Цветок Эридана

–  Неай, выясни, в чём дело, - распорядился Хазар.

–  Слушаюсь, халдор!

Мункс посмотрела на двухметровое пресмыкающееся и его маскировочную окраску.

–  Это бесчеловечно!
– вырвалось у неё.
– Остановите бой!

–  Что это леди так печётся о жизни какого-то раба?
– поморщился седой эрл.
– Пускай хорошенько развлечёт нас, а то давно не было такой скучной игры.

–  Со сломанной рукой? После поединка с палачом?

–  Раны - пустяк. Он профессионал, дрался со многими, - вмешался эдлер по имени Клевс.

–  Но пришло и его время умереть, - прошипел Ога.

–  Он выиграет, иначе Мункс огорчится, - ободряющим тоном сказал высокий плечистый Колз - кажется, он был единственным, кто проявлял к ней сочувствие.

Женщина промолчала, но в её глазах читалась надежда.

–  Осмелюсь доложить, халдор, - это был запыхавшийся Неай, - дракон позавтракал одним из надзирателей и впал в оцепенение, поэтому пришлось срочно заменить его хат-вараном.

Варан громко зашипел и несколько раз обошёл туна: он казался огромным, ленивым и медлительным, а запах человеческой крови манил его, суля лёгкую добычу. Тун насторожённо следил за движениями животного. Пару раз острые зубы ящера щёлкнули рядом, но, уяснив, что жертва умеет сопротивляться, он избрал другую тактику и пустил в дело тяжёлый хвост. Хлёсткие, болезненные удары могли легко свалить человека с ног, но тун держался, пока один резкий удар не попал по сломанной правой руке. Воин зашатался от боли. Варан с шипением прыгнул на человека - бросок был настолько стремителен, что никто не ожидал этого от медлительной туши. Тяжесть животного пригнула Дарта к земле, и противники сплелись в живой клубок боли на песке. Правая рука с растерзанным наручем превратилась в обрубок, из которого хлестала кровь, шея и грудь были мгновенно изувечены. Зрители, затаив дыхание, приподнялись с мест, с содроганием глядя на то, как пресмыкающееся расправляется с человеком. По лицу Мункс прошла судорога. Когда осела поднятая пыль, стало видно, что хвост гигантской ящерицы медленно хлещет по песку. Варан нехотя сползал с туна, поднимаясь над телом на четырёх ногах: пасть его была приоткрыта, и под огромным чешуйчатым горлом вздымались складки кожи. Тун лежал неподвижно, весь залитый кровью. Судя по тому, что кровь продолжала течь, он ещё не умер.

–  Накрылся любимчик!
– позлорадствовал Тарг.
– Сейчас его съедят заживо, и это будет так. Варан вспорет зубами живот, погрузит голову далеко в брюхо и выжрет все внутренности, затем схватит зубами край грудной клетки и несколькими сильными рывками один за другим будет отдирать крупные, по два-три кило, куски мяса, которые вместе с костями, не разжевывая, проглотит.

–  Чёртов ублюдок!
– закричала Мункс, вскакивая с места и бросаясь на Тарга, но тот быстрым движением схватил её за горло.

–  Ба, да у нас тут love story, - цинично прокомментировал он.

–  Мразь! Живодёр!

–  Какие нежные чувства, - издевался эрл.
– Дайте ей успокоительное.

–  Развяжите меня, я убью эту тварь!

–  Почему бы и нет, - Хазару надоели крики, и он подал знак страже. Когда женщину освободили от верёвок, король протянул ей свой нож.
– Посмотрим, на что она годится.

Мункс схватила оружие и не раздумывая спрыгнула вниз. Над трибунами пролетел шелест.

–  О. Она имела в виду другую тварь. Я разочарован, - покачал головою Тарг и перегнулся через бортик, с ухмылкой провожая взглядом бегущую фигурку.

Арбалетчики молча пропустили её. Сверху раздались крики и свист, но Мункс не обращала на них внимания: она устремилась в яму прямо к хат-варану - тот как раз оторвал жертве ногу и заглатывал её на глазах зачарованных зрителей.

Издав яростный вопль, Мункс оседлала варана и вонзила нож в край брюха - туда, где чешуя была не очень плотной. Гигантский ящер присел, его хвост судорожно задёргался, но не мог причинить вреда обидчику, как и огромные когтистые лапы. Он всё ещё жевал, и это привело Мункс в такое бешенство, что она стала наносить глубокие удары один за другим. Варан приподнялся и заметался по песку. Мункс слетела на землю, едва успев увернуться от ужасных челюстей. Все вскочили, ожидая, что пресмыкающееся прикончит её, однако женщина вцепилась в заднюю лапу, налегла сверху и несколько раз вонзила нож в извивающийся хвост. Раненый и изумлённый, хат-варан решил ретироваться и переждать там, откуда вылез. За решёткой раздались приглушённые вопли смотрителей, не ожидавших такого подарка, но о том, что происходило в коридорах арены, история умалчивает.

Мункс с трудом пошевелилась. Какой-то человек подал ей руку и помог встать на ноги - кажется, это был копейщик. Глаза у него были синие-синие, как небо, изумлённые, как у ребёнка. Двое стражников поспешно унесли неподвижное тело туна, третий подтолкнул Мункс к краю арены. Потерянная и оглушённая, она побрела к лестнице. Распорядитель три раза ударил в гонг и громко прокричал:

–  Люди Мроака! Соблюдайте порядок! Тун защитников унесён с поля боя! Согласно правилам, защитники выбрали нового туна!
– он указал на одного из квадов и ударил по диску.
– Да продолжится игра!

В галерее громко обсуждали бой.

–  Крепко же ему досталось! Защитники потеряли самого сильного игрока.

–  Это точно, теперь они долго не протянут.

–  Чёрт, я чуть на арену не выпрыгнул, когда это увидел!

–  Отличный поединок! За это я и люблю импакт!

–  Посмотрим, что будет дальше. Я бы на месте палачей испытал нового туна.

Мроаконку встретили одобрительным похлопыванием по плечу, но она, ничего не замечая, с потерянным видом села на скамью.

–  Очень хорошо, Мункс, - бесстрастным тоном произнёс халдор.

Игра продолжалась. Удача повернулась к защитникам спиной, зато палачи наконец-то взяли реванш. Хенкер самолично вышел в центр арены и вытащил длинный нож. Усмехаясь, он предложил противнику сразиться, но никто не осмелился спрыгнуть в яму. Прасет ударил в гонг, звучавший на этот раз холодно и глухо, как траурный колокол.

–  Объявляется супплициум!
– торжественно крикнул он.

Раздался вопль несчастного смертника. Палач, словно тень, проскользнул к столбу и играючи взмахнул рукой. Крик захлебнулся, из перерезанного горла веером брызнула кровь, и после недолгих конвульсий фигура на столбе обмякла.

–  Какое гадкое зрелище, - сдавленно произнесла Мункс и отвернулась.

Хенкер вытер нож об одежду смертника, а стражники расковали и унесли тело. Все с нетерпением ожидали, как будет действовать новый тун защитников.

Квад нерешительно вертел в руках топорик. Это был немолодой человек с озабоченным выражением лица, бледный, тощий и невысокий - полная противоположность красавца Дарта Хейза. Послышался звук гонга, возвестивший начало тринадцатого хода, и тун наконец-то принял решение.

–  Падаван с копьём выходит на арену!
– прокричал он.

–  Что он делает! Швырнул мальчишку прямо к палачу! Парень еле держится на ногах, а его толкают на смерть, - возмутилась мроаконка.

Копейщик в отчаянии закрыл лицо ладонями.

–  Je ne vais pas,7 - крикнул он. У него явно сдали нервы, он побледнел и шмыгал носом.

–  Малыш заплакал, - с издёвкой бросил кто-то из кадаров.

–  Жалкое зрелище, - вздохнул Тарг.
– Леди не хочет утешить?

Мункс зыркнула на него тёмными глазами.

–  Это не смешно!

–  Вы, дамочка, сегодня из всего делаете драму, - язвительно сказал Ога.

–  Я предлагал дать ей роль. Мятежница в белом венке, с розой на сердце.

Эрлы засмеялись. Мункс круто повернулась:

–  Вы когда-нибудь заткнётесь? Мне надоел этот шорох за спиной.

–  Утю-тю, какие мы сердитые.

Наградив Тарга яростным взглядом, женщина вновь сосредоточила внимание на арене. Распорядитель поднял руку, подавая знак арбалетчикам:

–  Падаван защитников выходит на арену, - строго повторил мроаконец.