Дар памяти

Сплю я после истории с мальчишкой предсказуемо плохо. Снится мне что-то совершенно отвратительное. Будто бы я портрет, висящий в кабинете у Альбуса, и разговариваю со взрослым Поттером. Точнее, это он часами уговаривает меня что-то сделать. О чем можно упрашивать портрет?!! Это же всего лишь часть личности! Он ничего не может сам по себе… Ощущение после сна остается мерзкое, и я долго сижу, обхватив себя руками и очищая сознание. На моей памяти зелье сна-без-снов уже не срабатывало два раза, но, честное слово, пытки, которые я просматривал в прошлый раз, были более приемлемы. Да, что там говорить, все что угодно – лучше нудящего Поттера. Я предпочел бы ему даже Поттера, доводящего меня до бешенства.

Во второй заход мне везет чуть больше. На этот раз мне снятся Дамблдор, озеро Лох-Шил и Грюм с Рэнделлом, которые пытаются поймать нас обоих. В половине четвертого я вновь сажусь в постели, меня трясет, и вряд ли от холода.

… Лох-Шил… В ту ночь, одиннадцать лет назад, Альбус отлучился из Хогвартса по делам, а я лежал на постели в своих комнатах, пытаясь забыться хоть на несколько часов. Был июнь, конец второго года преподавания зелий, буквально считанные дни до экзаменов и моя безудержно разгоравшаяся ревность. Если я и притерпелся к визитам многочисленных чиновников, поскольку после них Альбус каждый раз бывал особенно нежен и бережен со мной, это не означало, что я ничего по этому поводу не испытывал. А к концу мая мы оба уже настолько устали от учебного процесса, что не только не занимались сексом, но даже не оставались наедине. Сначала я придумывал различные предлоги, чтобы заглянуть к нему, но каждый раз натыкался либо на гостей, либо на заблокированный за отсутствием хозяина камин. Ночь на 22 июня ничем не отличалась от прочих. Я метался в кровати, теряясь в догадках, кто же вызвал интерес Альбуса. Зелье сна-без-снов принимать было нельзя: я достаточно наглотался его еще в годы работы на двух хозяев, прошло слишком мало времени, и каждая новая доза грозила зависимостью. В половине второго напряжение окончательно меня добило, я встал, разжег камин в гостиной, и, накинув поверх сорочки домашнюю мантию, сел в кресло и принялся читать очередной выпуск «Вестника зельеварения». Увлекшись статьей про новые возможности использования корня мандрагоры, я почти пропустил тот момент, когда пламя в камине окрасилось зеленым, и едва успел отскочить, чтобы дать дорогу Альбусу.

Слава Мерлину, ты здесь! – воскликнул он, хватая меня за мантию. В его голосе звучало такое безумное облегчение, что я подумал, было, что в школе случилось что-то ужасное и ему требуется моя помощь. Но в следующую секунду все заволокло черной пеленой, и я потерял сознание.

Первое, что я почувствовал, очнувшись, была дикая головная боль. Немилосердно резало глаза. Потом пришли тошнота и ощущение чьих-то рук, поддерживающих меня.

– Северус, ты должен выпить это, - сказал Альбус, и что-то прохладное коснулось моих губ. Я послушно открыл рот, и принял в себя отвратительную, пахнущую болотом жидкость. В следующие полчаса меня непрерывно рвало, и Альбус поддерживал мою голову над каким-то тазом.

Наконец, мне ощутимо полегчало.

Я ослеп? – спросил я хрипло.

Нет, полагаю, что нет, - отозвался Дамблдор. – Похоже, это своеобразная аллергическая реакция, подобная эффекту Коньюктивитуса. Зрение должно скоро вернуться.

И кто этот отравитель? Очередной лезущий на рожон гриффиндорец?

Боюсь, что это я сделал с тобой, Северус, - откликнулся Альбус.

Мое сердце замерло.

Вот как? Решили избавиться от надоевшего любовника, и вдруг передумали?

Ты, как всегда остроумен, мальчик мой, - его рука ласково коснулась моих волос. – Но я не преследовал столь далеко идущих целей. Это всего лишь чары фальшивой смерти.

Чары фальшивой смерти? Мерлин! – я, конечно, знал о них, но понимал и то, что это никому не под силу. Альбус действительно великий волшебник, если…

Ненадолго. Всего лишь на пять минут, чтобы переместить нас обоих по каминной сети. Сожалею, мой мальчик, но они, кажется, плохо совместились с последующей аппарацией.

То есть мы не в Хогвартсе? Но…

Я пришел на пять минут раньше авроров, которые собирались арестовать тебя, - он отвел от моего лба прилипшую прядь волос и погладил его прохладными пальцами. Затем легонько коснулся губами. Я почувствовал, что начинаю замерзать.

Альбус, ради Мерлина, объясните, что происходит! Где мы?

В месте, где никто не станет тебя искать, - на меня опустилось мягкое шерстяное одеяло. – Сейчас мне придется оставить тебя, и ненадолго вернуться в Хогвартс. Иначе мое отсутствие на фоне твоего бегства может показаться подозрительным.

Бегства, - прошептал я, дрожа мелкой дрожью. Мне вспомнились бесконечные допросы в аврорате. Альбус вновь дотронулся пальцами до моего лба. На этот раз они были чем-то смочены, и по запаху я узнал бальзам от головной боли, который сам же и варил для него. – Но что за причина…

Тсс, - пальцы его другой руки скользнули по моим губам. – Когда я вернусь, то обязательно все расскажу тебе. А пока – постарайся заснуть.

Упрашивать меня не надо было. Я чувствовал себя настолько измотанным и истощенным, что как только головная боль отступила, провалился в сон.

Альбус вернулся, как и обещал. Проснувшись, я почувствовал его дыхание слева от меня. Должно быть, кровать была большая. Я вытянул руку поверх одеяла и нащупал его голое колено. В ответ раздался смешок. Я отдернул руку и отвернулся.

Хорошее утро, мой мальчик. Как твои глаза?

Ничего хорошего, - буркнул я. Веки слиплись, и я при всем желании не мог их открыть. Коньюктивитусом меня любили угощать Поттер и Блэк. Если не получить помощь в ближайшие пять минут после попадания в тебя заклинания, то в течение суток из-под век вытекает гной, невозможно ни смотреть, ни, конечно же, читать. Чем чаще к тебе его применяют, тем дольше период восстановления, тем больше риск ослепнуть совсем.

А теперь, будь добр, полежи спокойно, - сказал Альбус и провел по моим векам тампоном, смоченным в оочень едкой жидкости, пахнущей тиной.

Болотный корень, - выдохнул я, когда смог, наконец, расцепить зубы без риска зайтись в диком крике. – Не знал, что вы склонны к садизму.

Просто взял то, что было под рукой, - уклончиво ответил он.

Под рукой?!! Да ведь… - я оборвал сам себя. Зелье из болотного корня стоило больше десяти тысяч галлеонов, и найти его было практически невозможно. Существовали куда более дешевые жидкости для промывания глаз. Если только… если только Альбус не сам варил его… но это означало, что…

Откуда оно? – спросил я как можно небрежнее.

О, ему уже лет восемьдесят. Нет, Северус, я не сам варил его. У меня никогда не было отношений с женщинами, - лукаво пояснил он.

Я все-таки покраснел. Конечно, это было верхом глупости – ревновать Альбуса к кому-то, с кем он мог собирать болотный корень. Как известно, это растение показывается только мужчине и женщине, которые занимаются любовью в местах, где его можно предположительно найти.

Альбус засмеялся и поцеловал меня в губы. У него было хорошее настроение, и на несколько мгновений оно передалось и мне. Это был какой-то бред. Моя еле-еле устоявшаяся жизнь в одночасье рухнула, меня собирались арестовать и, видимо, предать суду, я мог вообще ослепнуть, а мы с Дамблдором флиртовали и вели себя так беспечно, как будто никакой опасности не существовало вовсе.

Одеяло исчезло, затем руки Альбуса задрали мою сорочку, прошлись по мгновенно напрягшимся соскам, а его колено вклинилось между моими ногами. Я тут же ощутил желание раздвинуть их еще шире. Без зрения я чувствовал себя беспомощным, и это возбуждало сильнее, чем когда-либо. Однако я понимал, что вряд ли смогу вот так запросто заниматься с ним сексом сейчас, пока все не выясню.

Нам надо поговорить, - собрав всю свою волю, сказал я.

Что ж, полагаю, ты готов к этому, - ничуть не обиделся Альбус. Мы сели на постели плечом к плечу (эта поза всегда нравилась мне куда больше объятий), и он начал рассказывать.