Дар памяти

========== Глава 112. О магических связях ==========

Матерь божия, не оставь нас, грешных, помилуй, заступись перед сыном…

Из-за разбитых окон и выломанной двери по часовне гулял ветер, и плиты под коленями Эухении тоже были холодны, но она не посмела бы сейчас произнести заклинание, ограждающее ее от этого неудобства. За час все известные молитвы были перебраны, и слова больше не шли на ум, да и разум Эухении блуждал далеко отсюда – то рядом с постелью матери и караулящим ее сон отцом, то рядом с Мором, метавшимся в лихорадке в гостевой спальне, то с дедушкой, который лежал на своей постели неподвижно и почти бездыханно, все равно что покойник. Более всего из них Эухению беспокоил Мор. Мать, по словам отца, была стабильна, и хоть Эухения подозревала, что он что-то от них скрывает, но та и вправду дышала уже ровнее и спокойнее, хоть выглядела подозрительно румяной под легкими сонными чарами. И, по крайней мере, Эухения точно знала, чем это лечить. С грядущим уходом дедушки она уже как-то примирилась, а вот Мор…

…Войдя в лабораторию, Эухенио не поленился и принялся набрасывать на Мора диагностические чары. Эухения сомневалась, что чары, предназначенные для волшебников, годятся для других рас, кроме того, тут и так все было ясно. Наконец Эухенио молча покачал головой и сел в кресло. Он ни о чем не спрашивал, и Эухения была благодарна ему. Она не хотела думать, что через несколько минут все равно придется что-то делать, а вдобавок объясняться с родителями из-за того, что она скрыла Мора от них.

И вдруг по комнате словно пронесся долгий вздох, и она наполнилась странным переливающимся радужным светом, таким ярким, что больно было смотреть. Эухения подумала, что это, может быть, душа Мора, но когда свечение опало, то оказалось, что посреди комнаты над телом стоит женщина в белом платье и с лиловыми волосами. Она медленно опустилась на колени и нежно погладила Мора по голове.

Кто вы? – воскликнула Эухения.

Я услышала его, - улыбнулась женщина. Слезы бежали по ее щекам: - Я наконец-то услышала его.

Женщина встала, и Эухения заметила на ее платье знак – треугольник в квадрате.

Они хотят, чтобы я вернула его тебе, - с горечью сказала женщина. – Чтобы он охранял тебя. Хотела бы я знать, чем вы все трое так приглянулись им, что вам разрешается так много. В том числе заключать договоры по второму разу и после двух отказов! – продолжила она с возмущением.

Эухения не успела и слова вставить, как женщина прервала ее нетерпеливым жестом, прикрыла глаза, и ее платье и волосы затрепетали словно от порыва ветра. Радужный морок вновь пошел по всей комнате. Когда он опал, незнакомка повернулась в сторону окна, и Эухения увидела за ее спиной пару крыльев.

Ждите здесь! – велела незнакомка. – Он ушел только что, и сосуд не должны были успеть запечатать. У них слишком много работы.

Она исчезла с ярким свечением.

Ну ничего себе! – пробормотал Эухенио. – Ты видела? Сильфида. Что это за договор? – спросил он. – И кого она имела в виду? Кто они, и кто эти трое вас?

Хотела бы я знать…

Прошло всего несколько секунд, и незнакомка вернулась. Теперь она держала в руках покрытую паутиной бутылку вина.

Подержите его голову, - велела она.

Эухенио скользнул на колени первым. Женщина откупорила бутылку, поднесла ее к самым губам Мора, и светящаяся субстанция потекла в его рот. Отбросив бутылку, сильфида зажала ему рот ладонью.

Он слишком изранен, и душа рвется обратно, - пробормотала она. – Черт побери, как они хотят удержать его здесь?!

Почему вы не можете вылечить его? – спросил Эухенио.

Для этого нужны особые чары. Он сын сильфиды и лепрекона, у него особая магия, и к нему не подходит большинство чар.

Она стала колдовать над бедром Мора, тянулись минуты, но ничего не изменялось. Все, что ей удалось сделать, - это убрать следы крови.

Если мы не вылечим его, он снова уйдет, и я не смогу выполнить задание, - печально сказала сильфида. – Я была бы рада этому, но он бы этого не хотел.

Что можно сделать? – спросил Эухенио и заправил хвост за воротник, чтобы тот не падал на Мора.

Я попытаюсь запечатать его душу в теле и погрузить его в сон, но вам нужно найти лекаря, который бы сам придумывал чары. Возьми меня за платье, - велела она Эухении. – Он связан с тобой, а моя магия уже не магия смертных, твоя же, может быть, удержит его душу больше, чем моя.

Эухения сделала то, что требовалось, и комнату снова окутало светом. Только теперь это было не яркое, а слабое свечение, которое вдруг начинало рассыпаться искрами то тут, то там. Сначала Эухения ничего не чувствовала, а потом по ее телу пошла огненная волна, которая становилась все жарче и жарче. Казалось, что кто-то пронзил ее внутренности раскаленным прутом и каким-то образом продолжает его нагревать. Захлестнутая паникой, Эухения отпустила платье сильфиды. И в тот же момент внутри нее словно обрушился поток воды, огромный водопад, смывая даже едва заметные остатки пожара.

Ага, - сказала сильфида, - ты проявляешь воду и огонь. Теперь многое становится понятным. Лепреконы используют магию земли и воды. Воду в меньшей степени. Нужен кто-то, кто проявляет землю.

Рита проявляет, - сказал Эухенио.

Подумайте о ней, - велела сильфида.

Эухения представила Риту, со смешками рассказывающую об очередной охоте. Тотчас же перед ее мысленным взором образовались потоки земли и камней, которые мчались от Риты к Мору.

Ты забираешь у нее силу, - испуганно пробормотал Эухенио. – Это не навредит ей?

Тебе бы быть целителем, а не зельеваром, - ответила сильфида.
– Твоя магия больше склонна к целительству. Это навредит ей, - согласилась она, - как может навредить кто-то, кто забирает то, что тебе не нужно.

Ее палочка стала выписывать круги над Мором. Магия заклинаний едва ощущалась, и все же чувствовалось, что она была чужая, где-то пугающая, а где-то полная светлой печали. И вдруг Эухения увидела картинку – лес, залитый солнцем, на причудливо искривленных стволах – яркий зеленый мох, сильфида слетает с дерева, грациозно опускаясь на землю перед щегольски разодетым Мором. На его шее – белый шелковый платок. Он с веселым изумлением снимает треуголку и отвешивает поклон.

В этот момент связь распалась. Сильфида отступила от Мора, и он задышал. Точнее, захрипел. Сильфида взмахнула палочкой еще несколько раз, и дыхание Мора стало ровным и спокойным.

Я больше ничего не могу сделать, - сказала сильфида. – Его жизнь в ваших руках.

Внимательный взгляд скользнул по лицу Эухении.

И передавай привет Снейпу, - добавила сильфида и исчезла.

И тут же, пока Эухения с братом таращились друг на друга, отходя от шока, пришла Алисия – сообщить: что-то случилось с матерью…

Эухения вылетела из воспоминаний резко – Гжегож стоял над ней, протягивая руку.

Хватит, - сказал он твердо. – Ты уже давно не молишься. И как вернемся домой, сейчас же примешь перечное.

Как ты думаешь, – вздохнула Эухения, - Бог существует?

Гжегож задумался и несколько минут молчал.

Я думаю, что если и существует, то совсем не в том виде, в котором мы его представляем, - наконец сказал он. – Система наград и наказаний, которая в этом мире якобы от него, слишком произвольна, и потому точные данные отсутствуют. Тут могут быть только две константы: либо все совершается по воле божьей, либо все совершается без него. А если возвращаться к системе наград и наказаний, то получится, что бог похож на завистливых и злых богов из мифов, которые выбирают себе любимчиков, и только, не заботясь обо всех остальных. И даже любимчикам они порой не в состоянии помочь. Можно ли делать подобную систему точкой опоры? Можно ли верить правилам, которые установлены непонятно кем?