Дар памяти

Мне вдруг становится по-настоящему страшно. Как мне уберечь Поттера в эти недели до ритуала? Похитить? Заключить в непроницаемый кокон, к которому не сможет подступиться ни один эксперт? Заменить на играющего его роль под обороткой Ричарда? Потом мне приходит в голову другое. Это унизительно, и все же я это заслужил.

– Могу поклясться нерушимой клятвой, что действую на благо учеников.

Филиус улыбается:

Все в порядке, Северус. Альбус собирается отсутствовать до середины недели, я сделаю это в ближайшие два дня.

Когда я оказываюсь в своем кабинете, обнаруживаю, что пропотел насквозь.

Около десяти вечера в камине появляется голова Минервы.

Могу я войти, Северус? – спрашивает она.

Я отступаю, пожимая плечами. Единственное, чего я хочу сейчас, - чтобы меня оставили в покое. Слишком много событий для одного дня, и я пью чай из трав, чтобы подтвердить себе, что хоть что-то осталось прежним.

Минерва проходит по комнате до двери и обратно.

Северус, прости меня, - наконец говорит она, останавливаясь у камина и по-прежнему стараясь не встречаться со мной взглядом.

Ты выполняла свой долг, - деревянным голосом сообщаю я.

Дело не в долге, Северус. Я знаю, что становлюсь непростительно подозрительной, когда речь идет о твоем факультете…

Включая меня.

Включая тебя.

Минерва садится наконец в кресло, сердито дергая завязки зеленой мантии у самой шеи, так, как будто собирается себя задушить, но не знает, с какой стороны начать.

Рональд Уизли прибежал ко мне, крича, что ты увел Гарри. И что ты имеешь к нему… этот ужасный интерес. Мисс Грейнджер пыталась увести его, но первое, о чем я подумала… Первое, о чем я подумала… Все эти слухи о твоей ориентации, и…

Брось. Что еще ты могла подумать? Что еще можно ожидать от учителя-извращенца, который не сюсюкает с детьми? Именно это и могла.

Это-то как раз не удивительно. Удивительно, что она пришла сейчас. Интересно, кто ей сказал про мою ориентацию? Альбус?

Она опускает взгляд:

Дверь поставили на место.

Молчу.

Я была у Альбуса перед тем, как прийти к тебе.

Вот как? И что же Альбус?

Он подтвердил, что ты занимаешься с Гарри. Сказал, что у меня нет никаких причин не доверять тебе. И что ты все делаешь правильно.

Вот как. Альбус прикрыл меня. Но, Мерлин мой, зачем? Тем более, когда он был так недоволен мной еще с утра.

Так и сказал: Северус знает, что делает, - продолжает Минерва.

Меня словно током ударяет. Альбус что, понимает, что происходит? Он не против, да? Да нет, это бред. Если бы он что-то знал, то знал бы и тот. Или все же у Альбуса больше возможностей защитить разум, чем я думаю?

Я долго не могу отделаться от подобных мыслей в ту ночь. Лежу и вновь, как в старое время, совсем не могу спать. И воспоминания о днях с Альбусом, всяких, и счастливых, и тревожных, роятся в голове. И это хорошо, потому что я никак не хочу думать о других вещах. Например, о том, что мои методы по отношению к Люпину даже ради того, чтобы защитить ее ребенка, Лили не одобрила бы никогда.

========== Глава 95. Дары весны ==========

29 марта, вторник

Во вторник я просыпаюсь от того, что снова слышу голос Ромулу:

Северус! Пожалуйста, Северус! Я больше не могу.

Он слегка задыхается, как если бы…

Нет, это не зов. Может быть, это сон? Его сон. Или все-таки мой? Так бывает, когда чего-то очень сильно хочешь, и оно потом видится на грани сна и яви.

Несколько минут я сижу на постели, наслаждаясь теплом утра, прислушиваясь к пространству. Тишина.

Ромулу, - говорю я, как идиот. Потом, как еще больший идиот, повторяю: - Ромулу.

Не знаю, что бы я отдал за то, чтобы обнять его, прижать к себе хоть раз. Обнять, как же… Я хочу всего. И хватит уже себе врать, а то прямо как маленький мальчик, который до последнего отрицает, что это он стащил панталоны соседки с веревки и приделал их к сачку, чтобы вытащить из речки-вонючки старый башмак.

И все же… если бы это стало возможным, хоть ненадолго, мне и отдать-то за это нечего. Я уже отдал все, что мог. Ему нельзя быть со мной, нельзя. Со мной опасно, а он и защитить-то толком себя не умеет. Я вдруг вспоминаю его в подворотне со сломанной рукой. Стоп. А почему его рука была сломана? Ведь если он маг, то она должна была быть в порядке. И он бы прекрасно себя защитил.

Меня прошибает холодный пот. Сопливус, ты еще больший недоумок, чем твои студенты. Ты все себе придумал, идиот, идиот.

И все же где-то в глубине души поднимает голос надежда, что есть маги, у которых аллергия на костерост, а другие зелья заживляют куда медленнее. И браслет – браслет ведь был явно гоблинской работы. И при этом он работает в обычной маггловской компании архитектором? Сопливус, кого ты на этот раз решил посмешить?

Да даже если бы он тысячу раз был магом, он женат и эта жена вполне реальна, а я приношу несчастья всем, с кем сталкиваюсь, а еще весь его пыл испарится, когда он узнает, кто я такой, так что в этом направлении лучше даже не начинать.

Бросаю взгляд на будильник. Без пяти семь. Отличные мысли, черт возьми, для того, чтобы испортить себе утро! А вечером… вечером Ричард опять ждет меня там, в нашем кабаке. И хотя он приходил туда искать брата и, как помнится, нашел, надо все же поменять «наше место». Тем более что оно уже явно не наше, да, наверное, в связи с женитьбой, и не Ричарда.

Думать об этом не хочу, потому, быстро закончив все процедуры и наскоро выпив утреннюю чашку чая и зелья, выхожу во все еще пустынный коридор. До появления галдящей толпы учеников – минут двадцать. Я пользуюсь этим, чтоб не спеша, сделав несколько кругов, пройтись до Большого зала, и заодно проверить чары. Филиус встречается мне в холле, семеня маленькими ножками, он здоровается и, подходя поближе, задорно подмигивает. Я стараюсь не улыбаться, но улыбка так и просится наружу. Впервые за несколько месяцев я чувствую себя в Хогвартсе в безопасности. Разумеется, Альбус может распознать чары Филиуса и снять, он директор и Хогвартс подчиняется ему. Но тогда мы с Филиусом мгновенно узнаем об их исчезновении. Чары завязаны на него. Он рискнул сделать это, и я ему благодарен. И за то, что заканчивая плести чары вчера в моем присутствии, он вытянул руку вперед и вверх, как будто пробовал нечто упругое, но невидимое для меня на прочность, и сказал: «При необходимости повторим».

Портключи мне на этот раз выдает Марианна Маршан. За те несколько раз, что я ее видел вечером и в выходные, у меня сложилось впечатление, что она не расстается с двумя вещами – с чашкой чая и с телевизором. Теперь к ним добавилось вязание, брошенное в кресло при моем появлении. Сериалы она обычно смотрит в соседней комнате, по крайней мере звук доносился оттуда, но теперь телевизор перемещен в зал.

Оглядываюсь по сторонам – вроде ничего не изменилось.

А Хенрик?

У Карла, - говорит Марианна, призывая на столик невзрачную металлическую расческу с двумя сломанными зубчиками и округлый камешек. – Расческа – до Ричарда, камень – в Хогвартс.

Кто такой Карл?

По выражению ее лица я понимаю, что допустил ошибку.

О, друг Хенрика. Никто не знает, где он живет. Хенрик отправляется к нему всегда, когда устает после лечения и не хочет, чтобы его трогали.

Она говорит это таким странным тоном, что я понимаю – расспрашивать ее нельзя.