Чужое знание

– В твою команду?
– спросила Марта, пристально глядя Шведу в глаза.

Во взгляде ее много что присутствовало. И недоверие, и сомнение, и даже немного страха.

Но больше всего там было надежды. И Швед понял, что она внутренне уже согласна, хотя даже не спросила пока об условиях.

– Захочешь - в мою. Захочешь - в чью-нибудь еще. Захочешь - сколотишь и возглавишь свою. Мы - Темные. Мы свободны. Главное - помнить, что твоя свобода не безгранична, она должна учитывать свободу других Темных. Ну, и еще много что учитывать. И по-крупному, и по мелочам.

– А если... если я захочу в твою команду... Я должна буду спать с тобой?

– Почему должна?
– Швед не был удивлен, но решил изобразить легкое удивление.
– Даже простые люди чаще всего спят вместе только если оба этого хотят. У Иных - так же. Не всегда, конечно, но чаще именно так. Ты мне ничего не должна, ни сейчас, ни потом, после обучения. Хотя, если ты решишь что должна - твое право. Меня тоже когда-то подобрали и обучили. Считай, что я таким образом отдаю свои долги. И еще. Чтобы ты не сомневалась. Открываю тебе свои замыслы...

Швед совершил нужный пасс, зачерпнул из Сумрака Силы и показал, что не планирует в отношении Марты ничего худого, просто хочет помочь и выпустить в мир. Несложное заклинание, даже новичков убеждает.

Конечно же, Марта поверила. Но Швед по праву старшего и более опытного прекрасно знал: ей нужно время, обдумать и переварить все услышанное. Чтобы легло в душу и перестало казаться небылицами. Поэтому он встал из-за стола, наклонился к уху девушки и прошептал:

– Улица Одесская девятнадцать, агентство недвижимости "Рио". Спросишь Нину, скажешь - от Шведа. Приходи, когда захочешь. И еще...

Швед выгреб из кармана всю наличность, какая нашлась и оставил на столе.

– Кажется, тебе есть о ком позаботиться. Брат, сестра? Я не разобрал.

– Братик... Он маленький совсем...
– пробормотала Марта.

Шведу показалось - она не выдержит и расплачется.

Выдержала. Было бы очень кинематографично, если бы в уголках ее глаз блеснули слезинки, отражая свет - но лампочка в беседке была для этого слишком тускла, а своему воображению Швед давно уже не верил на все сто.

– Когда захочешь. Одесская девятнадцать, - повторил Швед, развернулся и пошел прочь.

На Горпищенко он вышел безо всяких дополнительных приключений, а настроение поднялось до такой степени, что со второй частью запланированной рутины удалось справиться уже к двум часам ночи.

Швед ехал на такси по ночному Севастополю и думал: обязательно следует предупредить Ниночку. Но уже завтра. Завтра.

И еще: завтра в час дня встреча с незнакомым вампиром - уже вторым с начала лета.

Чем оно все закончится на этот раз? Неизвестно, вероятности как в тумане. А значит, случиться может что угодно.

Глава 3

На следующий день в двенадцать тридцать Швед пришел на Годлевского. Пришел в буквальном смысле - пешком. Всю дорогу он размышлял: как бы так все устроить, чтобы незнакомый вампир не входил в квартиру, а правильнее бы и в подъезд тоже. Лучшее, что придумалось - это дождаться визитера снаружи, под окнами. А что, сесть на лавочку и читать книгу, например - пока не появится. Уж вампира-то нетрудно распознать еще на подходе. Да и вампир Шведа в свою очередь издалека распознает, как пить дать. Одна беда - никаких лавочек у дома на Годлевского не наблюдалось, ни со стороны улицы, ни даже во дворе. То ли не пережили первые пост-советские времена, то ли их вообще никогда тут не было.

Во второе верилось с трудом. Советский Союз при всех его недостатках имел и массу неоспоримых достоинств, одно из которых - соседский коллективизм. Люди, живущие рядом, чаще по-настоящему дружили, чем собачились. Швед хорошо помнил детство: лавочки у каждого подъезда, а где-нибудь во дворе обязательно вкопанный стол с не менее обязательными мужиками-доминошниками. Но это по выходным и праздникам, а в будни домино только вечером, после работы. Южные города во многом схожи, в этом Швед неоднократно убеждался. Севастополь и Николаев на бытовом уровне отличались мало, тем более, что оба в свое время успели побыть закрытыми городами с той лишь разницей, что в Севастополь въезд был заказан любым иногородним, а в Николаев - только иностранцам.

Как назло по пути на Годлевского не случилось ни одного хозяйственного магазина, где можно было бы купить банальную пластиковую табуретку или креслице, какие обычно пользуют в прибрежных уличных кафе. Попался музыкальный магазин, куда Швед на всякий случай заскочил - но покупать банкетку для пианиста или вертящийся стульчик барабанщика показалось слишком жирно, а ничего проще в магазине не продавалось. В аптеки и продуктовые заглядывать было бессмысленно. Потом Швед вспомнил, что около подъезда снятой квартиры есть релинги над цокольным этажом. Полноценно сидеть на них, конечно, не получится, но кое-как примостить пятую точку минут на десять - не проблема. Поэтому он плюнул и никуда больше не заходил.

Добрел он, все же, рановато: если вампир пунктуален и явится вовремя, все равно нужно убить целых полчаса. А если припозднится - и того больше. Поэтому Швед решил послоняться по ближним окрестностям - по двору, по переулочкам, по лестницам, взбегающим к улице Шмидта. Как минимум одна лестница на задах имелась, это Швед знал точно.

Бродил он минут пятнадцать, то и дело сверяясь со временем. В двенадцать сорок шесть, нарочито неторопливо вернулся к подъезду и присел на релинг.

За пять минут мимо проехало несколько машин - ни одна не задержалась. Пешеход прошел всего один: молодой тощий парень-подросток со школьным рюкзаком.

Швед встал, пошатался под окнами туда-сюда, выгадав еще четыре минуты.

В без пяти час напротив подъезда затормозил автомобиль - какой-то из новомодных китайцев, заполонивших в последние годы российские дороги. И почти сразу Швед ощутил: его прощупывают через Сумрак. Осторожно и довольно топорно. Неумело.

Сам он пока воздерживался от сканирования: кто слишком усердствует, того и самого лучше видно.

Наконец из машины вылезли два парня лет двадцати; может чуть больше. Оба вампиры, но совершенно точно слабенькие, новообращенные.

Степенно приблизились. Один до комичности торжественно осведомился:

– Простите, вы Швед?

Говорил парень по-русски, чисто, но со странным едва уловимым акцентом. Или это интонации у него были нездешние?

Выдержав подобающую паузу, Швед ответил:

– Он самый.

– Арсений Трубецкой, Иной, Темный, - представился первый из парней со все тем же интонационным акцентом и энергично кивнул, на пару секунд зафиксировав голову в склоненном положении.

– Михаил Воронин, Иной, Темный, - подал голос второй; акцент и кивок в его исполнении ничем не отличались.