Цветок Эридана

–  А ты сиди тихо, - предупредила мроаконка.
– Как бы ненароком не поранить твой драгоценный животик.

–  Вы ведь женщина! Как Вы можете так поступать с другими?

–  Ха-ха-ха! Ты смешная, - Дратса вытолкнула фрейлину за занавеску, а сама села на нары. Ева-Мария почувствовала на своей щеке её пьяное дыхание.
– Мне плевать на людей: я хищник, избавляющий мир от бесполезных и слабых. Те, кто мне нравится, живут подольше, остальные умирают. Думаешь, меня просто так сюда послали?
– она положила руку на живот принцессы и слегка надавила.

–  Пожалуйста, не надо, - чуть слышно произнесла королева.

–  Ахаха, - пьяно засмеялась Дратса.
– Не бойся, я тебя не трону. Надоело делать за мужиков их грязную работу.

Ева-Мария окаменела. В это время за стеной послышался пронзительный крик Элии.

–  Похоже, там становится весело. Пойду поиграюсь с малюткой Кельвин, - мроаконка вышла, оставив принцессу в ужасе и смятении. Через некоторое время мисс Кельвин вернулась и молча легла на своё место.

–  Элия, - прошептала Ева-Мария.

–  Со мной всё в порядке, Ваше Величество, - ровным голосом ответила фрейлина.

–  Честно?

–  Да.

–  Вы кричали!

–  Я обожглась.

–  Они издевались над Вами?
– принцесса возмущённо поднялась на локте.

–  Какая разница? Спите. Не нужно больше вопросов.

–  Я обо всём расскажу королю!

–  Это ничего не изменит, - Элия повернулась к стене, её голос был тихим и печальным.
– Я давным-давно не чувствую боли. Все мои чувства умерли с ним.

–  Эй, цыпочки!
– бухая в хлам Дратса ввалилась в спальню, ногой отпихнув ползущего за ней квада.
– Какие чувства? Что за сказки? Кельвин, из-за гассера что ли хнычешь?

–  Убирайтесь отсюда!
– взвизгнула Ева-Мария.

–  Вот дура! Я тебе таких красавцев... получше твоего Неая... Блин!
– мроаконка запнулась о войлочный коврик и с руганью повалилась на пол, где вскоре захрапела.

К утру в доме у озера всё стихло: ром кончился, а с ним прекратились и ночные гульбища. Жизнь потихоньку вошла в обычную колею: женщины жили в доме, а четверо охранников - во флигеле неподалёку. Никто не сидел без дела: вода в озере не годилась для питья, и приходилось топить собранный в горах снег, рубить дрова, таскать уголь. Конечно, ввиду своего положения Ева-Мария была избавлена от работы, и вся тяжесть быта легла на плечи Элии Кельвин: бедной фрейлине приходилось мыть, шить, стирать, готовить за всех, так как Дратса не проявляла особой склонности к ведению хозяйства. Единственное, что могло хоть как-то компенсировать многочисленные неудобства - возможность прогулок. Иногда Элия и Ева-Мария поднимались по пологому склону горы, где на подтаявшем снегу росли карликовые ивы и растения с большими яркими цветами. Воздух здесь был чист и свеж, насыщен запахами земли и весны. В целом же один день походил на другой, и все они тянулись бесконечно. Принцесса облюбовала каменистый бережок озера и подолгу сидела у прозрачной воды со ступкой в руках. Предыдущая жизнь казалась нереальным сном, и Ева-Мария всё реже вспоминала о ней. Последнее время ей овладела странная апатия: она могла часами молчать, глядя в одну точку, или уснуть среди разговора. Пару раз прилетал дирижабль, и королева вручала неразговорчивому Никзе длинные письма для Хазара с просьбами избавить её от прозябания в Лло, на которые ни разу не получила ответа.

Постепенно снег растаял, только на затенённых склонах у основания скал ещё лежали девственно-белые сугробы. К июню долина зазеленела, среди камней появились цветы, и можно было выходить из дома без шубы. В один из таких тёплых дней Ева-Мария в заношенном голубом платье сидела на берегу. Время близилось к полудню, солнце припекало, вокруг носились маленькие стрекозы и мушки. Погрузившись в неведомые думы, королева начала клевать носом. Сон её был беспокоен: ей казалось, что она падает в какую-то огромную, заполненную снегом яму, а сверху медленно опускаются снежные хлопья. Становилось всё холоднее, падение продолжалось, и она потеряла счёт времени, а вокруг неё сгущалась странная, плотная тишина...

Она вздрогнула и подняла голову. В синем небе парил дирижабль; эхо от шума двигателя гуляло меж скал.

Корабль выбросил гайдроп и приземлился невдалеке от дома. Навстречу вышла Дратса. Ничегонеделание действовало на младшего гассера разлагающе: она не утруждала себя причёсыванием и была одета как попало.

–  Какого чёрта надо?
– окликнула она незнакомого мужчину.

Он неприязненно покосился на её босые ноги, перевёл взгляд на развешанное на верёвке бельё и представился как новый эдлер. Подошли двое охранников, завязался разговор. Гассер вернулась в дом; через пять минут она появилась в полной форме, застёгивая ремень, и с порога заорала:

–  Эй, цыпочки, где вас черти носят? На выход!

–  Что случилось?
– спросила Элия, устало разгибаясь над тазом со стиркой.

–  Возвращаемся в столицу! Живее!

Фрейлина поспешила за Евой-Марией. Королева едва успела набросить плащ, как очутилась в гондоле. Никаких объяснений не последовало, и девушкам оставалось тихо шептаться и всю дорогу строить догадки.

Дрёз встретил их прохладой горных сумерек и воем ветра. Как только дирижабль опустился ниже уровня скал, всё погрузилось в тень, и Еву-Марию внезапно охватила дрожь. Дворец показался принцессе незнакомым и страшным. Она уже отвыкла от холода гулких каменных залов и мрачных коридоров и даже слегка подзабыла расположение комнат. Перед ней распахнули какую-то дверь и втолкнули в освещённое факелами помещение, где было полно народу.

–  Королева!
– лорд Фин вскочил со стула, едва не опрокинув его. Взгляд советника так и прилип к Еве-Марии: та выглядела неухоженной, но вопреки всем несчастьям, ещё больше расцвела. Скромное платье, блестящие густые волосы, прихваченные за ушами и ниспадающие ниже пояса, только сильнее оттеняли её красоту; лицо было тронуто лёгким загаром, а сиреневые глаза оставались лучистыми и нежными. Походка её к этому времени утратила былую порывистость, стала тяжёлой и плавной, и мужчины провожали девушку понимающими взглядами.

–  Вы? Здесь?
– принцесса отступила назад и налетела на Дратсу.

–  Я не был уверен, что Вы живы. Слава небесам!
– лицо не очень слушалось советника.
– Мне не сказали, что Вы ждёте ребёнка, донна. Я правильно понимаю, что его отец - Хазар?

Ева-Мария покраснела:

–  Вы, кажется, разучились считать, господин Фин!

–  Значит, всё законно?
– с сомнением произнёс тот.

Королева не успела ничего ответить, потому что позади послышались тяжёлые шаги халдора.

–  Нож привезли?
– ледяным голосом спросил он у Фина.

–  Да, конечно.

Хазар взял принцессу за локоть и подвёл к большому каменному столу, возле которого переминался незнакомый человек в робе - судя по испуганному выражению лица, эриданец.

–  Начинайте, - велел он.

Тот, осенив себя знамением, соединил их руки и быстро произнёс молитву. Ева-Мария хотела что-то спросить, но ей сунули в руку перо и велели подписать несколько листков. Она подписала: вид у неё был ошарашенно-безучастным. Хазар поставил свою подпись рядом; ниже расписались лорд Фин, священник, Дратса и несколько эрлов.

–  Moi pozdravleniya!
– ядовито произнёс Тарг, последним ставя свою закорючку.
– Kogda brachnaya noch'?

–  Уведите её, - велел король, даже не взглянув на Еву-Марию.

–  Я отдал бы всё, чтоб оказаться на Вашем месте, - со вздохом отозвался канцлер-страж. Его поразило, с какой лёгкостью принцесса подписала брачный договор: похоже, происходящее было ей глубоко безразлично.
– Обращайтесь с ней нежно: она последняя представительница династии.

–  Пришло время создать новую династию.