Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
– Не будет пятого урока! Ура!
Приятная новость мгновенно овладела ученическими массами. И я, вполне натурально разделяя общий восторг, спешно покинул школьные стены.
Никогда особенно не радовался болезням учителей, даже если их страдания сулили отмену занятий. Но в этот день я довольно потирал руки – чем быстрее всё проверну, тем скорее сброшу с себя мучительный, всё нутро выворачивающий напряг.
Томительное нетерпение подгоняло меня. Я даже пешком не пошёл – доехал
В амплуа травести я ещё не выступал…
Было непривычно и не слишком приятно обряжаться девицей, но на что только не пойдёшь, лишь бы обыграть «сборную» КГБ! А меня с вечера точил злой азарт, порывчатое желание уесть наружку, обставить загонщиков.
«Ах, вы так, да? А я – так!»
Раздевшись догола, я сжал зубы, натягивая женские трусики и напяливая на себя лифчик – пришлось его немного ушить, чтобы не болтался, а в чашечки напихал ваты. Посмотрев в мутное облезшее зеркало, я содрогнулся. Ноги длинные, ровные, гладкие пока, щёчки и губки пухленькие… Голубая мечта.
– Эту неприятность мы переживём… – фальшиво пропел арию кота Леопольда, то шипя, то цедя слова. Разнервничавшись, я чуть не утратил вечерний заряд уверенности. Может, не надо, а? «Надо, Миша! Ну надо!» Как ещё-то?
Натянув платье, я с трудом, пыхтя и сопя, застегнул пуговки на спине. Выдохнув, прошёлся по гаражу, подцепив босоножки. Нормально. Только вот покачивание бёдрами выходило на троечку – не та анатомия.
«А как трансы в Паттайе дефилировали, помнишь? – подбодрил я себя. – И что ты так психуешь? Это всего лишь театр, никто тебя из списка натуралов не вычёркивает, успокойся!»
Нацепив роскошный блондинистый парик, я поправил чёлку, мотнул головой, встряхивая белокурыми локонами. Покосился на огрызки косметических карандашей и тюбик помады. Ну смелее, смелее…
Закаменев лицом, аккуратно подвёл веки, начертил контур губ, осторожно намазал их. Ярковато получилось, так я ж девушка молодая!
– Меня зовут Маша, – прощебетал я тонким голоском и сплюнул, добавив парочку лексем, не подобающих юной леди.
В зеркале отразилась симпатичная дивчина. Крепкая шея немного портила её, но длинные волосы скрывали сей изъян.
– Ну хватит любоваться! – грубо сказал я и, повесив на плечо мамину сумку, покинул гараж. Не сразу, правда. Сначала приоткрыл дверь, выглянул, убедился, что никого вокруг, и тогда уж выскользнул наружу, поспешно запирая дверь. Уф-ф!
Подул ветерок, озоруя, задрал подол, и я охнул, руками прижимая платье. Непривычно обвеяло голые ноги.
«Не трусь, стыдливый ты наш! Девчонки же ходят как-то, и ничего…»
Выдохнув, я зашагал к улице Ленина, следя за каждым шагом, поминутно осаживая себя, а то ещё мужицкая походка смажет весь девичий образ.
Зайдя в магазин, купил пару бисквитных пирожных и бутылку «Крем-соды» – газировку я превращу в лекарство…
Шагая по улице, я «вся испереживалась», как Настя однажды выразилась. Встречные особи мужеска полу
поглядывали на меня весьма одобрительно, вскользь оценивая фигуру, и мне стоило немалого труда удерживать на лице лёгкую улыбочку с оттенком надменности. Мол, хороша Маша, да не ваша.Больше всего я боялся повстречать знакомых или одноклассников, но уберёгся, а приблизившись к воротам детской больницы, сбавил шаг.
Здесь мы проходили медосмотр в восьмом классе, и я примерно знал, где тут что. Маленький больничный городок уютно разместился среди парка – белые корпуса стильно смотрелись на фоне пышной зелени. По асфальтированным дорожкам степенно прогуливались ходячие больные, едва сдерживаясь, чтобы не пуститься вприпрыжку. Пофыркивая, проехала «Скорая». Толстая тётка в белом халате, переваливаясь, толкала тележку, заставленную парившими вёдрами. Обед повезла…
Я напрягся, сжимая губы, когда подумал, что уже попал под наблюдение. Наверняка не одни медики таскаются по парку… Впереди семенила коренастенькая девушка без выраженной талии, и я догнал её, непринуждённо кивая на сетку с продуктами:
– Подкармливаете?
– Ну да! – рассмеялась незнакомка. – У меня тут братик лежит, в «травме». Ногу сломал – буквально на ровном месте! Допрыгался! Представляете?
– У-у! – завёл я. – Помню, один дяденька и вовсе со стула навернулся. Очнулся – гипс!
Мы очень натурально засмеялись – наблюдатели опишут нас как подружек, что и требовалось доказать.
– Ну ладно, пусть ваш братишка выздоравливает. И осторожней со стульями!
Мы расстались на весёлой ноте – девушка убрела к брату, а я через служебный вход проник в отделение хирургии. «Соберись, – приказал себе, – сконцентрируйся!»
Тихо, гулко, прохладно, лизолом попахивает…
Я поднялся на второй этаж, не оглядываясь, и свернул налево, к подсобке – помнится, технички именно оттуда выходили со своими орудиями труда. А сыграть уборщицу – это самое разумное, ведь на младший техперсонал никто не обращает внимания, в упор не видят. Меня, впрочем, и технички не заметят – перерыв. Надо уложиться в пятнадцать-двадцать минут…
Подсобное помещение не запиралось – от замка осталась лишь аккуратно выпиленная дыра в филёнке. Я прошмыгнул за дверь, попадая в комнатку-пенал, с пола до потолка отделанную белым кафелем, как в операционной. Свежие, выглаженные халаты висели в старом шкафу без дверок. Я быстренько затянулся в тот, что пришёлся по размеру. Нахлобучил на голову белую накрахмаленную шапочку, обжимая золотистые пряди. «Готова к труду и обороне!»
– О, донна Роза! – наигранно постонал я, взбадривая трясущуюся натуру. – Тьфу, гадость какая…
На полу возле узкого окна громоздился целый «сервиз» разнокалиберных вёдер. Я взял два и снял с крашеной батареи высохшую тряпку, сохранявшую ребристые отпечатки. Одно ведро наполнил водой из шипящего крана, а в другое уложил бутылку «Крем-соды» и коробку с пирожными, прикрыв их тряпкой. Ну, начали!
Сердце колотилось как пойманное, а сохнущие губы не облизывал лишь потому, что боялся стереть помаду.
Выйдя в коридор, я излучал спокойствие Будды. Со скучающим выражением на лице прошёл к палате Невкапсы – на её двери блестела медью цифра «5». Разумеется, заботливые кагэбэшники указали точный адрес, чтобы Миха не заплутал!