Цветок Эридана

–  Мда, тун из него никудышный. Предыдущий лез на рожон, а этот, похоже, боится за свою шкуру.

–  Интересно, на что он рассчитывает? Вообразил, что сможет спасти смертников или просто тянет время?

–  Не думаю, что ему улыбнётся удача. Защитников сейчас вырежут, как младенцев.

–  Как знать - дуракам обычно везёт.

Едва детина с топором достиг середины, как решётка опрокинулась, и на арену выбежала любимица публики - серо-коричневая эмбия. При виде удлинённого существа, напоминающего двухвостку с крупной головой и изящными усиками, амфитеатр огласился воплями восторга. Эмбия была самцом, о чём говорили две пары крыльев за спиной и миниатюрная длина - всего метр шестьдесят. Падаван попятился назад и поднял оружие.

Эмбия шустро обежала человека - тот едва успевал оборачиваться, чтобы не выпускать её из виду. Насекомое продолжало бегать по кругу, время от времени подскакивало к мроаконцу, норовя ощупать его длинными усиками. Падаван отчаянно крутил тяжёлым топором, но тварь легко уворачивалась и лишь пощёлкивала челюстями, нервируя его всё больше. Наконец, он замахнулся и бросился к ней; эмбия, с одинаковой лёгкостью перемещавшаяся взад-вперёд, снова избежала удара, и лезвие топора зарылось в песок. Послышался недовольный свист с нижних рядов, боец на мгновенье отвлёкся и тут же был сбит на землю ударом хвоста. Перекувырнувшись, он попытался встать, но эмбия ударила его снова, и теперь топор одиноко валялся на земле. Мужчина вытащил из ножен кинжал, но было уже поздно: внушительные челюсти самца впились в его предплечье. Ремень, крепивший наручи, лопнул, и деталь доспеха осталась в челюстях насекомого (что спасло падавану руку). Воспользовавшись ситуацией, воин вонзил кинжал в извивающееся коричневое тело. Кажется, он попал, но не очень удачно: насекомое отскочило и заметалось вокруг, прижимаясь к земле и угрожающе стрекоча. Беготня продолжалась ещё минут пять, пока мроаконец не добрался до своего топора. Он тяжело дышал от напряжения и весь взмок, отмахиваясь от эмбии. Она лишилась одного усика и приволакивала заднюю лапку, но продолжала легко уворачиваться от ударов и вдруг, треща крыльями, поднялась в воздух и зависла над падаваном, кружась над его головой и выбирая удобный момент для нападения. Неожиданно её крылья сложились, и насекомое спикировало вниз, уронив противника на спину. Топор выпал у него из рук, и амфитеатр всколыхнулся, предвкушая зрелище человеческой смерти.

Облачко пыли на миг скрыло противников. Мужчина сбросил с себя эмбию, но та вцепилась челюстями в его колено и поволокла за собой. Человек выл от боли, потом выхватил кинжал и рассёк эмбии голову. Насекомое скрючилось, челюсти разжались, и, ощупывая путь выростами на конце брюшка, тварь шустро отбежала в сторону. Падаван поднялся и захромал к обронённому топору. Подобрав оружие, человек быстро оглянулся, выискивая глазами врага, но благодаря своей дьявольской быстроте, эмбия уже успела перебежать ему за спину, и всё началось по новой: выронил, упал, поднялся, выронил. В конце концов, поединок на арене окончился победой падавана, но эта победа далась ему нелегко: помимо раны на левой руке, его колено было прогрызено насквозь, и он почти не мог передвигаться.

–  Деливеренс!
– прокомментировал распорядитель и снова удалил в гонг.

–  Этому человеку дарована жизнь, - произнёс халдор.
– Увести его с поля.

–  Что за времена!
– вздохнул старый эрл.
– Защитники не умирают, смертники освобождаются.

Падаван насколько мог торжественно поднял руку и отсалютовал публике. Стража, как обычно, расковала жертву, однако что-то привлекло внимание воина: он приблизился к заключённому и сдёрнул с его головы мешок.

–  Не может быть! Он мёртв!
– крикнул мужчина, всмотревшись в неподвижные черты.

–  В чём дело?
– напряжённо спросила Мункс, в упор глядя на халдора. Хазар проигнорировал её, а Тарг ухмыльнулся.

–  Умер от страха, наверное. Сердце не выдержало.

Падаван был в растерянности, стражники тоже.

–  Смертник по неизвестной причине умер, да продолжится игра!
– поспешно сказал Прасет и стукнул в свой гонг.

–  Неизвестная причина, вот как?
– холодно протянула мроаконка.

–  О чём только думает леди!
– издевательски ответил Тарг.
– Я приказал пропустить по столбу ток, хватит уже освобождать преступников.

По взгляду Хазара Мункс поняла, что он думает так же, и замолчала.

Хенкер понял, что бесполезно ждать от туна решительных действий. Окровавленная фигура палача в зловещем молчании переместилась в центр арены и встала перед туном.

–  Вызываю тебя на поединок, - сказал он.

Тун побледнел и попятился к ограждению: он обливался потом, шевелил губами в молитве и трясся от страха, хотя переживать следовало вовсе не ему, а тому, кто должен был ответить на вызов - падавану-рыцарю с двуручником.

Публика, с нетерпением ожидавшая смертельной схватки, оглушительно взревела. Поскольку хенкер не мог нормально передвигаться после боя с кабаном, со стороны он мог показаться лёгкой добычей. Его длинный кнут, усаженный акульими зубами, не производил впечатления серьёзного оружия, но при правильном обращении хватало двух-трёх ударов, чтобы убить человека. К счастью для падавана, его позвоночник был защищён доспехом. Первый удар застиг мужчину врасплох, и он едва не лишился руки. Прикидывая, что делать, мечник держался поодаль, а кнут с музыкальным свистом рассекал воздух, то и дело выдирая клочья мяса. Наконец рыцарь пошёл в наступление, молотя тяжёлым клинком направо и налево; тогда хенкер отбросил хлыст и встретил противника с ножом наготове. Если б не ужасная рана на ноге, он уложил бы защитника в первые же секунды боя, но даже в таких неравных условиях нож в его руках представлял смертельную угрозу. Получив от падавана две болезненные, но неопасные раны, хенкер сделал обманное движение вверх и нижнюю подсечку. Сухожилия были рассечены, нога перестала слушаться, и падаван неловко рухнул вниз. Палач обхватил его сзади и перерезал горло.

Поднялся такой крик и гвалт, что несколько минут никто не мог услышать свой собственный голос. Тун стал белым, как полотно, а победитель прошёл мимо него к столбу. Несчастная жертва умерла от харакири, и этим артистичным способом убийца вновь снискал овации толпы: зрителям куда больше нравилось смотреть на трупы и кровь, чем на осторожность туна.

На арене теперь оставалось семь игроков: три палача и четыре защитника. Хенкер еле держался на ногах; тун прикинул, что победить такого слабого противника не составит труда, и решил сделать ставку на падавана с топором.

–  Мы готовы сразиться ещё раз! Падаван за падавана!
– поспешно выкрикнул он.

–  Принимаю, - коротко ответил палач.

В галерее были удивлены и обменивались недоуменными взглядами.

–  Какого чёрта он делает?
– выкрикнула Мункс, привстав с места.

Этот вопрос интересовал не только заключённую - на трибунах творилось бог знает что: мроаконцы возмущённо кричали, кое-где завязались потасовки.

–  Да продолжится бой! Приведите смертника, - объявил Прасет одновременно с ударом в гонг.

Недовольный гул утих: все взоры обратились на арену. Мужчина был потрёпан после поединка с самцом эмбии, но ещё вполне в состоянии защитить себя. Он нерешительно оглянулся, и тун жестами показал - давай, мол, не подведи! Вариантов было только два: или выиграть, или умереть. Падаван шагнул вперёд и с рёвом поднял над головой топор. Толпа кровожадно взвыла и притихла: тысячи глаз напряжённо следили за тем, как забрызганная кровью фигура хенкера двинулась навстречу защитнику.

Они сошлись посреди ямы: оба были ранены и оба жаждали победы. Первым бросился в атаку падаван: он помнил, что промедление стоило жизни предыдущему противнику палача. Хенкер размахнулся и ударил кнутом. Было видно, что даже такое незначительное усилие заставило его пошатнуться и завалиться вперёд - он совсем ослабел от ран, и удар под колено, который должен был свалить падавана, лишь рассёк поножи, отхватив небольшой кусок мяса. Издав звериный рык, воин опустил топор в то место, где только что находилась голова противника, но хенкер отклонился, и лезвие лишь скользнуло по плечу. Прежде чем падаван успел занести оружие для повторного удара, кнут хлестнул снова, причинив такую страшную боль, что защитник с воем опрокинулся на землю.

–  Сдаюсь!
– хрипел он.

Пальцы на трибунах показывали вниз, но хенкер огрел его пару раз и отпустил. После того как повторно объявили супплициум, он вырезал смертнику сердце и трагическим жестом протянул его в сторону Мункс. Та грубо выругалась.

–  Прекрасно, - в восхищении произнёс Тарг.
– Финал превосходит все мои ожидания.

Прасет несколько раз ударил в гонг, призывая к порядку.

–  Унести тело!
– приказал он страже.
– Да продолжится игра! Объявляю девятнадцатый ход!