Цветок Эридана

Звон пылинок становился сильнее и постепенно превратился в человеческие голоса. Двигаться не хотелось. С трудом разлепив глаза, он различил смутно знакомые очертания комнаты и два силуэта. Свет вдруг перестал быть нежным и ласковым: пришлось зажмуриться и немного подождать. Когда он вновь открыл глаза, перед ним стояла прекрасная девушка и высокий сутулый мужчина в белом халате.

–  Пить… - выдавил принц пересохшими губами.

–  Нельзя, голубчик, нельзя: ананасы с шампанским отныне под запретом, печень и так еле влезла на место, пришлось даже немного ушить, - шутливо произнёс мужчина, проверяя температуру и пульс.

Словно в подтверждение его слов, раненый уронил голову набок, и его стошнило в подставленный горшок. Доктор отвернул одеяло и занялся осмотром, а принцесса, прижимая к носу платок, отступила подальше.

–  Милый кузен, как Ваше здоровье?
–  спросила она.

–  Кхе-кхе, - он прочистил горло, но голос вышел слабым и хриплым.
–  Похоже, поездка на небеса откладывается.

–  Ах, Вы, как всегда, острите!
–  воскликнула она.

–  Вы будто и не рады, кузина?

–  Трудно сказать, - пожала плечами девушка.
–  Вы только и ждёте, чтобы своими пьяными выходками испортить нам праздник.

–  Кхм, - глубокомысленно изрёк Ральф.

–  Мы отругаем Вас позже, - продолжала она, слегка склоняя голову на высокой стройной шейке.
–  Доктор Лонгорий сказал, что Вы потеряли много крови и плохо соображаете. Придётся Вам провести некоторое время в постели, мсьё де Випонт.

–  Я не против, особенно с кем-то.

–  Говорят, Вы подрались из-за миледи Торн?
–  уточнила принцесса. Мысль о том, что смазливая Элизочка на второй день своего присутствия в столице сумела рассорить множество кавалеров, не давала ей покоя.

У Ральфа появилось подозрение, что она пришла сюда не из сострадания, а из любопытства, и он демонстративно промолчал. Не дождавшись ответа, Ева-Мария насупилась и уничижительно изрекла:

–  Фи, кузен! Могли бы найти более достойный повод!

–  Да ладно Вам, кузина.

–  Вы дурак или изволите притворяться? Торжества в нашу честь едва не сорваны из-за какой-то фрейлины!

–  Подумаешь, трагедия, - ответствовал принц: его совершенно не заботило, что происходит во дворце.

–  Да, трагедия! И позначительней, чем чья-то дырка в животе!
–  Ева-Мария покраснела от возмущения.
–  Как только поправитесь - вон отсюда, и больше не появляйтесь в Эридане!

–  А где же состраданье?
–  умирающим тоном проговорил молодой человек.

–  Может, нам следует рыдать у Вашего изголовья?
–  надменно поинтересовалась она.
–  Целовать в лоб, перевязывать раны?

–  Мечтаю об этом, дорогая кузина.

–  Пусть этим занимается миледи Торн, - охладила его пыл Ева-Мария.
–  Мы пришлём её к Вам вместе с родителями. Семейство Торнов очень хочет знать, почему имя их ненаглядной дочки связывают со скандалом, в котором участвуют целых три принца.

–  Мадонна, Вы же не отдадите меня им на растерзание?
–  обеспокоился Ральф: он живо вообразил себе все прелести подобного свиданья.
–  Я бедный больной человек… я ослаб… мне нужен покой…

–  Ах, полноте притворяться!
–  фыркнула королева.
–  Разве Вас не радует встреча с предметом своего обожания?

–  Не совсем.

–  То есть Вам больше не нравится мисс Торн?

–  Да к чёрту её, кузина!
–  завопил принц.
–  Я к ней и близко не подойду, обещаю!

Ева-Мария мило улыбнулась и вышла, оставив Ральфа де Випонт в бессильной злости созерцать потолок.

Вопреки ожиданиям, праздничный дух не исчез из дворца после вчерашнего инцидента. Поездка, конечно, была отложена на завтра, но уже вовсю шли приготовления к очередному балу: украшалась главная зала, натирались до блеска паркетные полы, плелись цветочные гирлянды, развешивались люстры. После завтрака была объявлена экскурсия в музей эриданской культуры, в ожидании которой гости прохаживались по дворцу и вели беседы. В галереях третьего этажа гуляла кучка фрейлин с Архипелага Дружбы, болтавших по-пиранийски и занятых рассматриванием картин и статуй. Все они, за исключением одной, были некрасивы и одеты в тяжёлые пиранийские платья одинакового фасона с корсетами. Красавицу звали Лианой - она была самой молоденькой, не старше 16 лет, невысокая блондинка с распущенными бледно-медовыми волосами до плеч, острым подбородком, хитрыми голубыми глазками и ангельским ротиком. Даже платье на ней сидело более изящно, чем на других. Бекки - востроносая высокая девушка с мелкими каштановыми кудряшками, перехваченными фероньеркой, - была старше Лианы на два года. Третья, Мария, являла собой пример монашеской девы с бледной кожей и гладкими чёрными волосами, туго стянутыми на затылке. Ей было 22 года. Наконец, последняя, Карлотта, была здесь самой старшей. Ей исполнилось 24 года, и в душе она тяжко переживала, что до сих пор не вышла замуж. Все переживания отражались на её большом, сердитом, простоватом лице с пробивающимися под носом русыми усиками; она вообще была крупной девушкой, с мощной талией и водопадом юбок на бёдрах.

–  Никогда не видела таких роскошных галерей, - тонким голоском сказала Бекки, скользя взглядом вдоль широкого коридора с бордово-золотыми стенами и разрисованным потолком.
–  Музей, а не дворец, и ехать никуда не надо. Здесь даже на потолке картины!

–  Роскошь отвлекает от самих полотен, - с унылым видом произнесла Мария.

–  Вам так кажется с непривычки, - голос Лианы звенел как колокольчик.
–  Здесь много красивых картин, а в Нопле одни лишь старые портреты, да и те засижены мухами.

–  И все такие скучные, - Бекки фыркнула, забавно морща нос.
–  Мне больше нравятся пейзажи, как здесь.

–  Сколько ж денег надо было на всё это потратить, - проворчала Карлотта.

Фрейлины столпились вокруг старинного изображения: из глубины веков на них смотрела, сложив руки и чуть заметно улыбаясь, смуглая женщина на фоне гор.

–  Интересно, кто это такая?
–  воскликнула Лиана, касаясь изображения рукой.

–  Не трогайте!
–  заголосила Мария так, что девушка даже отшатнулась.

–  А нормально нельзя сказать? Зачем сразу кричать?

–  Не смейте прикасаться к картинам!

–  Я же немножко.

–  Всё равно, - Мария сухо поджала губы, устыдившись своей внезапной вспышки.
–  На пальцах содержится пот и выделения, это может привести к порче красок, я уже не говорю о том, что руки могут быть просто грязны.

–  Хорошо, в следующий раз я надену перчатки, - оскорблённо сказала Лиана.

–  Да хватит вам!
–  перебила Бекки, проталкиваясь поближе.
–  Наверное, это дама из королевского рода.

–  Родственников мы смотрели в другом крыле, - покачала головой Мария, внимательно разглядывая картину.

–  Есть в этом портрете что-то мистическое, - сказала Лиана.

–  Да-да, у меня возникло похожее чувство!
–  согласилась Бекки.
–  Совсем не узнаю пейзаж.

–  Э, перестаньте!
–  отрезала Карлотта.
–  Не воображайте, будто вы обе пересмотрели все пейзажи на свете. С кого-то же этот портрет рисовали, а раз было с кого, то было и где.

–  Разве он не может быть фантазией художника?
–  возразила Лиана.
–  Посмотрите!
–  она указала на следующую картину.
–  Это не та же самая местность?