Дар Авирвэля

— А вот чем тебя кормили там? — очередной намёк был проигнорирован, но ответ на вопрос последовал. Девушка досадливо ухмыльнулась.

— О-о. Да эльрины просто помешаны на остром! Куда ни глянь — везде всякие тяжёлые приправы. От одного из их блюд мне вообще было плохо! А вот ягоды у них вкуснее наших. Конечно, там тоже есть дикая малина и всякие такие штуки, но вот верионика и те зелёные ягоды… С ними не сравнится ничто! А в целом, их кухня мне очень даже понравилась. Особенно учитывая, что большую часть времени мы проводили в лесах, ха-ха. Но когда вернусь — надеюсь, сумею избавиться от остроты в своём меню. Вот Далий Мар просто обожает эту гадость…

— Интересно… А чем тебя кормили во время путешествия? — и вновь намёк прошёл мимо.

— Олениной. Большим количеством оленины. Мне кажется, я больше никогда не смогу есть её! Но суп с ней получается отменный… и не острый, к счастью. Я так-то почти не помню, знаешь. Почти всё время мы шли куда-то, беседовали… потом замолчали, потому что сильно устали в дороге. Это так утомительно — весь день идти, даже не зная, куда именно! Хорошо, что Тарсиргейн помог избавиться от тяжкого бремени «преступников». Надо будет отблагодарить его, когда вернусь!

— А Тарсиргейн… Какой он?

— Не такой, как мы привыкли. Когда я его встретил, думал, что он очень гордый и серьёзный дракон, а оказалось, что он… обычный. То есть, он не говорил загадками, от него не веяло чем-то нездешним и отрешённым. Он помог мне просто так, безвозмездно! Если многие драконы такие же — я вижу ещё больше причин любить их. Мы с ним так легко говорили… Он мудрый, конечно. Судя по всему, драконы могут прожить не одно тысячелетие, а он молодым не выглядит. Но даже со всеми своими летами он оказался приятным собеседником. Тебе бы он понравился!

— Обязательно познакомишь нас, когда я приду навестить тебя! Иначе обижусь.

Они обменялись улыбками и наконец-то принялись завтракать. Артур помог только с посудой, но и на том спасибо. Злиться на него сейчас Ника не могла — уж очень увлекли её рассказы о реально существующих драконах. Они беседовали, останавливаясь только чтобы переживать бутерброды и запить их чаем, предвкушали грядущие годы и мечтали о потенциально сбыточном. В какой-то момент к беседе постаралась присоединиться соседская кошка, забредающая в гости каждый день, дабы её угостили вкуснятиной. Ей снова повезло — Ника поделилась сырой сосиской, единственной оставшейся в упаковке. Потом кошка, промурлыкав на прощание, снова юркнула за приоткрытую дверь.

— А знаешь, я ведь даже не видел, каких питомцев эвассари заводят в домах. Я видел лишь больших волкоподобных псов, стерегущих территорию на цепи. Интересно, есть ли у них свои кошки?.. Если есть собаки, олени и прочие животные, похожие на земных… может, есть и кошки. Надо будет выяснить это, когда вернусь!

— Потом обязательно расскажешь мне. И вообще, лучше составляй список того, чем готов поделиться! Мне будет любопытно помечтать над всем этим.

Они ещё долго сидели, болтая о том о сём, и не заметили наступления полудня. Нужно было возвращаться домой, готовиться к школе и думать, как же уговорить маму на пересечение желанной границы. Ведь тот мир может дать гораздо больше важных и полезных навыков и знаний, чем любая людская школа! Ещё бы убедить в этом непреклонную родительницу… А пока, распрощавшись с Никой, Артур медленно зашагал к дому, где его дожидался любящий Мерлин. Солнце светило ярко, но не жарко, травка шелестела под тёплым восточным ветром. Медленно собирались тучи, похожие на те, что проходили по чаще Алгирэйн в самом начале пути.

Глава XVII . Сомнения и решимость

«А вот если бы я попал в волшебный мир — я бы точно стал крутым!» — ворчал Артур на ухо сидящей рядом Нике, когда учитель снова вызывал его к доске с непонятными циферками и буковками. Ника лишь ухмылялась, едва веря этим словам, и активно поддакивала, дабы дорогой друг не отвлекал её от учёбы. Но теперь мнение это пришлось изменить. Артур побывал в другом мире, прошёл через определённые трудности, и это не могло не отпечататься на личности. А дополнялось это тем, что теперь его знала небольшая группа интересных лиц. Хотя сам он, несмотря на все тяготы тамошних путей, отрицал какие-либо серьёзные перемены и пропускал мимо слова одноклассников. Они-то, удивлённые его резким исчезновением и появлением и видящие теперь, как сильно он возмужал, не знали, что и подумать. Даже самых незаинтересованных знакомых вдруг проняло какое-то странное чувство: словно бы они знают Артура, но знают его впервые.

Но очень скоро всем снова стало безразлично. У каждого нашлись более интересные дела, нежели появление неоднозначных вопросов и такого же неоднозначного Артура. Он уселся рядом с Никой — она всегда приходила чаще — и тут же напоролся на неудобный вопрос касательно маминого разрешения. Ответом стала череда междометий и попытка увести тему в сторону. Но ничего не вышло и пришлось оправдываться в привычной манере:

— Мама работала, а я уроки делал. Нам было некогда поговорить…

Ника насупилась. Больше всего ей не нравилось слышать отговорки.

— Врёшь. Ты просто испугался, что она снова откажет. Но если ты не будешь рисковать эмоциями — никогда не сделаешь ничего особенного. А тебе оно надо? Ты же хотел стать великим рыцарем, и при этом отказываешься поступить в соответствии с убеждениями!

— Если она откажется — нам придётся преступить её слово. Ты же знаешь, как это опасно!

— Хватит нести бред, Артур. Это не опасно, даже если ты уверен, что это не так. Твоя мама — не монстр и не ходячее бедствие, а понимающая женщина, которая хочет сыну только добра. Вот и пользуйся этим, пока ещё можешь. Сегодня же спроси её ещё раз! А если не сделаешь — это сделаю я. Но поверь, ты будешь жалеть об этом до конца своих дней.

Артур ничего не ответил. Лишь надул щёки и выпятил губу, как маленькое дитё. Задать маме вопрос казалось более сложной и серьёзной задачей, чем спасти мира от разрушения.

За окном шёл дождь. Сначала моросил, изредка стуча по стеклу, а потом усилился до такой степени, что на дороге не осталось сухого места. Пасмурная погода всегда подавляла настроение — особенно в школе, ну а сейчас ощущения были и того хуже, ведь на голову валилось всё больше проблем. Но начался урок. Звонки уже давно не звенели, поэтому учителям приходилось следить за временем и частенько поглядывать то в монитор, то в телефон, то на часы. И всего пара преподавателей никогда не опаздывала на свои уроки: математик и физик-информатик. Поэтому все сидели тихо, почти не перешёптываясь меж собой, и ждали учителя. И вот, он пришёл. Дверь тихо закрылась, отделяя класс от реального мира на ближайшие сорок минут, и взрослый статный усатый мужчина (чьё имя Артур уже забыл, но помнил, что тот преподаёт алгебру и геометрию) начал обычный опрос по последней теме. Благо, юноша подготовился заранее, поэтому не испугался. Он не был чересчур старательным учеником, но и полным балбесом его назвать сложно. И отношение к нему было соответственное — никакое. Учитель вызвал его к доске, согласился с ответом и посадил обратно. Оценка за это не ставилось.

Всё словно стало медленнее. Артур начал вспоминать, каковой была большая часть его жизни, и эти воспоминания оставили на душе не самый приятный отпечаток. Школа. Школа поглощала много свободного времени, не даруя ничего в отместку. Ещё повезло иметь более-менее сносный режим сна, так что проблем с недосыпанием не возникало, но это не убавляло без того большого количества неприятностей. Снова стал слышен гул машин. Теперь, имея, с чем сравнить, этот гул напоминал юноше свистящий звук падающей боеголовки. В ушах колол рой ос. А к этому гулу и боли добавлялись неприятные запахи, царящие в школе, сколько Артур себя помнил: хлорка, пот, ощутимая и тошнотворная затхлость, вонь из кабинета химии, разносящаяся повсюду. Он искренне ненавидел это. И никогда не любил школу. Хотя возможно, он слегка переусердствовал, описывая свои ощущения и чувства самому себе, в голове, посреди урока. Но минутное раздражение часто вызывает всплеск эмоций, плавно растворяющийся в покое и рациональном взгляде на вещи. Когда мысли сменились чем-то сторонним, ощутимыми остались лишь запахи и частичное принятие своей неправоты. По крайней мере, на какое-то время.

Когда закончился последний урок, друзья быстро убрали вещи в рюкзаки и пошли к выходу. Весна была на удивление тёплая и приятная, поэтому они не удосужились взять даже сменную обувь (о чём теперь жалели; особенно Ника). Шлёпая по лужам и нарочно теребя мокрые ветки придорожных деревьев, они шли к Артуру. А там, расправившись с уроками, они всегда продолжали свои приключения в уже знакомые или ещё совсем не известные миры. Сегодня планировалось то же, но с одной лишь пометкой в виде разговора. Ника грозно настаивала на беседе с Ольгой, не принимала никаких «нет» и угрожала спросить самолично, коли её друг-кролик испугается делать необходимый шаг. Тем самым, Артур всё больше склонялся к повиновению и раздумывал, какими бы словами преподнести маме столь неоднозначное предложение. Ведь для него это был своеобразный подъём на новый уровень, подразумевающий определённые перемены в характере и способность отстаивать интересы. И волновался он об этом, что закономерно, серьёзно.