьме. Жизнь текла своим чередом, будто ничего не случилось, а я, похолодев, подумала — неужели у Ларисы остался ребенок?..

— Я задам вам немного странный вопрос, — тактично начал Вадим, даже не спросив, как зовут женщину. Конечно, он ее имя уже знал, но раз она не представилась, то не счел нужным акцентировать на этом внимание. — У Ларисы была любимая вещь? Скорее всего, совсем недорогая. Безделушка — брелок, украшение, заколка, что угодно?

Женщина удивленно посмотрела на меня, словно бы интересуясь, здоров ли мой «шеф» или крыша у него подтекает, потом помотала головой.

— Не знаю. У нее было много всего, как у каждой девушки, наверное.

Она опять осмотрела меня как через сканер. Я почесала под носом, проверяя, не отросли ли коварные волоски. Не отросли, но в наш век возвеличивания бодипозитива кого смутят чересчур мохнатые подмышки и четкие усики? Людей старшего поколения, и мне стоит помнить об этом.

Я понадеялась, что Вадим не станет спрашивать, что Лариса взяла с собой на последнюю съемку. Это был бы логичный вопрос, но бессердечный, и ответ на него не проливал ни на что свет. Не факт, что к кенотафу приделали что-то из этих вещей, не факт, что мы это отыщем.

— Я все ее вещи собрала и раздала нуждающимся. Остались фотографии, память… а что мне еще? Надо же, я уже могу об этом говорить… Были украшения, золото, серебро, немного, но были, я передала их Маше, младшей дочери. А вещи… Мария в отца, высокая, крупная, к тому же атлетка, это Лариска пошла в бабку, такая же изящная. А, медвежонка Манька забрала, — с улыбкой добавила женщина. — У них два одинаковых было, Маша привезла с каких-то сборов, после смерти Ларисы она и второго себе оставила. Лариса цепляла его на ключи от машины, а Манька обоих повесила на рюкзак… Так до сих пор они у нее и живут.

Медвежонка можно было исключить.

Опять медвежонок.

— А все я остальное раздала, — с нажимом повторила женщина и выпрямилась, взгляд снова стал не слишком довольным. — Вам ее вещи нужны? Что вы ищете-то?

Вадим открыл рот, и у меня в ушах зашумело, едва я представила, что он сейчас скажет осиротевшей матери совершенно не нужную ей правду, но я от безысходности думала о нем хуже, чем он заслужил.

— Без чего Лариса никогда не выходила из дома?

Женщина задумчиво поглаживала щеки тыльной стороной ладони, не торопясь отвечать. Я подвисла — без чего никогда не выходят из дома современные люди? Мобильник, ключи от квартиры и машины, пластиковая карточка, «права» и все документы, пауэрбанк, проездной?

— Без сумочки? — наконец неуверенно отозвалась женщина. — Она как-то купила хорошую… подделка, конечно, но смотрелась красиво.

Я сомневалась, что Ломакин обрадовался, увидев на кенотафе потасканную реплику.

— А что было в сумочке?

Я ошиблась — Вадим работал мастерски. Естественное любопытство, без давления, умеренно вежливо, допустимо настойчиво. Даже курица перестала копать дерьмо и заслушалась, хотя что бы она понимала своими птичьими мозгами.

— Как у всех? — пожала плечами женщина. Курица согласно икнула и поскакала к подружкам, громогласно вопя. — «Права», документы, ключи, телефон, карточки, косметичка… расческа, у Ларисы всегда были длинные волосы. Зонт еще, сами знаете, какая у нас погода. Вы ее в чем-то подозреваете?

— Ни в коем случае. Не подозреваем и даже не думаем. Я работаю по заказу одного адвоката, устанавливаю алиби его подзащитного. Большего я сообщить, разумеется, не могу, но чтобы вы не тревожились — у этого подозреваемого нашли вещь с именем «Лариса» и инициалами «ЛС», и вещь старую, поэтому пришлось побеспокоить даже вас.

Вряд ли женщина поняла что-то из его объяснений, но лицо ее просветлело, она устало махнула рукой.

— Точно это не моей дочери, она никогда не покупала ничего с именем. Маша как-то купила ей чашку, так и то Лариса пила из нее из любви к сестре… — Она встревоженно оглянулась на дверь за спиной, закрытую не наглухо, и, понизив голос, попросила: — Если у вас все, я пойду? Там Машкин сын спит…