Чудесные рисунки боярышни-актрисы

Лидия Алексеевна сказала, что надерет Владимиру уши, когда тот соизволит вернуться. И не посмотрит, что тот давно уже вырос. И даже если в неприятности какие вляпался, все одно надерет. Потому что уходить вот так, без предупреждения, вошло у него в дурную привычку. После чего ушла к себе, попросив Миру одеться потеплее. Еще и гребень свой оставила.

— Этот артефакт Володя сделал. Другого такого и нет, — похвасталась она. — Если его в волосах носить, никакой дождь не страшен. Он купол защитный держит, вроде зонта.

Мира перевела взгляд на темное окно. За ним вновь лил дождь. И ветер шумел. И море.

Что ж, если и Лидия Алексеевна согласна, что пора отправляться на поиски Владимира, Мира поторопится.

— Сестра, — окликнул Миру Красибор, едва она, переодевшись, спустилась на первый этаж. — Ты куда?

— Не знаю, — усмехнулась Мира. — То есть, Владимира искать. А где — еще не знаю. К Кощею можешь проводить?

— Нет, — ответил Красибор. — И ты туда дороги не найдешь, если он не захочет. Там тропинки… заговоренные.

— А как-то связаться с ним можно?

— Ну… — Он вздохнул. — Бабушка с ним через зеркало говорила. Но не уверен, что у тебя получится.

Мира и сама в это не верила.

— А где то зеркало? — все же спросила она.

— Да тут, в доме. Я не показывал тебе бабушкины комнаты. Честно говоря, я туда и зайти не могу. И у тебя не получится, пока силу не заберешь.

— Показывай, — решилась Мира.

Дверь, ведущая в подвал, нашлась под лестницей.

— Бабушка там зелья варила, да и вообще… Меня туда не пускали, — пояснил Красибор. — Дверь заперта, но не на ключ.

Мира прикоснулась ладонью к гладкому дереву.

«Впустишь? — спросила она у дома. — Открой. Я любимого ищу, мне помощь нужна».

Она толкнула дверь, и та поддалась с легким скрипом.

— Ого… — удивился Красибор. — Но ты, все же, осторожнее. А я тут подожду.

Спускалась Мира без страха. Красибор не мог запереть ее в подвале. То есть, в теории мог, но на практике дом откроет ей путь наружу, в том она не сомневалась. Да и внутри ничего страшного нет, если ничего руками не трогать. Она только посмотрит, поищет зеркало.

«Свет мой, зеркальце, скажи…»

Именно. Как в сказке.

Свет, к слову, вспыхнул сразу, едва Мира ступила на крутую лестницу.

«Я здесь по праву, — повторяла про себя Мира, спускаясь. — Я наследница силы, хранительница Лукоморья. У зла нет власти».

Комната сильно напоминала лабораторию. И, по сути, ею и была. Вдоль стен — шкафы и полки с банками и склянками, с коробками и коробами. Длинный стол посередине, а на нем — лабораторное оборудование. Вытяжка. Запах трав. Книги стопкой.

Вот в книги Мира позже заглянет. А сейчас…

Зеркало нашлось в углу, за шкафом. Оно висело на стене. И внешне походило на обыкновенное зеркало, каким, возможно, и являлось.

«И что ты хотела! — с досадой сказала Мира самой себе. — Ты пока не ведьма, как ты им воспользуешься!»

И все же произнесла вслух:

— Свет мой, зеркальце, скажи…

Поверхность зеркала пошла рябью. Мирино отражение задрожало. Но другого лица там не появилось.

— Ну? — раздался сварливый голос. — Чего сказать-то?

Мира испугалась. Да так, что мурашками покрылась. Не то чтобы она совсем с ведовством не сталкивалась, скорее, наоборот, но вот такого не ожидала. И, главное, знала ведь о «живых» артефактах! К зеркалу Анастасия привязала чью-то душу! Или не она, а Кощей? Он же… некромант.

— Хочу поговорить с Силантием Волковым, — выдохнула Мира.

— Вызываю, — ответило зеркало.

Заиграла музыка. Однообразная, неумелая, будто кто-то разучивал гамму.

— Не отвечает, — сообщило зеркало через пару минут. — Еще чего изволите?

— Нет.

Мира от зеркала отступила, поспешила подняться по ступеням. Красибор ждал ее по ту сторону двери.

— Удачно? — спросил он.

— Нет. Я к избушке пойду. Может, Баюн чем поможет.

— Я провожу, — сказал Красибор.

— Лучше в город поезжай. Спроси там, видел ли кто Владимира.

— Но ведь ночь. Как ты… одна?

— Я не боюсь ни темноты, ни леса.

Одежда у нее удобная. И не юбка это вовсе, а широкие штаны. И обувь. В волосах — гребень, что убережет от дождя. Через плечо — холщевая сумка с альбомом и карандашами. Чудесные рисунки — единственное ведовство, доступное Мире. Вдруг пригодится!

А Красибору она соврала. Мира боялась. Но не темноты, а того, что с Волькой случилось что-то по-настоящему плохое, что она не успеет ему помочь.

Глава 39

Глава тридцать девятая, в которой Любомира находит помощника

До избушки в лесу Мира добралась без приключений. О фонаре она вспомнила, когда освещенные дорожки парка остались позади. Возвращаться не хотелось, и фонарь Мира нарисовала. Сомневалась, получится ли работающий, но зря. Оставалось лишь гадать, кого она обворовала.

Мира утешила себя тем, что фонарь копеечный: маленький, плоский, с линзой и простеньким кристаллом силы. Его вполне хватало, чтобы светить себе под ноги. Она и ведовство попробовала бы, ведь кое-что у нее получалось, но не знала, как сформировать светящийся шарик.

Оскара она пару раз позвала, но он не откликнулся. И правильно, что мальчишке делать в лесу ночью? Тем более, в дождь.

На острове Буяне грохотала гроза. Дождь лил, как из ведра. Море бурлило, штормило. В небе то и дело вспыхивали молнии, выхватывая из темноты могучее Мировое дерево.

И вот какая гроза… поздней осенью? Мира поправила в волосах гребень и побежала к дубу. Увы, как и в прошлый раз, она в этом не преуспела.

И вот о чем думала? Баюн, наверняка, пережидает грозу где-нибудь в уютном сухом уголке. Услышит ли он зов?

— Карл Богданови-и-ич! — крикнула Мира в темноту.

Очередная волна с грохотом обрушилась на берег, заглушая голос хранительницы.

Мира не вымокла только благодаря подарку Лидии Алексеевны. Обычный зонт не спас бы ее от воды. Но кричать, и правда, было бесполезно. Мира вернулась в избушку и достала альбом.