Дар Авирвэля

— Но ведь я вернусь… — неуверенно повторил Артур, слабо хмуря брови. — А если не вернусь — всё равно приду…

— Порой ты бываешь невыносим. Посмотри на эту ситуацию с нашей точки зрения! Мы теряем тебя в неизвестном месте, с неизвестным окружением и без возможности пообщаться.

Юноша задумчиво глянул в окно. Пейзажи сменялись быстро, превращаясь в одну серо-зелёную кашу. Дорога казалась исполосованной рекой, по которой стремительно плыли большущие рыбы. Солнышко припекало, суля очередные тучи. И правда: как Ника и мама обойдутся без своего Артура? Это ведь даже не поездка в другую страну! Возможно, стоило продумать свой план детальнее…

— Конечно, ты вернёшься — иначе и быть не может. Но пройдёт столько времени… Ты ведь говорил, что там время идёт иначе, а год тянется дольше. Поэтому, вернёшься ты чуть более чем через год, а не ровно через год. А если не вернёшься… мы начнём беспокоиться. Ведь ты не знаешь, что может случиться в тех местах!

— Ника права, дорогой, — ответила Ольга, остановившись на светофоре. — Если не сможешь вернуться — ведь мы не можем предсказать, что с тобой стрясётся, — пошли по возможности гонца, чтобы он хоть немного успокоил нас. Поверь, сынок, если он принесёт дурные вести — нам всё равно станет немного легче. Ведь мы больше не будем гадать, что же могло стрястись, и сможем только понадеяться, что ты выпутаешься из проблем.

— Хорошо, я попрошу кого-нибудь… — тихо согласился юноша, виновато поникнув. Теперь он чувствовал попрание, которое ранее даже не стремился замечать.

После этого разговора настроение Артура сменилось подобно погоде: накатили тучи, подул ветер, а солнце почти исчезло с глаз. Кроны деревьев шуршали и шелестели, а разнообразные и разномастные стволы покачивались, протяжно ноя и скрипя в такт порывам свежего воздуха. Потом заморосил дождь, и стёкла проезжающих машин начали покрываться водяными блинчиками, которые тут же сбрасывали короткие щётки. А постепенно, по мере продвижения к цели, к дорожному гулу прибавилось ещё и глухое журчание воды под колёсами. Эти звуки угнетали рассудок, а резко накатившая пасмурность только усугубляла проблему. Ах, если бы можно было контролировать погоду… Сколько проблем настроения могло бы решиться!

Но вот, мокрые шины мягко проехались по голой обочине. Послышался приятный треск камешков, похожий на разламывание твёрдой шоколадки с орехами. Ольга включила сцепление, сопровождённое скрипом, и посмотрела на негустой пролесок, описанный Артуром ранее. Из груди невольно вышел тоскливый вздох: прощаться с ребёнком, не зная, куда он отправляется… Никто не говорил, что это будет легко. Как и прощаться с близким другом…

Артур перекинул лёгкий рюкзак через одно плечо (хотя делать так нельзя!), неуверенно улыбнулся спутницам, желая хоть как-то скрасить их пасмурный настрой, и открыл дверцу. Мерлин тут же выскочил следом, ничуть не отставая от ног хозяина. Ольга и Ника вышли немного погодя, после непродолжительного разговора и кивков. Накинув капюшоны, они нагнали Артура и встали немного поодаль. Мерлин никак не хотел отходить прочь. Будучи преданным псом, он твёрдо стоял рядом с Артуром, нисколько не страшась неприятностей и даже смерти, ведь главное — хозяин, который искренне любит его и заботится, как о своём ребёнке! Однако дождь усилился, и терпения у людей стало заметно меньше. Чтобы Мерлин не мешал хозяину осуществить задуманное, им пришлось пристегнуть его на короткий поводок! А пёс так давно знает правила гуляния, что совсем отвык от двухметровой свободы… Но иначе нельзя. Не оставлять же его одного в машине, далеко от любимого хозяина и его стаи?

Ольга едва удерживала Мерлина на месте. Он послушался только после команды «сидеть», да и тогда его переполняли множества сомнений, отражённых в скулеже. Ника подошла первая, ведь не терпела долгих и чересчур затянутых прощаний. Она крепко обняла друга, чмокнула его в щёку и тихо пролепетала:

— Если не вернёшься через год — я тебе армию организую!.. потому что люблю и беспокоюсь. Береги себя и возвращайся поскорее!

Она по-детски улыбнулась, совсем не скрывая чувств, и, сказав напоследок: «До встречи», юркнула в машину. Но лишь по той причине, что не хотела лить слёзы почём зря, а этот момент располагал к плачу лучше многих драматичных фильмов.

Артур улыбнулся вслед доброй подруге и подошёл к маме. Её глаза покраснели от накатившей грусти, а на лице сверкнули слёзы. И нос, и губы, и щёки налились кровью, идущей от самого встревоженного сердца. Внутри сделалось так пусто, будто её единственный ребёнок уже умер, а из горла тянулась лишь слёзная икота. Не требовались особые слова, чтобы просто обняться и пожелать друг другу счастья. Но материнская хватка оказалась такой цепкой и сильной, что выбраться Артур смог только спустя несколько минут! И он не был против. Лишь сейчас, стоя у порога новой жизни, он испугался делать фатальный шаг. Он понимал, что это может случиться, но не думал, что это окажется настолько сложно. Почти размытая черта, некогда оставленная рядом с иными указателями вроде погнутого дерева и кустов, настораживала душу.

Артур прильнул к Мерлину, покорно сидящему на мокрой траве, и едва сдержался от слёз. Жёсткая шёрстка загустела из-за дождя, но тепло всё так же хранилось в ней вечным огнём. Мягкая мордочка грела кожу лучше чая, а слюни не показались чем-то отвратительным. Наоборот, Артур с радостью позволил Мерлину вылизать своё лицо, а когда пёс облизнулся и призакрыл рот, юноша даже огорчился. Расставание затянулось на непозволительно трогательный час! Но отправляться, всё же, было необходимо. Поэтому, ещё раз попрощавшись с близкими, чмокнув маму в щёку, а Мерлина в лоб, Артур подошёл к нужному месту…

Интересно, как там Далий Мар и остальные?..

Эпилог

В большом светлом помещении, окольцованном красивейшими арочными окнами, взлетали брызги пламени. К счастью, высокий потолок поддерживали металлические, а не деревянные балки. К сожалению, внутренние стены были выделаны красивой узорчатой древесиной. Но кто же мог предсказать, что сын титулованных господ, блещущий недурными способностями, решит разнести Серебряную Корону в мельчайшие щепки лишь потому, что был вынужден стать каким-то помощником у едва-едва прощённого колдуна? Анавар — так звали нерадивого отрока — гневался то ли на «уродливого старикашку», то ли на себя, то ли на королевскую семью, и всего одна фраза Далия Мара («Ничего, я тебя ещё научу») вызвала непреднамеренный выплеск злости. Такое свойственно подросткам, избалованным с детства и чересчур уверенным в своих силах. Но устроить пожар прямо в сердце культурной столицы — это сам колдун оценил выше любых похвал. Однако его комментарии были восприняты в штыки, в пламя и в упор, и теперь вся Поднебесная Башня пылала разгорающимся и потухающим огнём. «Маг может контролировать силу, пока она держится в его руках», — пытался угомонить юнца Далий Мар, исправляя оплошности коллеги с помощью пульверизатора. Помогало слабо, даже неощутимо. Но применять собственную магию было ещё рано, ибо это точно повлечёт за собой усталость, недомогания и прочий пройдённый ранее кошмар. Кому понравится лежать в постели, недвижимо и беззащитно, особенно в центре всеобщей ненависти и тайного почитания? Уж точно не Далию Мару. Посему он решил использовать единственное оружие, оказавшееся под рукой. И, если бы бесящийся Анавар был собакой или кошкой — это могло подействовать. К сожалению, он был достопочтенным эльрином, чьи родители ходят на пикники с королевой и королём, а иногда даже с их детьми. Поэтому приходилось довольствоваться лишь тем, что огонь не распространялся дальше освещённой башенной комнаты. Трагически, это не гарантировало безопасность множеству важных и полезных книг.

— Ох, несносный мальчишка! Хватит уже устраивать пожар!

В какой-то момент терпение Далия Мара оборвалось. Он подошёл к бесчинствующему Анавару, попутно обжигаясь пролетающими мимо огнями, и схватил его за жгущуюся руку. Послышалось шипение. Из зазора между дряхлой ладонью и гладким запястьем проступил дымок, разнёсший тошнотворный запах горящей плоти. Но огни исчезли, растворившись в воздухе, а глаза Анавара замерцали искренним удивлением, если не крайним потрясением. Ещё некоторое время он не мог вызволить свою руку из хватки колдуна. Он никогда не видел, чтобы кто-то осведомлённый о влиянии магии на тело так бесстрашно хватался за него, буйствующего и крайне опасного во время срывов! Это поистине поражало и даже вселяло некоторое уважение. Кто бы рискнул сунуть руку в огонь, просто чтобы достать случайно оброненный клочок бумаги? Далий Мар, вероятно, мог бы. Он даже не пискнул! Что уж там — он даже не нахмурился, не сощурился! Словно не чувствовал боль.

Но боль была. И весьма ощутимая. Однако Далий Мар, изучая и используя магию почти всю свою жизнь, давно привык к подобного рода неприятностям и не раз останавливал куда более серьёзные бунты. Как ни крути, а танцующие огоньки никогда не входили в этот список. Поэтому, помрачнев и посуровев, древний колдун глянул на высокого юнца пугающе пронзительным взглядом, лишь утверждающим силу и власть тёмного мага над сущим. На самой поверхности сердца он насмехался над этой бесконечной верой в могущество и серьёзность его выдающейся личности, однако никогда не показывал этого снаружи. Анавар знал о Далие Маре с чужих слов. Со слов тех, кто знал о нём с ещё чьих-то слов. И так далее… А теперь, встретив древнее зло прямо перед собой, он ощутил себя мелкой сошкой. Он боялся, что же сделает колдун: усыпит ли, отравит ли, заставит ли драить всю башню или попросту убьёт, не задумываясь? Проверять это не хотелось. Но Далий Мар, оставаясь всё таким же надменно-невозмутимым, медленно отнял свою руку — это доставило ужасную боль, — и сказал:

— Будешь учиться у меня — станешь вторым по силе магом в истории. А если нет, — он показал юному магу, которых принято называть плейдитай, обожжённую руку, багровую и начавшую покрываться волдырями, — знай, что я способен и на большее.

Анавару оставалось согласно закивать и принять действительность такой, какая она стала теперь: он больше не королевский маг. Теперь он помощник королевского мага. Помощник древнего зла. И если что-то случится — Далий Мар точно не убьёт его первым. Ведь он помощник…