Дар памяти
Шрифт:
Какие еще?
Горбин пообещал двадцать тысяч галеонов тому, кто придет к нему с твоей головой.
Что-о-о?
В первые секунды мне кажется, что я ослышался, потом кажется бредом, шуткой, но Ричард явно не расположен шутить.
И нам надо с этим что-то решать, - говорит он. – Сначала я думал, что имеет смысл прогуляться до него под оборотным и показать твои воспоминания. Тем более у тебя теперь есть думоотвод…
«Нам». Ричард сказал «нам»…
Но потом я подумал, что он сволочной и злобный, но умный. Не может же он не понимать, что тебе его брата убивать незачем. Так что я решил наведаться к нему сначала один. Ну как один, с ребятами, конечно.
Он замолкает, катая стакан в пальцах.
И
Так вот. Дело в Уэнделл.
Он снова замолкает. Снимаю отводящие чары, чтобы нам принесли выпивку.
А дело Уэнделл закрыли?
На неделю раньше твоего. Несчастный случай.
Интересно…
Так что с ней?
А с ней много всего. Горбин говорит, что она прибилась к нему сразу после окончания Хогвартса и была ему как дочь. Год жила вместе с ним и его женой, вот они и прикипели к ней. Год назад, в апреле, жена Горбина умерла, а у Мэри появился парень, да вдобавок, как она сказала Горбину, не из простой семьи. В общем, она продолжала видеться с Горбином, но решила порвать с Лютным вообще. Переселилась в Косую аллею, прекратила делать зелья для Горбина и стала делать зелья для аптеки. Снимала вместе с братом Джорджем квартиру в маггловском Лондоне. И вдруг в конце прошлой осени опять резко вернулась в Лютный, опять стала варить зелья для Горбина и не только для него, таяла на глазах и кончила тем, что умерла от передозировки дурманящего зелья. Потом горбинский брат предложил написать тебе. Он стал настаивать на этом и просил Горбина сделать это лично. Но Горбину из-за горя было не до этого, а дальше чем дело кончилось, ты знаешь. Горбин уверен, что Мэри убили специально, чтобы подставить тебя.
И поскольку того, кто это сделал, он уничтожить не может, его ярость обращается на меня… Остроумно.
Более чем. Пока тебе лучше вообще не высовываться из Хогвартса, даже в Косой.
Мне через неделю сопровождать детей в Хогсмид.
Тебя может кто-нибудь подменить?
Придется опять врать Альбусу о своем здоровье. Никогда не думал, что буду ему так много врать.
Ричард кидает взгляд на наручные часы и показывает мне: остается около получаса.
Так что еще об Уэнделл?
Кое-что есть. Ее брат, например, исчез сразу же после похорон сестры. Из квартиры, которую они снимали, вынесли все подчистую, даже мебель исчезла. Хозяйка, живущая в соседнем доме, ничего не знает, ничего не слышала и смертельно боится к ней подходить.
Отпугивающие чары?
Если они и были, то их уже сняли или они рассеялись. А если на ней Обливиэйт, то это уже не ко мне.
Да уж, это ко мне.
Это одна сторона.
Но есть еще одна?
Есть. Я опросил официантов в кафе, где работал ее братец, и попытался выяснить что-то о Мэри. Оказалось, она несколько раз приходила к брату в прошлом году, да не только с парнем, а еще с его старшим братом и сестрой. Парень с братом еще заходили потом к Джорджу несколько раз. Они испанцы. Парня Мэри все называли Красавчик Макс, хотя он, по описанию, довольно уродлив, его брата зовут Ромулу.
К-как, как ты сказал?
Имя словно ударяет в меня, хлещет наотмашь по лицу. Он все-таки маг! И он бывал в Косом переулке. И теперь… теперь мне даже надо найти его.
Больше о них никто ничего не знает. Но я подумал о двух вещах. Во-первых, если это действительно непростая испанская семья, то, хоть магов в Испании в разы больше, чем в Англии, найти отпрысков благородных семейств с такими именами не должно составить труда. Во-вторых, есть еще один пункт, который кажется мне интересным. После того как умерла жена Горбина, Уэнделл, по его словам, ударилась в религию, да так, что даже крестилась и постоянно посещала католическую
церковь.И ты думаешь, это церковь, в которой священник - маг?
Я уже не думаю, я знаю. Один из моих людей прислал мне сову, и я собираюсь туда завтра наведаться. Снейп, если мы найдем его, то…
То сможем обменять у Горбина на меня. Наверное, в имеющихся обстоятельствах не такой уж и поганый план. Тем более что не обязательно менять его живым.
У Горбина были домовые эльфы?
Два, но их убили еще в ту ночь.
Убили? Как?
В материалах дела сказано, что их нашли повешенными в горбинском кабинете.
Мда. Такого я еще не встречал. Повесить домового эльфа означает сначала к нему подойти. Я вспоминаю о том, что Тинки не смог войти в мой кабинет даже тогда, когда я открыл дверь. Наш добрый друг заблокировал ему все возможности аппарации. А еще он выманил Барона на открытое пространство и вырубил его Термино Спатиум.
Что еще есть в материалах дела?
Уж если Ричард видел его, то надо пользоваться.
Только описание разгрома. Могу прислать тебе воспоминание моего человека.
Хорошая мысль.
Ричард делает очередной глоток. Очевидно, мне надо сказать ему, что Ромулу теперь займусь я сам.
Хочешь завтра со мной? – спрашивает вдруг Ричард.
Вот так. «Хочешь завтра со мной?». И от этой фразы я вдруг чувствую себя еще большим ублюдком, чем раньше. Куда большим, чем весь этот месяц, да. Он просто не может быть со мной таким… добрым? Это невозможно для меня – иметь право на чью-то доброту.
Я отворачиваюсь, притворяясь, что собираюсь вставать, но на самом деле не в силах вынести его взгляд. Я просто не имею право сказать ему, как я этого хочу.
У меня отработки.
Встаю, перевожу взгляд на дверь и застываю. Потому что около двери стоит и смотрит на меня Ромулу.
Как мы оказываемся в парке, я не помню. Опоминаюсь только тогда, когда мы стоим с ним на каком-то газоне, под деревом, с голых веток на нас льется дождь, а мы вцепились друг другу в руки и смотрим друг другу в глаза, и смотрим.
И я осознаю, что Ромулу говорит:
Я… послушай, я просто испугался тогда. Себя. Своих чувств. Я ненавидел тебя, пытался тебя забыть, обзывал предателем, накручивал себя, как мог, но ничего не выходило. И я ненавидел себя за то, что не могу справиться с чувствами, а потом понял, что я не хочу, вообще не хочу тебя забывать. Я… я хочу быть с тобой. Хочу всего. Я, кажется, люблю тебя…
Я теряю дар речи. Нет, это невозможно! Это просто невозможно, чтобы так…
А он просто тянется к моим губам. Мне хочется оттолкнуть его, посмеяться его наивности, объяснить, что все это глупости, что он мальчишка, который не видел жизни и ничего не понимает, и так нельзя, но разум отказывает, отключается совсем. И я не выдерживаю, хватаю его за плечи и прижимаю к себе, вторгаюсь в его рот, даже не успев как следует прочувствовать вкуса губ, целую, подчиняю. Он надрывно стонет и хрипло шепчет: «Еще!», когда я отстраняю его, чтобы перевести дыхание. Его дрожащие коленки упираются мне в ноги, и я держу его одной рукой, крепко, чтобы не упал. Другой провожу по волосам, потом указательным пальцем обвожу контур лица, целую в бровь, зарываюсь носом в шею, вдыхаю. Мое! Это все – мое.
Мне кажется, я не произнес ни слова вслух, но он – слышит.
Твое. Твой, - говорит Ромулу, вжимаясь в меня. – Только твой.
И это… это… это так правильно, что иначе никак и назвать нельзя. Потому что в этот момент я знаю – он существует на свете только для меня. А я здесь просто потому, что есть он.
========== Глава 96. Правила безопасности. ==========
29 марта, вторник
Первое правило безопасности – не поворачиваться спиной к дороге…
Второе правило безопасности – внимательно смотреть по сторонам…