Дар Авирвэля
Шрифт:
Ворота открылись медленно, ибо были массивны и весили не очень-то мало, и петли тихо прохрипели слова приветствия, не знакомые ни земному языку, ни эвассиру. Позже принцесса Викки объяснила, что ворота почти всегда открыты, но их закрывают перед встречей с гостями дворца, чтобы вызвать ещё больший эффект. И это работало. А за посеребрёнными воротами открывалась ещё более интригующая действительность.
Далий Мар разглядывал высоченные шпили и многие этажи дворца без особого энтузиазма. Это строение возникло достаточно давно, но было моложе колдуна, и узнал он об этом чуде света лишь после возвращения. А увидел, как уже известно, только перед и опосля разговора с королевой. И его это не впечатлило. Раньше, в незапамятные времена расцвета Рубина и Кианита, здесь стоял самый обычный каменный замок, облицованный глубоким широким рвом, а вокруг проходила массивная каменная стена. Раньше сердце столицы было почти не пробиваемым!.. А сейчас оно выглядело, как намалёванная продажная
Артур не знал, как быть.
«Вы желаете выпить? Могу предложить вам гван!»
«Вы желаете приодеться? Её Высочество настояла!»
«Вы желаете осмотреться? Мы можем показать вам лучшие места дворца!»
«Вы желаете прогуляться по саду? После дождя он переливается серебром и радугой!»
Артур старался не замечать это пугающее: «Вы желаете?..» и шёл прямо, рядом с принцессой Викки. Она глядела на его испуганное выражение лица и тихо посмеивалась, прекрасно понимая, какими настырными могут быть слуги. Но стоило королеве рявкнуть — все разлетелись подобно мошкам, завидевшим паука. Наконец наступила приятная шелестящая тишина. Ветер усилился, знаменуя начало дождя, и компания успела зайти во дворец прямо перед падением первой капли.
Поднявшись по невысокой лестнице (Артур насчитал девятнадцать ступенек, и на каждой было имя), они зашли внутрь и услышали, как за спинами захлопнулись высокие арочные двери. В тот же момент по окнам забил дождик, нарастающий с каждой прошедшей минутой. Хотя удалось избежать ливня, дождь точно нельзя было назвать простой моросью. Но наслаждаться звуком ударяющихся капель не дали слуги и венценосные супруги. Они повернулись к гостям и к дочери, стоящей рядом с человеком, и тихо, даже томно заявили, указывая на служащих в костюмах и с платками в нагрудных кармашках:
— Эти добрые эльрины проводят вас в гостевой зал. Мы с мужем подойдём позже и все вместе отправимся в столовую. Дожидайтесь. Наша дочь будет вашим гидом, если появятся вопросы.
Поклонившись со словами: «Да, Ваши Верховные Величества», товарищи, принцесса и слуги направились в левое крыло дворца, по вишнёвому ковру, на который хотелось свалиться и кататься в нём, как малое дитя — настолько мягким он чувствовался даже сквозь походную обувь. Они прошли мимо множества невысоких деревянных дверей с серебряными ручками, мимо светлого коридора, инглия в котором горела даже в пасмурную погоду, мимо небольшой столовой, явно предназначенной для повседневного пользования. Изнутри величественное строение выглядело ещё больше. И вот они, в кои-то веки, добрались до открытого зала с высоким потолком, поддерживаемым колоннами. Слуги попросили гостей пройти через широкую арку и зашли следом. Здесь располагались мягчайшие диваны — после жёсткой земли всё казалось очень пушистым, как облачко, — кресла, пара невысоких столиков с книгами, газетами и цветами в резных стеклянных вазах. Узкие арочные (здесь всё было арочным) окна выходили на солнечную сторону, так что свет поступал без надобности в свечах. А ночью находиться в зале не принято.
Как только слуги, повинуясь воле принцессы, разошлись по другим делам, коих во дворце хватает почти всегда, уставшие путники дружно свалились на диван. Конечно, кроме Далия Мара. Он устроился в кресле у самой стены и почитывал первую попавшуюся книгу. Осознать её название Артур не смог. Но и не хотел особо, ведь в этот лёгкий час его хрустящие кости и натянутые мышцы разливались по вишнёвому перистому облачку… Как сложно передать всю палитру эмоций человека, который смог спокойно прилечь на диван впервые за несколько земных месяцев!.. Это сравнимо с покупкой первой настоящей шоколадки, деньги на которую копились долгое-долгое время. И теперь, полёживая в мягком месте, можно наслаждаться вкусом натуральных какао-бобов, и вкус этот так изумителен, что слёзы наворачиваются на уставшие от работы глаза… И мышцы юноши тоже заплакали бы, если бы имели на то возможность. Натруженная спина, привыкшая к траве и прохладной земле, отказывалась предпринимать попытки подняться, даже когда принцесса Викки спросила, не может ли юноша подойти к ней и поболтать.
— Я не против, принцесса, — его голос походил на довольное мурчание, — но, боюсь, не имею на то возможности… Вы не обижайтесь, я бы с радостью… Да только спина ужасно рада оказаться на чём-то мягком.
Её Высочество славилась пониманием и ограниченной добротой. Так что, не став напирать и жаловаться, мол, почему не исполняется королевская воля, она подошла к Артуру и уселась рядом. Торжественное платье легко сложилось, будто в нём не было кринолина. Оказалось, действительно не было. Девушка мягко улыбнулась, однако очень скоро задумчивость стёрла приятную глазу улыбку
и погрузила в тяжёлые размышления.— Я не имею понятия о задании, которое можно дать вам. Боюсь, мои родители тоже не готовы к этому. Что бы вы хотели сделать, чтобы доказать состоятельность своего желания?
— Просто остаться здесь после окончания праздника. Этого недостаточно?
— Боюсь, нет. Мы не можем быть уверены, что с вами всё будет хорошо. Возможно, кто-нибудь может поручиться за вас? Я слышала, что есть отдельные личности, которым удавалось прожить полноценную жизнь в ином мире, но это происходит так редко… Боюсь, вам придётся предоставить свою родословную, чтобы мы были уверены, что с вами не случится ничего дурного.
— Далий Мар уверен, что со мной всё будет хорошо. Я не могу понять, с чего он так решил, а сам он ничего не говорит. Только: «Мог бы и сам догадаться». К сожалению, я не настолько умён…
— Не говорите так, Артур. Я уверена, что это не более чем ваше воображение пытается играть с вами. Не будь вы таким умным, дожили бы до этого момента? А ваша речь… Я редко встречаю людей, способных изъясняться красивыми, но вместе с тем искренними словами. Обычно они или говорят на каком-то современном языке, или кривят сердцем. Мы не терпим ни того, ни другого. Так что лично я очень рада, что вы такой настоящий и честный юноша.
Принцесса Викки улыбнулась. И Артур мог бы пожертвовать всем, лишь бы видеть эту улыбку чаще. Он ответил тем же.
— Благодарю, принцесса.
— Викки. Мы знакомы достаточно, чтобы не приходилось называть меня по статусу.
— Мне неловко…
— Я понимаю. Но и вы постарайтесь понять меня.
— Хорошо… Викки.
Киама наблюдала за воркованием без особой радости. В груди засел неприятный червячок, грызущий чувства и слепящий разум. Но быть сильнее него — долг каждого живого существа, так что кареглазая девушка предпочла просто отвернуться к Айве и наблюдать за тем, как он получает удовольствие от ёрзания на мягком диване. Все устали. Все хотели вкусно поесть. И поскорее удрать отсюда. Конечно, кроме Артура. Он бы мог провести здесь хоть всю жизнь, позволь ему кто-нибудь остаться с принцессой.
— Ваше… Кхм, Викки. Ответьте, если это не секрет. Можно ли сходить с вами на прогулку?
— Я бы с радостью, Артур. Но мой брат, когда вернётся из ежегодного путешествия, вряд ли обрадуется такому жениху, — прекрасный смех выбил из Артура всю прежнюю осторожность.
— Ваш брат?..
— Да. Вы разве не видели семейный портрет? Коридор, по которому мы шли, обрывается именно им. Пойдёмте, я вам покажу!
Артур не успел сказать что-либо. Мягкая тёплая ручка крепко схватила его, подняв с дивана одним незаметным взмахом, и повела за собой, абсолютно игнорируя замешательство и слабые попытки остановиться. Стало ясно, что принцесса может не только красиво говорить, но и, вероятно, мастерски драться. «Снова сильная женщина! — невольно подумал юноша. — Неужели здесь нет хоть одной девушки, которая будет хороша в быту и плоха в войне?!» Но закончить мысль ему помешало резкое торможение. Викки привела его к концу коридора. На высокой дощатой стене висела большая картина с четырьмя эльринами, изображёнными в полный рост: гордой и пугающей королевой, одетой в пышный наряд; её неприятным мужем с короткими светлыми волосами, поверх которых лежала большая серебряная корона; самой Викки, но чересчур холодной и отстранённой… и её братом. Рост его превосходил рост обоих родителей и сестры, а красивый костюм подчёркивал воинственный, но незлой нрав. Бирюзово-голубые глаза и длинные прямые белоснежные волосы, почти как у Викки, но не собранные в какую-либо причёску, делали его похожим на каноничного эльфа. От картины бросало в дрожь. Не в пугающую, а восхищённую, как от лицезрения большого мудрого дракона. Этот молодой эльрин, старший брат Викки, понравился Артуру с первого взгляда. Хотя глаза, такие же холодные и отстранённые, как у сестры, несколько смущали и навевали ощущение вины.
— Эта картина сменяется с каждым новым правлением династии. Когда-нибудь на месте матери будет стоять Лин, — как понял Артур, так и звали этого статного принца и воина.
— А я думал, у вас правят женщины…
Викки звонко засмеялась. По её лицу юноша понял, что сказал какую-то ерунду.
— Что вы, мы не такие легкомысленные! Верховным королём считается истинный потомок Бельтайнов. Как наша мать и я с братом. А когда начнёт править брат — верховным королём станет он. Если с ним, не к беде, что-то случится — верховной королевой стану я. А наши супруги будут править формально. Конечно, они могут принимать участие в делах, как наш отец, но такое бывает редко. В конце концов, прямых потомков готовят к правлению с самых малых лет — и не важно, первенец это или пятый принц. Поэтому я сведуща в политике, экономике и иных областях, как и мой брат. Но он, вдобавок к знаниям теоретического толка, предпочитает объезжать Альмандин и смотреть, как живут разные члены нашего большого общества. В конечном счёте, наша страна раздроблена на множества маленьких общин и больших областей, и все они живут по своим правилам, соблюдая лишь самые общие законы.