Дар памяти

Она пробовала как-то освободить вас?

Первый год пробовала, и она, и ваш Дамблдор, и специалиста по привидениям приглашали, - вздыхает он, - да что толку. Говорят, что магия желания так сильна, что пожелать обратного уже невозможно. Да и невезучая моя девочка с магией-то. Так хотела стать сильной колдуньей, а и с любовью из-за этого не складывалось всю жизнь, и вот из-за меня еще казнится теперь, бедняжка. Нет, вы не подумайте, что мне плохо, просто иногда вдруг тоска такая нападает, как подумаю, что вот уйдет она тоже, бедняжка, а я где буду потом висеть, и это те же адовы муки, вечность.

А портрет? Потрет разрушить нельзя?

В том-то и дело, что нельзя. Он теперь тоже вечный. Так уж вот она пожелала, и таков, значит, мой крест.

– Он умолкает, но через несколько секунд вдруг снова заговаривает: - Но вы ведь не это обсуждать пришли?

Я вздрагиваю. В проницательности ему не откажешь. Но я даже не знаю, как рассказать, что рассказать и стоит ли вообще… Знают двое – знает и свинья.

Вы намереваетесь что-то сделать и сомневаетесь, стоит ли, - уверенно говорит он.

Да, - собственный голос звучит глухо, в горле пересохло.

Вы можете этого не делать?

Вряд ли.

Ну тогда ответ очевиден, правда?

Правда.

Говорить, собственно, больше не о чем. Я покидаю комнаты Минервы, на ходу уничтожая свидетельства моего присутствия, и когда открываю дверь в коридор, в спину доносится тихое:

Действуйте смело, сэр. Я буду молиться за вас.

И, возвращаясь в подземелья, я думаю, что да – это именно то, что мне надо было услышать сейчас.

Я вхожу к себе в гостиную, когда вдруг из камина раздается жуткий шум. Вытаскиваю палочку, но шум тут же перекрывается жалобным, явно не человеческим плачем, и я в шоке застываю, когда на коврик перед камином вываливается черный мохнатый комок. Нет, не может быть. На несколько секунд я судорожно соображаю, не сон ли, не галлюцинация ли, но по-настоящему проверить это вряд ли возможно. Разве сумасшедшие соображают, что они сумасшедшие? А имп продолжает захлебываться плачем, и я вскоре понимаю почему. У него сломана правая верхняя лапка.

Да уж. Заклинания против них я знаю, а вот лечебные… Зачастил я к Хагриду. Имп, между тем, переходит на верещание, и сует вторую лапу себе в рот, и я понимаю, что он еще и голоден. А что они там едят? Мух? Может, сгодятся сушеные стрекозы?

Оказывается, вполне. Верещание умолкает и переходит в жалобное нытье. Я подхватываю зверька на руки и отправляюсь в долгую дорогу из подземелий. Хагрид, по счастью, еще не спит. Сдав несчастного бесенка в добрые руки, иду по косогору вверх. Подсвечиваю Люмосом и то и дело оглядываюсь – нет ли дементоров. Сердце частит, и дышится тяжело, и я не раз поминаю предписания Маршана, а также то, что я по-прежнему забываю им следовать.

Наконец-то замок. Вхожу в холл, и мое разогнавшееся сердце комом обваливается в ноги – у лестницы стоит Альбус в домашней темно-коричневой робе, которую он надевает только ночью. У него строгое лицо, и когда он смотрит на меня, не говоря ни слова, не кивая, мне страшно. Я подхожу к нему, он протягивает ко мне руки, и я беру его ладони, сухие и ледяные, в свои.

Что он знает? Как много он знает? Мы стоим, вглядываемся друг в друга и молчим. Потом он осторожно высвобождает одну руку, затем вторую.

Присматривай за Гарри, Северус, - говорит, будто прощается, и уходит.

В субботу мне не спится с шести утра. Можно было бы встать хоть в час – ритуал только в три, а встретить Фелиппе я договорился в половине второго. Но в шесть я просыпаюсь от того, как сильно колотится сердце, дыхательные упражнения унять тревогу не помогают, и я выползаю в гостиную с чашкой какао. На столе лежит книжка про фантомную магию, я сажусь в кресло, беру ее в руки и понимаю, что что-то здесь не так. Взгляд натыкается на свисающую из книжки закладку, полоску тонкой коричневой кожи с тиснением - гербом Гриффиндора и инициалами А.П.В.Б.Д. Сколько я их перевидал в самых разных книгах из библиотеки Альбуса, только, готов поклясться, в этой книге еще вчера ничего подобного не было.

Тяну за закладку, открывая на разделе «Использование фантомов в ритуалах», и тут понимаю, что и книга вообще не та. Второй том, а у меня был первый. Ну, не сошел же я с ума, или все-таки давно сошел? Раздел весь исчеркан красным карандашом, которым так любит портить книги Альбус, а напротив строки «Дарвита Афанточчо»* знакомым косым почерком выведено «Для ритуалов безопасно только это заклинание, и никакие другие». Что-то заставляет меня просканировать книгу чарами хронологии, и я холодею, когда получаю ответ: записи в книге были сделаны не дольше двух дней назад. И как, как это понимать?!

Я кидаюсь к камину – разумеется, прямого разговора не выйдет, но, возможно, я получу подтверждение своим догадкам, однако комнаты Альбуса закрыты. Теперь меня уже откровенно трясет, опять упражнения, но итог один – успокоительное. И как теперь вести ритуал, где нужно будет высвобождать магию, если магию успокоительное тоже «успокаивает»?

Мчусь в библиотеку, в запретную секцию, но про ритуалы с фантомами там ничего нет. Успеваю разбудить и Люциуса, и Эйвери, и Джерарда Паркинсона, и Августу Лонгботтом, и даже Маршана, и, выслушав очень много лестного по поводу тех, кто наведывается в гости без приглашения по утрам, получаю абсолютный ноль результата. Делаю попытку еще раз сунуться к Альбусу по камину – глухо. Отправляюсь в его комнаты кружным путем и выясняю, что Альбус успел поменять пароль.

Остается только вернуться к себе и читать то, что есть. К двенадцати я задремываю над книгой, и вдруг раздается громкий стук в дверь. Какая-то, весьма глупая часть меня, надеется, что это Альбус, но в комнату, сгибаясь чуть не пополам, вваливается Хагрид. За пазухой у него имп, и он, не церемонясь, сгружает его на столик.

Он, этта, к тебе хочет, - говорит жалостливо. – Всю ночь просился и утро.

Имп мгновенно оказывается у меня на плече, вцепляется здоровой лапой, до крови продирая сквозь мантию, начинает что-то лопотать мне на ухо и тут же кусает. О боги, вот только этого мне не хватало!

Ну, он маленький же, - разводит руками Хагрид.

Мне хочется его удушить.

И что, предполагается, я буду с ним делать?

Дык… фамильяра-то у тебя нету, - объясняет мне это чудовище, да еще с таким видом, будто это я здесь ничего не понимаю.

Хагрид, я не смогу его себе оставить, мне не нужен фамильяр, - пытаюсь настаивать, но он только машет рукой.

Импы – они такие, - говорит, - уж если кого выбрали, то ты теперь хозяин.

Мда. Еще и вот это на мою голову. Отцепляю импа, не прекращающего кусаться, и держу его на расстоянии вытянутой руки, но это приводит к тому, что и рука моя оказывается поцарапанной, а имп скачет сначала по мне, потом начинает скакать по комнате, засовывает морду в чашку с какао, и вот чашка уже летит в камин, рассыпаясь мелкими осколками, и сломанная лапа этому бандиту, по-моему, совершенно не помеха. Пытаюсь обездвижить – не получается. У меня хорошая реакция, но чертяка каждый раз оказывается чуть быстрее, и, проведя в бесплодных попытках двадцать минут, за которые он успел вымазать в саже полгостиной, изодрать пододеяльник в спальне и поджечь створку книжного шкафа, я сдаюсь и в полном отчаянии говорю: