Цветок Эридана

–  Монсеньор Ральф, - кашлянул Гнейс.
–  Осмелюсь всё-таки заметить, что мы не в казарме, подобный юмор при даме неуместен.

–  В самом деле, - Ральф спохватился и отвесил Элизе галантный поклон.
–  Прекрасная миледи, не оттанцуете ли со мною польку?

–  Но… - робко сказала Элиза, посмотрев на принца Кимболла.

–  Кстати, дружище, привет жене - странно, что её нет на этом празднике жизни. Тоже, небось, ожидает прибавления, пока ты здесь милашек клеишь?
–  с невинным видом продолжал Ральф.

–  Сударь, Вы много на себя берёте, распространяясь на подобные темы. Я советую Вам уйти, - холодно сказал принц Кимболл.
–  Миледи уже приглашена мной.

–  Нет, мной!
–  немедленно возразил Гнейс.

–  Но предпочла меня!

–  Вы разбирайтесь, а мы пока потанцуем, не так ли, прелестница?
–  Ральф подмигнул девушке.

–  Послушайте, Вы, шут гороховый!
–  Кимболл начал злиться.
–  Оставьте её в покое! Не Вам решать, с кем она будет танцевать.

–  Миледи, зачем Вам эти петухи, когда есть я? Пока они тут перьями трясут, уж танец кончится.

–  Довольно хамства! В последний раз предлагаю Вам уйти!
–  повысил голос де Нэссаль.

–  Все равно она тебе не даст, немощь. Ты своё уже отплясал, иди домой жену ублажай.

–  Монсеньор… - покраснела фрейлина.

–  Пойдёмте, сударыня, я не хочу больше разговаривать с полоумным, - Кимболл смерил Ральфа ледяным взглядом и протянул Элизе руку.

–  Что? Это я полоумный?
–  крикнул принц, вставая между ними.
–  Ты бы следил за языком, братишка!

–  Послушайте, я не потерплю, чтобы мне "тыкали".

–  А я, значит, должен терпеть, когда какой-то балабол меня оскорбляет?!

–  Монсеньор де Випонт, по моему мнению, Вы раздули непомерную склоку, - вмешался принц Гнейс.
–  Вы сами виноваты, Вас никто не оскорблял.

–  Я?! Да я и слова дурного не сказал! Я здесь исключительно ради прекрасных глаз этой юной дамы.

–  С дамами принято говорить более вежливо, мсьё. Вы, безусловно, очень грубы и заслуживаете тех эпитетов, которыми Вас наградил монсир де Нэссаль.

–  Этот чванливый дурак? Ха-ха-ха! Он за свои эпитеты ещё ответит. Эй ты, я требую извинений!

–  Прочь, пьянь!
–  с омерзением сказал принц Кимболл и отвернулся от Ральфа.

–  Уймитесь, сударь, - увещевал Гнейс.

–  Нет, это не сойдёт ему с рук, клянусь невинностью кузины! Сударь, я вызываю Вас на дуэль!
–  с этими словами де Випонт полез за перчатками, но напрасно - в кармане их не оказалось. Тогда принц выудил из штанов скомканный носовой платок и бросил сопернику в лицо, однако промахнулся - тряпица упала тому на плечо.

–  Вы не в себе, сударь, - Кимболл двумя пальцами взялся за платок и брезгливо отшвырнул его обратно Ральфу.
–  Я отклоняю этот шутовской вызов.

–  Струсил, что ли?

–  Вам должно быть известно, что дуэли в Эридане под запретом.

–  Плевать!
–  проорал Ральф. Вокруг начинали собираться зрители, хотя музыка играла достаточно громко.
–  Я должен отплатить за нанесённое мне оскорбление! Если он откажется, я проткну его прямо здесь!

–  Хорошо, я к Вашим услугам, монсеньор, - побледнев от злости, сказал принц Кимболл.
–  Спустимся в сад.

–  О да!
–  Ральф взмахнул рукой и опрокинул поднос с десертами.
–  Идём!

–  Монсеньор Гнейс, прошу Вас быть судьёй поединка, - Кимболл слегка поклонился в сторону пиранийского принца. Тот кивнул и поклонился в ответ, а Элиза жалобно воскликнула:

–  Господа, а как же полька?

–  Не волнуйся, малютка, я вернусь через пару минут, и мы непременно станцуем, - развязно пообещал ей Ральф.

–  Сударыня, этот наглец получит по заслугам, а после того, как он успокоится, я всецело Ваш, - заверил девушку Кимболл.

–  И я!
–  тут же добавил Гнейс, и принцы покинули зал.

В саду на них пахнуло сыростью и прохладой: гостям, танцующим в яркой зале, было невдомёк, что за окном опустилась глубокая ночь. Молодые люди поёжились, вслушиваясь в треск цикад и весёлые звуки музыки.

–  Не стоит уходить далеко, - произнёс Гнейс.
–  Думаю, вон та площадка вполне годится, если, конечно, господа не передумали драться.

–  С чего бы!
–  фыркнул Ральф.

Все трое направились на выложенный плитками газон под балконом, окружённый с трёх сторон затейливо подстриженными кустами. Из высокого окна сюда падал яркий свет, неподалёку проходила аллея с фонарями. Приготовления были недолгими: противники скинули камзолы и заняли места. После сигнала Гнейса их рапиры яростно скрестились, при этом Ральф сыпал насмешками и шуточками, доводя принца Кимболла до белого каления. Наконец, тот сделал ловкий финт, и остриё его рапиры оказалось возле горла противника.

–  Мне не хочется убивать Вас. Предлагаю Вам сложить оружие и извиниться, - холодно сказал он.

Вместо ответа Ральф отступил назад и, танцуя, повертел кукишем.

–  Убить меня? Ты шутишь, выскочка де Нэссаль! Это я тебя убью, пущу тебе немного крови, чтобы из тебя вышло немного дури. Не волнуйся, жёнушку твою будет кому утешить!
–  он засмеялся, но смех внезапно оборвался глухим вскриком: Кимболл, потеряв над собой контроль, сделал стремительный выпад, и его рапира прошила живот Ральфа, выйдя из спины. Принц быстро выдернул оружие, и Ральф мягко повалился на плиты - на лице у него застыло выражение удивления и детской обиды. Слабеющей рукой он зажимал обильно кровоточащую рану, потом его глаза закрылись. Принцы склонились над раненым. Кимболл потрясённо молчал, стыдясь своего поступка, а Гнейс, обретя голос, принялся истерично звать на помощь.

–  Не говорите им правду, - сдавленно произнёс Кимболл.
–  Я не знал, что так получится. Я не владел собой.

–  Вы ударили его до того, как он занял позицию!
–  взвизгнул Гнейс.
–  Это нарушение дуэльного кодекса!

–  Никто не узнает.

–  Я обязан сказать! Меня спросят! Это дело чести!

–  Но Вы тоже окажетесь замешанным, - уговаривал принц.

–  Вы дворянин и обязаны биться по правилам! Вы их не соблюдали! А вдруг он умрёт?!

–  Да хватит ныть!
–  Кимболл уже пришёл в себя и схватил Гнейса за грудки.
–  Скажете всем, что он нападал, а я защищался, ясно? В конце концов, он был пьяницей и подонком. Ну же, возьмите себя в руки!

Гнейс висел перед ним, как беспомощная тряпка. Его широко открытые глаза с ужасом глядели на лужу крови. Наконец, он сглотнул и отвёл их в сторону.

–  Можете рассчитывать на меня, монсир.

Глава 6. Маленькие мерзости

Нас тешат блёстки и обманы.

(Лермонтов)

Сквозь синие шёлковые шторы в комнату пробивался нежный свет, лёгкий и умиротворяющий. Вместе с ним по комнате плыли пылинки - на потолке их было особенно много, и они беспрестанно роились, танцевали, складывались в причудливый калейдоскоп, иногда рассыпались с явственным хрустальным звоном и падали вниз, на горячие веки.