Чужая здесь, не своя там. Дилогия

Я ничего не успела произнести, так как концерт начался.

Мне, никогда не видевшей моря, показалось, что меня снесло волной в самую пучину, погрузило на глубину, утянуло чуть ли не до дна, выбив из груди весь воздух, а потом резко выбросило на берег. Стейнир правильно сделал, что послушался своих знакомых – слышимость здесь была потрясающая. И музыка, словно морская вода – неистовая, своенравная, смыла меня из этого зала куда-то в неведомые дали, в совершенно другое место, словно действительно выбросило на песчаный берег далекого необитаемого острова. Музыка не была вокруг меня – она меня пронзала, опутывала, будто бы соленая вода разъела кожу и просочилась вовнутрь, в душу. Казалось, что музыкальные мотивы, как прилив и отлив чередуются, то уносят за собой, то выкидывают обратно. И только якорь не давал мне окончательно исчезнуть, скрыться в водовороте эмоций – только после окончания концерта я поняла, что сижу, уцепившись в руку своего спутника. Перчатки почему-то на месте не было.

– Вы плачете? – обеспокоенно спросил Стейнир.

– Просто это все музыка. Она такая… – охрипшим голосом произнесла я, так и не зная, как же выразить свое состояние.

Именно под впечатлением от концерта мне вспомнился давний сон.

” – Ты любишь море? – вдруг спросил он у меня.

– Не знаю. Я его никогда не видела.

– А оно тебя полюбит. И обязательно поможет.

– Что ты имеешь в виду? Мне нужно уехать к морю? – недоуменно переспросила я.

– Нет, – Инеп покачал головой. – Встретитесь случайно.”

Такая уверенность как сейчас никогда меня не сопровождала. И у меня наметился хотя бы приблизительный план действий, раз пока не очень-то везло. Случая я ждать не буду.

Саганион встретил меня оттепелью: неприятной, сырой, пронизывающей ветром, хлюпающей кашей из полурастаявшего снега и песка.

Встреча у Ровеснийских, наоборот, была теплой.

– Ты так замечательно выглядишь. Словно… – эдель Фордис расцеловала меня, взяла за руки, отступила на шаг и принялась пристально разглядывать. – Я даже не могу подобрать слова. У тебя явно что-то хорошее произошло. Я рада.

Она еще раз крепко меня обняла и прошептала на ухо – сообщала потаенное:

– У нас тоже есть радость. Как пообедаем, будем делиться.

Я поразилась теми изменениями, что случились с ней. Не то, чтобы исчез, но поутих огонек печали в ее глазах, морщинки словно чуть разгладились. Я не так часто, как эдель Фордис бы хотелось, навещала их, но всегда отмечала, что даже безупречная осанка у нее стала пропадать, и гордо расправленные плечи поникли. И вот сейчас все иначе: ясный взгляд, искренняя, лучистая улыбка, прямая спина. Все это не было наигранным.

Одной из причин таких изменений оказалось резкое улучшение дел у Эйрика. К обеду он спустился довольно бодро с лестницы, хоть и трость в его руке казалась чем-то несуразным, чужеродным.

– Бегать не смогу, но в седле уже держусь довольно крепко.

Его мать тепло улыбнулась и погладила сына по руке.

– Рик даже отказался от комнаты на первом этаже. Ты бы знала, как у меня сердце заходилось, когда он одолевал эти ступеньки. Упрямый, – последнее было произнесено чуть ли не с умилением.

От руки, которой эдель Фордис хотела потрепать сына по волосам, он отклонился, хмуро покосившись на мать, а потом вдруг лукаво улыбнулся.

– А Диль беременна, – сказал Эйрик.

Я перевела удивленный взгляд на его мать. Так вот что за радость!

– Она обещала мне в следующей письме рассказать о чем-то важном, но что такое… – я покачала головой.

Мне сложно было определиться с эмоциями – надо бы действительно радоваться, но учитывая странные и непростые отношениями между ней и ее мужем… И наверно зависть, да.

Видимо по моему лицу эдель Фордис поняла и растерялась.

– Вы же хотели, чтобы и я своим поводом с вами поделилась. Только мне для этого еще нужен эдел Вистар.

– Мы не ждали тебя сегодня так рано. Он занят пока что, хоть я и послала за ним.

Она нахмурилась еще сильнее, а Эйрик переводил недоуменный взгляд с нее на меня.

Бывший опекун явился только поздно вечером, из-за чего мне пришлось остаться с ночевкой. Но ждать утра для разговора я не могла.

Эдел Вистар расположился в кресле в своей кабинете. На столе стоял бокал с чем-то алкогольным, при этом наместник курил трубку. И совсем не стеснялся присутствия своей жены. Представить еще совсем недавно, что он будет так себя вести… Словно он уже с ней не считается.

Я и до этого нервничала, не зная как приступить к разговору, а после такого – и подавно.

– Как можно попасть в Венорфат?

Ровенийский выпустил колечко дыма и перевел взгляд на меня.

– Зачем?

– Надо.

– Тогда никак.

Присутствие эдель Фордис мне было важно тем, что придавало сил – при ней было легче вспоминать и рассказать о событиях полуторагодовалой давности со всеми подробностями. Ведь тогда эдель Фордис хоть и в сердцах, но всего не рассказала – – лишь обозначила проблему.

– Вот как, – задумчиво пробормотал эдел Вистар. – Не ожидал от Хилма. Будет жаль лишать его целительской лицензии.

– Причем здесь это? – вспылила я. – Чудовищная случайность – еще не повод для таких мер.

– Ты еще его и жалеешь, – бывший опекун покачал головой. – А ведь он помогал и Эйрику в лечении. Даже страшно представить, чтобы было с нашим мальчиком, ошибись он и в этот раз.

– Но все обошлось, Эйрик ходит, он почти здоров. А я… Мне нужно в Венорфат!

– И ты еще и веришь ему? Да он мог что угодно тебе наговорить, лишь бы снять с себя ответственность. Где гарантия, что все будет так, как он предполагает?

– Их нет, но что мне остается?

Эдель Фордис приобняла меня. И взгляд ее, обращенный на мужа, мне было сложно объяснить. Что же между ними произошло?

– Ты должен помочь Астари, – произнесла она твердо.

– Я понимаю, дамы, вы далеки от политики, но заверяю вас – если бы у меня была возможность, я бы помог. Но тут я бессилен.

– Вы мне должны, – сказала я и поднялась.

– Интересно что же?

– Как же быстро вы забыли историю с моим похищением, – поморщилась я.

– Я же тебя и вызволил.

– Думаете без вас я границу не преодолела бы?

– Уверен.

– Вистар! – воскликнула эдель Фордис. Она тоже поднялась с кушетки, подошла к нам. Сейчас ее глаза на мужа смотрели с неверием и презрением. Это я поняла точно. – Неужели так все и было?

– У меня не было другого выхода, – спокойно заметил наместник.

Его супругу кивнула и вернулась на то же место. Словно она для себя что-то решила и скорее всего, что-то уже однозначно безрадостное.